Ну, и в Харькове дальше стало все интереснее. Я уже был пару лет начальником управления и вдруг я чувствую, что начался прессинг. Это чувствуется сразу. Там не выполнил, там не сделал, там ты такой, там ты сякой. И я же понимаю, где правильно, а где неправильно. А тут просто жестко, каждое совещание – самые плохие. С трибуны товарищ замкомандующего рассказывает:
– Приехал тут Пинский, привык там в Новосибирске в палатках жить и только топором махать! И тут ничего не делает!
Вот так примерно звучало. Он приезжал в Харьков, мне такие разносы устраивал, страшный суд был. Человек с характером поменьше точно уже повесился бы. Ничего, терпел.
И потом появляется наконец в УНРе на должности главного инженера подполковник Журбей, присылают с Камчатки. И мне Болбас сказал знаменательную фразу, на которую я не среагировал:
– Ты с ним повнимательнее, потому что это не главный инженер, это начальник УНРа.
Ну и ну, начальник, я ж не знаю там их планов. А замкомандующего начинал службу на Камчатке. И у него вот к камчадалам особая любовь, и он их тащил сюда при малейшей возможности.
Буквально через три-четыре месяца началась эпопея вообще потрясающая. Начался прессинг по всей линии жизни. Доходило до жути: меня поздравляли с днем Бабиного Яра и говорили, что завтра с тобой такое будет. И все, я бы еще потерпел, но начались звонки, что мы твою семью уничтожим, причем я боялся, что угрозы реальные. Я пришел к начальнику областного КГБ Харькова Челобитько. Мы с ним были немножко знакомы. Говорю:
– Слушай, вот такая херня, – рассказал ему все по-честному. Он мне говорит:
– Знаешь, что? Я займусь. Но, чтобы я занимался, ты мне напиши официально рапорт, потому что я ж так не буду заниматься.
Ну а что мне бояться? Написал. Звонки на какое-то время прекратились. А потом опять началось. И опять про семью. Я ему звоню и говорю:
– Слушай, ребята, вы или что-то делайте, или – не можете вы – я в Киев поеду. Я офицер, вы обязаны меня защитить, я начальник управления.
И он мне говорит:
– Мы ж этой сволочи сказали, чтоб прекратил, – значит-таки вычислили.
Проходит еще несколько месяцев, этот прессинг на работе, каждый день, и приезжает главный инженер строительного управления, Якименко такой был, нормальный мужик, и говорит:
– Савелий Борисович, ты знаешь, может, ты вернешься главным инженером в УНР?
– А чего?
– Ну, замкомандующего хочет Журбея назначить.
– Так, ребята, вы не могли по-другому? Сказали бы прямо, мне это начальство триста лет не надо.
Вот так меня изгоняли из начальников 127 УНР. Стал я снова главным инженером. А Журбей прослужил всего семь месяцев, купил себе машину, квартиру и уволился. Всё. После того как Журбей спокойно уволился, прислали со стороны Михаила Вороняка, хороший парень, а мне Ардабьев говорит:
– Слушай, что ты там будешь в этом Харькове высиживать? Перебирайся в Киев, на тебе будет отдел промпредприятий, ты промышленник, ты все знаешь.
А в Киевском округе было четыре больших завода. Один в Харькове – железобетонный, в Киеве 135-й, в Киеве громадный завод металлоизделий и отдельно ДОК по столярке. Ну, конечно, что мне там терять.
И в Харькове же было под занавес. Только Журбей ушел, новый не пришел, и я исполнял обязанности начальника. И в это время в военно-строительном отряде, который нам был подчинен, происходит громаднейшая драка, и армяне, которые в этом отряде служили – а их было человек 60, – уходят демонстративно из отряда. И в этот же день, это ж надо было так сложиться, в Харьков летит член военного совета, начальник политуправления округа генерал-лейтенант Родин. Летит совершенно с другой задачей, он должен был участвовать в каком-то партактиве в каком-то училище. И ему в самолете сообщают про ЧП, 60 военных сбежали. И он вместо того слета едет в отряд. Это был еще один случай, когда меня исключали из партии. Но я уже тогда был на самом деле членом партии. Снять с должности, исключить из партии. За дискредитацию – значит, что в Красной армии делать нечего с такой формулировочкой. В общем, это был еще черный кусок в моей жизни. Кончился он достаточно благополучно. Родин оказался человеком, который захотел разобраться в ситуации. Он был такой большой начальник, что ему в принципе это было не нужно, но захотел разобраться, и разобрался. Поэтому я отделался выговором.
Вот так завершилась моя служба в Харькове. У меня нигде такой тяжелой службы не было, ни до, ни после. И не с точки зрения самой службы, а с точки зрения атмосферы. Хотя в Харькове очень много было интересного, хорошего. Очень много. Разносторонность задач, очень много людей, с кем пришлось общаться, работать и дружить.
Дембельский аккорд
– В 1987 году я перешел в Киев на должность начальника отдела промышленных предприятий Строительного управления Киевского военного округа. Это все еще было ниже той должности, которую я занимал в Новосибирске. Но зато мама жила с нами, и это было главное.
Работа была мне хорошо знакома, шкура начальника комбината, в которой я побывал, помогла мне быстро найти общий язык с директорами заводов с одной стороны и не заглатывать всякую ерунду, которую мне преподносили, – с другой. На счастье, в отделе работал Леонид Иванович Шкреба, бывший начальник этого отдела, который уволился по состоянию здоровья. У нас сложились добрые отношения, Леонид Иванович прекрасно знал заводы, руководство заводов, технологию и систему комплектования объектов Строительного управления. Это был неоценимый помощник и прекрасный человек.
Заводы были разными, в том числе 135-й Киевский завод – большое современное предприятие, которое, кроме обычных железобетонных изделий, выпускало детали крупнопанельного домостроения, КМЗ – Киевский механический завод – современный прекрасно оборудованный завод, который обеспечивал своей продукцией весь СССР.
Ничего нового в работе не было, кроме того, что конструкции панельного домостроения мы старались изготовить 100 % заводской готовности. Панели потолков и стен – готовые под окраску, санкабины со смонтированными ваннами, унитазами и т. д. И как всегда на стройках, чего-то не хватало. Часто приходилось, ломая технологию, изготавливать те или иные изделия.
Потом к отделу промпредприятий и ко мне присоединили АСУ. Началась компьютеризация промышленных предприятий Строительного управления.
В 1989 году меня назначили на должность главного инженера Строительного управления Киевского военного округа. Это совпало с решением правительства о выводе наших войск из-за границ СССР: Германия, Венгрия, Польша. Нам нужно было в очень сжатые сроки обеспечить выводимые войска казармами, столовыми, штабами, хранилищами для техники, жильем для офицеров и прапорщиков. Одним из таких районов были гарнизоны Гвардейское и Черкасское в Днепропетровской области. Нам предстояло построить четыре казармы по 800 мест, две столовые по 1500 мест, прочие объекты для войск и 16 жилых домов, причем по решению Совета министров четыре дома должны были строить строительные организации Днепропетровска. Разработали подробный график строительства, который лично утвердил и контролировал командующий войсками Киевского военного округа генерал-полковник Чечеватов.
