– Гораздо проще можно сделать, – буркнул Федор, – я попрошу о переводе в другой город, да и все. Скажу, что история с аварией повлияла на меня угнетающе, к тому же не все верят, что я не виноват, поэтому лучше мне служить родине где-нибудь подальше, куда молва не докатилась.
– Нет, Федя, я не хочу, чтобы ты из-за меня рисковал карьерой, – начала Татьяна, но Федор прервал ее:
– Ладно, я понял. Вода закипает, давай пельмени, я брошу.
– Отойди, ты не знаешь.
– Тань, ну вот как можно неправильно бросить пельмени?
– Можно.
Она выложила пельмени на тарелку, и резко перевернула ее над кастрюлей, чтобы все объекты оказались в кипящей воде одновременно.
Федор вдруг вспомнил, как Ленка в какой-то книге прочла, как герои ели яйца «бенедикт», и ей захотелось узнать, что это такое. Таня не знала, сказала «не приставай к матери», а через месяц приготовила им на завтрак эти яйца, для чего ей пришлось перелопатить гору кулинарных книг. Ничего так получилось, вкусненько. Но, главное, Татьяна отыскала и другие рецепты приготовления яиц, и потому очень интересно было смотреть, как она варит, например, яйца без скорлупы. Называлось «пашот», если он не путает.
Со зверским выражением лица она закручивала кипящую воду в воронку, опускала в ее центр яйцо, и каким-то удивительным образом оно не превращалось в ошметки, а всплывало в виде аккуратного мешочка.
– Тань, если я завтра уйду? – предложил Федор.
– Федя, этот дом твой такой же, как и мой, – заявила ему жена.
– Просто сегодня вообще некуда, а завтра найду, – пообещал Федор.
– Не спеши.
– А ты мне сделаешь на завтрак яйца «бенедикт»?
– Да я уж не помню, как там.
– Наверняка у тебя где-то записано.
Татьяна кивнула:
– Хорошо, поищу.
– Это так странно, что мы сейчас говорим, Таня.
– Почему? Просто расходимся не врагами, а теми, кем и были друг другу, – чужими людьми.
Федор опустился на табуретку. Помешивая пельмени, Татьяна говорила, что он заслуживает быть счастливым хотя бы во второй половине жизни, что без труда найдет себе теплую и отзывчивую женщину и создаст с ней полноценную семью, потому что у нее есть Лена, а Федору ребенка она так и не родила.
– Это из-за меня, – буркнул Федор.
– Что?
– Не родила. Я бесплодный. Мертвые сперматозоиды. Давно тебе хотел сказать, но стеснялся.
Татьяна поморщилась:
– Что ты несешь! Я же знаю, что твоя невеста была беременна.
– Откуда?
– Добрые люди всегда такое доведут до брошенной жены.
– Извини.
– Ничего. Только давай больше об этом не говорить?
– Конечно.
– Скоро будет готово, так что иди переодевайся.
Федор с недоумением взглянул на себя. Оказывается, он все еще в костюме. Черт, день какой-то призрачный, может, ему все снится – и снятие обвинений, и Танькин ультиматум о разводе.
Сейчас он проснется на больничной койке – и окажется, что все еще впереди. Или в морге проснется – тогда, наоборот, позади.
– Господи, сметаны нет! – вдруг воскликнула Таня.
– Ничего, с маслом и с уксусом поедим, я так даже больше люблю, – сказал Федор и вспомнил, что жена всегда ест пельмени со сметаной, уксус не выносит, а масло не употребляет из принципа.
Он поднялся:
– Давай банку, я быстренько в молочный сгоняю.
– Прекрати.
– Тут две минуты, они еще всплыть не успеют.
– А если очередь?
– Вернусь так.
Взяв банку, Федор вышел в коридор и стал надевать ботинки, как вдруг Таня выскочила из кухни и схватила его за руку.
– Не ходи, пожалуйста!
– Да я быстро. Заодно кефирчика возьму.
– Не ходи!
Татьяна вцепилась в него с неожиданной силой.
– Тань, да ты чего?
– Ничего, просто не ходи.
– Время теряем.
– Как хочешь, а я тебя не выпущу, – жестко заявила Таня.
Федор внимательно взглянул ей в глаза:
– Таня, ты что, сбрендила?
– Завтра иди куда хочешь, а пока сиди дома.
Федор пожал плечами, мол, ладно, как скажешь.
Он переоделся в спортивные штаны и футболку и вернулся в кухню, где жена накрывала на стол.
– Без сметаны все-таки не то, – вздохнул Федор, катая по тарелке маленькую упругую пельмешку, – но все равно очень вкусно.
– Слава богу, нашлись в закромах.
– Ага. А то этот день запомнился бы нам, как первый день, когда ты не приготовила обед.
– Или как день, когда мы решили развестись.
– Ты решила.
– Не начинай опять.
Федор заметил, что у жены в тарелке тоже не убывает.
– Ну, зря ты меня не пустила в магазин.
– Не зря.
– А почему?
– Просто испугалась. Вдруг вспомнила, как мы с Леной читали книжку по английской литературе.
Федор заметил, что тоже что-то такое припоминает.
У Татьяны был бзик на английском языке, если ко всем остальным предметам она относилась вполне здраво, то английский заставляла учить на «отлично» и следила за процессом изучения его дочерью как только могла. Помогало ли это Ленке овладевать иностранной речью, неизвестно, но скандалы выходили знатные.
– Там тоже герои сели ужинать, и жена вдруг вспомнила, что забыла купить любимый сыр мужа, выскочила в лавку и все.
– Что все?
– Ее насмерть сбила машина.
Федор пожал плечами:
– Тань, если ты вдруг забыла, то меня машина уже сбила насмерть в сентябре. Хватит на первый случай.
– Я просто испугалась. Извини.
Татьяна встала и быстро вышла из-за стола.
Федор посидел минуты две, двигая по тарелке остывшие пельмени как замороженный, потом поднялся.
В спальне было пусто. Он заглянул в ванную, в кабинет, никого. Тогда Федор зашел в Ленкину комнату, и поначалу она тоже показалась ему пустой, но потом он заметил Танькину макушку, чуть выглядывающую из тесного закутка между письменным столом и диваном.
Жена сидела на полу, обхватив колени руками, и плакала.
Федор опустился перед ней на корточки, но так было тяжело, и он тоже сел на пол.
– Тань, ну что ты.
– Водички принеси, – всхлипнула она.
