Как назло, ничего в голову не приходит, хватаюсь за первую попавшуюся мысль.
— Антер, — спрашиваю. — А не знаешь, что происходит с постаревшими рабами?
Антер
Ты тоже об этом задумалась? Пожимаю плечами.
— Меж рабов ходят сплетни одна другой невероятнее, но ничего логичного мне слышать не приходилось. Наверное, очень тщательно от них это скрывается, чтобы хоть ничтожный смысл жизни. Некоторые даже верят, что их отпускают на каком-то острове.
— Медкабина позволяет долго молодость сохранять, — рассуждает тихо. К нам подходит полицайша, молчу, чтобы не привлекать внимания. Отступать назад, наверное, поздно, да и подозрительно будет, ничего мы не нарушаем.
Что они всё время цепляются? Интересно, это Келла отрядила наблюдать? Сколько раз тут ходили, никогда полиции не видел.
Хотя, судя по взгляду, её злит мой вид, дорогая одежда и отсутствие ошейника. Бывшие рабы бывают ещё более злыми и жестокими, чем хозяева. Как ни странно.
Зря ты, Тали, всё это накупила, лучше бы в рабском магазине, да клейма принадлежности проставила, может, так их не бесило бы.
— Извините, мэм, — обращается к Ямалите.
Тамалия
Не нравятся мне её глаза.
— Слушаю? — изображаю внимание. Представляется, отдаёт честь:
— Сержант Мюра Тимантиль. Извините, мэм, скажите, пожалуйста, где ваш раб? — указывает на пульт у меня на поясе.
— Так вот же он, — показываю на Антера. М-да, не похож он на раба, без поводка, одет прилично, рядом идёт, разговариваем.
— Разрешите ваш пульт, — непреклонно протягивает руку.
— Зачем? — интересуюсь подозрительно.
— Пожалуйста, мэм, или я вынуждена буду задержать вас.
— Что я такое сделала? — возмущаюсь.
— Если это ваш раб, то вы неверно его содержите. По нему не видно, что он раб.
— А это проблема? — снова возмущаюсь. — Что, есть такое правило, что раб непременно должен ползти на поводке и в обносках? Почему я не могу содержать раба так, как хочу?!
Заткнись уже, агент Там, и не привлекай лишнего внимания.
— Это не принято, но законов специальных нет, — говорит, коза, а в глазах прямо ртутные шарики. — И если бы вы сразу же отдали мне пульт, я лишь проверила бы, что всё в порядке, что вы не скрываете никакого беглого раба, что не происходит ничего незаконного, и тут же отпустила бы вас. Однако вынуждена буду вас задержать.
Неужели ещё кто-то сбежал? Но спрашивать не рискую.
— Возьмите! — говорю, боясь взглянуть на Антера. Но протягиваю ей пульт, надеясь обойтись малой кровью. Ну ты у меня получишь! Не только Корнель оставлял свой номер, «если вдруг что понадобится — всегда обращайся!», но и Келла предлагала, в случае чего, передать тому же Корнелю, и она вмешается. А я сейчас нервная, ой какая нервная!
Берёт, нажимает на первую кнопку, Антер стискивает зубы, напрягается, но молчит.
— Проверили? — спрашиваю, протягиваю руку. Но она не спешит возвращать.
— Почему вы его так одеваете? — интересуется.
— Не ваше дело! — возмущаюсь с ледяной яростью. — Мне так нравится. Вы проверили что хотели, отдайте пульт, или я на вас пожалуюсь!
— Я при исполнении служебных обязанностей, и буду проверять столько, сколько сочту нужным. Он у вас вообще знает, как нужно при вольных стоять?
— В данный момент мы идём домой.
— В данный момент вы разговариваете со мной. Раб? Своевольничаешь?
Антер смотрит на меня, решает, видимо, что раз я отдала ей пульт, то…
Опускается на колени, склоняет голову в позе покорности, лбом на асфальт. Не к полицайше, ко мне. Я оценила, милый.
— Где ваш кнут?
— У меня послушный раб, мне пульта хватает! Нам тут идти десять минут. Когда мне нужен кнут, я его беру, но это моё дело решать, когда им пользоваться!
— Как часто вы его наказываете? — продолжает допрос.
— Я не собираюсь отвечать вам, — говорю холодно. — Верните пульт! Вы уже проверили.
— Контрольный, — сообщает, нажимая на одну из последних кнопок. Тварь. Антер падает на тротуар, молчит до последнего, но она не отпускает, пока он не начинает кричать. Стою, закусываю губу, спохватываюсь. Понимаю, что если начну выхватывать пульт — выдам себя по самую макушечку, делаю лицо как можно более спокойным. Ну тварь, тебе конец.
— Кто дал вам право так себя вести с аристократкой из рода «Меченосца»? Вы убедились, что перед вами мой раб, что он послушен и пульт работает. Если вы сейчас же не вернёте мне моё имущество, я подам на вас жалобу!
Похоже, осознание, что я действительно настроена решительно, её впечатляет, а может извивающийся в пыли раб. Возвращает пульт, наконец-то. Почти выдыхаю, страшно от мысли, что она действительно могла бы его и задержать, и даже конфисковать. Ужасно хочется броситься к Антеру, с трудом себя останавливаю.
— Спасибо, мэм. Извините за беспокойство, — снова отдаёт честь, отходя. Я тебя запомнила, коза.
— Вставай, чего разлёгся? — интересуюсь у Антера, поворачиваясь. — Давно не получал? Так я дома добавлю.
Иду, стараюсь не подавать никаких эмоций. Знаю, что он поднимается и пошатываясь направляется за мной. Прости, родной. Столько работы и всё напрасно, и снова на колени, лицом в грязь, и снова валяешься у ног первой же встречной мрази. На этой планете тебе ничего не светит.
Антер
Не могу, демон побери, её понять. Иногда верится, что лишь притворяется, зачем-то ей нужно казаться такой же, как все эти местные мегеры. А потом вдруг вижу, какой она может быть… настолько же безжалостной. И просто теряюсь. Что тебе нужно? Для чего столько притворства, где оно заканчивается и начинаешься ты настоящая?
Говорила, не сможешь. А похоже, всё-таки сможешь — и ударить, и нажать. Если понадобится.
Почему, идиот, ты так хочешь верить хозяйке? Разве жизнь не достаточно ещё тыкала тебя носом?
Слишком много мы с ней проводим времени наедине, море возможности убедить меня в том, какая она хорошая. Только зачем? Зачем, Тали?
Не взяла меня к Амире, напоминаю себе. Почему?
Вспоминается пренебрежительный взгляд Кната, а потом в магазине — наоборот, завистливый. Амирины рабы пользуются спросом… Трясу головой, а то сейчас до маразма додумаюсь. Не может этого быть.
Похоже, снова начал отвыкать от пульта. Не могу идти, не могу смотреть, никак не выровняю дыхание. Она впереди, даже темпа не сбавляет. Заставляю себя шагать ровно.
Может, ставит какие-то эксперименты? Может, хочет, чтобы я ей доверял? Для чего? Может, ей нравятся совсем другие, психологические издевательства? Она меня изучает, чтобы потом…
