Опускаю глаза.
– Повторюсь, я лицо заинтересованное, и при всем желании не могу исключить компонент личной благодарности, но я не только спасенный вами человек, но и управленец, и вижу, что вы проявили себя как глубоко порядочный человек, грамотный специалист, а главное, нашли оптимальный выход из сложной и нестандартной ситуации в условиях нехватки времени. Вы рисковали ради торжества справедливости…
Я деликатно кашляю, прерывая его духоподъемную речь. Да, конечно, именно ради торжества и именно справедливости я рисковала, только совсем не той, которую он имеет в виду.
– Короче говоря, я вижу, что в вашем лице город приобретет отличного руководителя бюро, и буду ходатайствовать о вашем назначении, если вы согласны.
Конечно же, я согласна. Встаю, мы тепло прощаемся с Макаровым. В дверях хочу спросить, когда же суд над супругами Мануйловыми, но соображаю, что не нужно. Меня все равно вызовут для дачи показаний.
* * *
Анатолий думал, что после суда жизнь станет совсем невыносимой, но вышло наоборот. Оказалось, что надежда манила и мучила, а когда стало ясно, что никаких царских милостей на них точно не упадет, надо или терпеть, или выбираться самостоятельно, то на душе сделалось спокойнее и даже веселее. Лиза сказала, это потому, что в ожидании квартиры они чувствовали себя беспомощными и зависимыми от чужой воли, а это разрушает «еще похуже твоей мамаши».
Он вдруг понял, что, зациклившись на ожидании квартиры, словно сгорбился, как нищий с протянутой рукой, и как-то подзабыл, что на свете живется очень даже интересно и радостно, когда держишь свою судьбу в своих руках. И прыгаешь ты с легким сердцем, когда свой парашют ты укладывал сам.
Они подыскивали варианты, пытались что-то откладывать на первый взнос в кооператив, Анатолий вкалывал на полторы ставки, и, в общем, жизнь текла довольно мирно, пока черт не дернул их за язык признаться маме, что скоро у нее появится еще один внук.
Анатолий поморщился, вспоминая вчерашний скандал. Мама не стеснялась в выражениях. Они низкие животные, которым похоть затмила мозг, безответственные родители и отвратительные эгоисты, и дураку понятно, что Лиза решила родить только потому, чтобы покрепче привязать к себе мужа, ибо почуяла, что стала ему не нужна.
В итоге они с женой весь вечер шатались во дворе, как малолетние гопники, а мама сидела вдвоем с Олей и, очень может быть, рассказывала ей, как становится тяжело жить первому ребенку, когда появляется второй.
Анатолий понимал, что маме тоже тяжело, она немолодая, хочет покоя, который заслужила, а вместо этого ей на голову садятся все новые и новые люди. Детский крик по ночам, пеленки, бутылочки, все это уже не для нее. Надо поговорить с мамой, сказать, что они съедут при первой же возможности и всеми силами постараются оградить ее от радостей материнства, которыми она, вырастившая двоих детей, вполне сыта.
Сегодня Анатолий работал в утреннюю смену, и к двум часам дня уже освободился. Он принял душ, переоделся в уличное и собрался уходить, радуясь, что труды уже позади, а от дня остался еще изрядный кусок, который можно употребить на что-нибудь интересное и полезное.
Например, съездить в таксопарк, прощупать почву, не возьмут ли внешним совместителем. Или забрать Олю из школы и поехать… А, не важно, куда захочет, туда и поехать. Главное, не соваться раньше времени домой.
Возле проходной его окликнула девушка-диспетчер и сообщила, что председатель месткома второй день ждет его к себе.
Анатолий вздохнул. Олег Семенович сидит в конторе, это пять остановок на автобусе, зачем делать такой крюк, чтобы узнать, что его навсегда выкинули из очереди на жилье и никогда не примут обратно? Он и так это понимает, не маленький.
Наверное, у него уже сто выговоров, шестьдесят восемь замечаний и позорная характеристика, и Семенычу нужно, чтобы он расписался в какой-нибудь амбарной книге, что он ознакомлен с тем, что сам козел, согласен с этим постулатом, понимает, что недостоин, и требовать ничего и никогда не будет.
Жаль тратить время, но, с другой стороны, Семеныч приличный мужик, почему бы не пойти навстречу?
Он приехал в контору неудачно, в обед, и двадцать минут околачивался в коридоре под дверью Семеныча.
Возле его кабинета висела доска с социалистическими обязательствами, которые Анатолий не без интереса освежил в памяти, а больше заняться было нечем, разве что смотреть на лозунг «Слава КПСС!», от которого отвалились две последние пенопластовые буквы, оставив от себя бледные тени. Чуть ниже был пришпилен плакат против пьянства с лирической надписью «Алкоголь – природы боль!» с изображением такой беззащитной березки, что Анатолия аж проняло.
Наконец появился председатель месткома, жилистый мужичок с бурой физиономией, в древнем кримпленовом костюме и вязаной жилеточке под ним.
Увидев посетителя, он нахмурился, хотя всегда относился к Анатолию хорошо.
«Ну ясно, – подумал Анатолий, – плохие новости сообщать кто любит?»
Он улыбнулся, твердо решив показать Семеновичу, что понимает.
– Что, радуешься? – председатель спросил, как выплюнул.
– А что еще остается?
– Ну радуйся-радуйся! Добился своего, имеешь право.
– В смысле, Семеныч?
Тот встал за своим рабочим столом, как за трибуной, откашлялся, принял строго официальный вид и процедил:
– Сообщаю вам, что в новом ведомственном доме вам выделена трехкомнатная квартира.
– Издеваешься?
– Официально извещаю, что вы можете получить в исполкоме смотровой ордер.
Анатолий тряхнул головой. Наверное, послышалось.
– Вы меня поняли?
– Слушай, Семеныч, ты…
– Я председатель месткома, а не ваш собутыльник, поэтому будьте любезны на «вы» и по имени-отчеству.
– Олег Семенович, вы меня с кем-то перепутали, наверное. Да и не положена мне трешка-то.
– Вы справку о беременности жены предоставили, так что все верно. Уж мы проследили, чтобы вы получили ни метром меньше, чем вам по закону полагается.
Анатолий все еще не верил своим ушам. Наверное, это какой-то тупой розыгрыш… Нет, пока не получит ключи, пока не заселится, даже мысли нельзя допускать, что это правда.
– Так что, я погнал?
Семенович кивнул и окатил его таким презрительным взглядом, что Анатолий поежился. Нет, странно, всегда такой свойский, компанейский мужик, и вдруг… Когда он успел обидеть старшего товарища? Быстро прокрутив в памяти последние дни, Анатолий не нашел у себя явных промахов, но сообразил, что мужики внезапно стали относиться к нему как-то прохладно.
Он подошел к столу и заглянул председателю в глаза:
– Так что случилось-то?
– А ты не знаешь?
Анатолий развел руками. Завидуют, что квартиру дали? Так он честно отстоял свое, даже можно сказать, два срока отмотал. Что треху дали? Но он не просил…
