В последнем она не ошиблась: появившийся на пороге холла Рейн выглядел более, чем недовольным.
– О, сегодня ты не одна, – вырвалось у Варта. – Прости, не знал.
– Сегодня? – зацепился за это слово Рейн. – Значит, обычно, когда он заходит, ты одна?
Лана сверкнула глазами и недовольно скрестила руки на груди: присутствие наставника прогнало страх, а ему на смену пришло раздражение. Что за претензии? Какого демона?
– Кажется, я не вовремя, – предположил Варт, вопросительно посмотрев на Лану.
Та только отрицательно качнула головой.
– Нет, вы очень даже кстати. Думаю, Рейну уже пора.
В глазах бывшего куратора появилось что-то такое, что заставило Лану пожалеть и о своем тоне, и о сказанных словах. Мужчина, который еще минуту назад пугал ее до дрожи, вдруг исчез, на его месте снова оказался человек, к которому ее со страшной силой тянуло практически с самого дня знакомства. И во взгляде этого человека только что мелькнула болезненная вспышка. Вспыхнула – и погасла, как проблеск пламени камина, случайно отразившегося в зрачке. Лицо Рейна Братта стало бесстрастным, по губам скользнула отстраненная вежливая улыбка.
– Да, пожалуй, мне действительно стоит уйти. И, скорее всего, не стоило приходить.
Лана открыла рот, чтобы что-то возразить на это, но ничего не успела сказать: так стремительно он ушел, на ходу грубо задев ее наставника плечом.
– Что это с ним? – поинтересовался Варт, когда за Рейном закрылась дверь.
Лана обессиленно выдохнула и досадливо потерла рукой лоб. Переиграть бы все! И как Арант советовал, ничего не предпринимать, ни о чем не спрашивать… Правда, визит наставника все равно мог огорчить Рейна или даже разозлить, но все едва ли закончилось бы так.
– Хотела бы я знать, что с ним, – Лана печально улыбнулась. – В него словно демон вселился…
– С темными такое бывает, – неодобрительно хмыкнул Варт, и у Ланы не нашлось сил спорить.
– Что-то случилось? – вместо этого спросила она. – О чем вы хотели поговорить?
– О Патрике Крофте. И еще как минимум десятке членов Темного Ковена, которые таинственным образом исчезли. По крайней мере, их не удалось быстро найти.
Лана снова почувствовала холодок, который прокатился по спине, а потом обвился стальной нитью вокруг сердца.
– Откуда информация?
– Отовсюду понемногу. У кого-то из наших пропал информатор, а кому-то, наоборот, информатор шепнул, что творится неладное. Подкинули нам несколько имен, я вчера и сегодня проверял, но для нормального расследования нужны заявления, а темные не любят обращаться в Легион.
– Интересно, с чего бы это? – фыркнула Лана, за что получила в ответ укоризненный взгляд. – Ладно, проехали. Я-то чем могу помочь?
– Ты же накоротке с Арантом. Попроси его сделать официальное обращение. Он глава Ковена, он может выступить единым заявителем. И тогда Легион откроет дело, будут выделены ресурсы, люди.
Лана нахмурилась, прекрасно понимая, что с учетом всех обстоятельств Аранту едва ли понравится эта идея. Ее она и саму смущала, учитывая вовлеченность Рейна Братта и его недавние проблемы с Легионом.
– Если не заняться этим сейчас, потом проблему будет решить труднее, – слегка надавил на нее Варт.
– Хорошо, я попробую.
– Спасибо, – искренне поблагодарил он, осторожно касаясь ее плеча и скупо улыбаясь. И мягко поинтересовался: – Ты сама-то как? У тебя было такое лицо, когда ты открыла…
– Все хорошо, – заверила Лана, неожиданно для самой себя накрывая его руку своей. – Но появились вы очень вовремя.
– Может, остаться с тобой? На какое-то время?
Она качнула головой, торопливо убирая руку. Он убрал свою и понимающе кивнул.
– Тогда надеюсь увидеть тебя завтра. Вместе с Марком Арантом. В моем… нашем кабинете.
Лана пообещала, что сделает все возможное. А когда и Варт покинул ее дом, подумала, что ревность Рейна может быть не такой уж безосновательной.
⁂
Он так долго блуждал по улицам Аларии, не разбирая дороги, что сам не заметил, как заблудился в их лабиринте. Тот факт, что его куртка осталась в доме Ланы, Рейн тоже осознал не сразу. Только когда холодный зимний воздух проник под кожу, почти лишив пальцы рук чувствительности. Пришлось сосредоточиться и накинуть на себя согревающее заклятие. Оно окутало Рейна невидимым коконом теплого пледа, а необходимость поддерживать его слегка прояснила мысли.
Рейн не понимал, что с ним происходит. Что это было там, в столовой Ланы, почему его вдруг захлестнуло такой злостью? Или это был страх? Он не мог разобраться. Возможно, оба этих чувства завладели им, и одно подстегивало другое.
Патрик Крофт стал спусковым крючком. Даже сейчас, когда Рейн просто вспомнил его имя, голову пронзило болезненной вспышкой, от которой Рейн дернулся, пошатнулся и привалился спиной к ближайшей стене дома, чтобы не упасть.
Да, они встретились пять дней назад, случайно. Рейн помнил это очень отчетливо, но вот что произошло дальше? Когда он пытался вспомнить, голова начинала болеть, а сам он проваливался в странное состояние, которому не мог найти объяснение. Мир словно заволакивало темной пеленой, превращавшей его в жуткое место, полное мерзости и страдания.
Она превращала реальный мир в подобие «уровня темных», и в такие моменты Рейну казалось, что он так и не выбрался оттуда, что он все еще там, а эта жизнь ему только снится. Это просто еще одна уловка, иллюзия, обман. Сколько раз за это время ему казалось, что он вернулся? Не счесть. Но его снова и снова возвращало обратно. И пусть еще ни разу сон не длился так долго, это еще ничего не значило.
Рейн растер лицо руками, усилием воли прогоняя обрывочные воспоминания о Патрике Крофте и о том, чем закончилась их встреча. Боль слегка унялась, взгляд прояснился. Темную пелену постепенно растаскивало, как разволакивает после грозы небо. Вот-вот появятся первые проблески солнца, и злость, клокочущая в груди от мысли, что Лана осталась дома с другим мужчиной, тоже уймется. Он ушел так быстро еще и потому, что боялся. Его могло накрыть этой темной пеленой прямо там, он атаковал бы Варта, и это закончилось бы трагедией. Рейн даже не знал, что было бы хуже: если бы он убил следователя Легиона или если бы тот убил его. Самое плохое, что в процессе могла пострадать Лана – этого он боялся больше всего.
Здесь, на тихой пустынной улице, его постепенно «отпускало». Шипение злобных голосов стихало, мысли прояснялись с каждым новым глотком холодного воздуха. Наконец Рейн почувствовал в себе силы оттолкнуться от стены.
Наверное, стоило обо все рассказать Аранту. О тревожным снах, о темной пелене, что время от времени падает на глаза. Обо всем, что он пережил и перечувствовал на уровне темных, но Рейн боялся. Боялся, что если начнет говорить, не сможет остановиться. А рассказывая, рано или поздно разрыдается как ребенок от жалости к самому себе и страха перед тем, что все это вернется. Ему не хотелось терять уважение Аранта, а тому едва ли будет приятно видеть молодого протеже в таком состоянии. Поэтому Рейн держался, молчал. И пока справлялся.
