– Я это понимаю. И фигура регента у меня не вызывает вопросов, – улыбнулся король, многозначительно посмотрев на друга. – Но есть проблема с официальным наследником.
Фаррел нахмурился, задумавшись, и осторожно уточнил:
– Проблема в том, что Тим – старший, но приемный?
– Проблема в том, что Тима кто-то старательно настраивает против меня. А гнев и обида – плохие советники. И он поддается, а значит, внушаем – это тоже не лучшее качество для короля. Но Даррен… Он совсем не подходит на роль первого наследника. Он прекрасный мальчик, очень умный, чуткий, но я вижу в нем маленького себя. Бремя власти будет его тяготить так же, как и меня. Его стезя: наука, может быть, искусство. Но никак не политика. По крайней мере, сейчас это выглядит так.
– Но ему же не придется восходить на престол сейчас, – возразил Фаррел. – А потом ты можешь и изменить решение.
– Но если сейчас я назначу преемником его, то потеряю Тима, – вздохнул Сорроу. – Потеряю неотвратимо и навсегда. Он достоин быть преемником гораздо больше, чем Даррен. У него хотя бы есть задатки.
– Тогда назначь его, – пожал плечами Фаррел. – Это поможет вам сблизиться. И кто бы что ни шептал ему в ухо, этот человек потеряет над ним власть. Потому что Тим увидит, как ты на самом деле к нему относишься. Он увидит, что ты действительно воспринимаешь его наравне с родным сыном.
– Я думал об этом. Но есть здесь несколько рисков. Я не знаю, как глубоко тому человеку удалось посеять в нем сомнения и ненависть. Это во-первых. А во-вторых, как я уже сказал, Тим тоже не годится на роль главы государства. Понимаешь, наши дети, рожденные ли плоть от плоти или воспитанные нами с младенчества, не обязательно вырастают такими же, как мы. Они сами по себе. На этом погорело большинство королевских династий. Даже у самого достойного короля сын или дочь не обязательно будут идеальным вариантом для правления. Это в свое время доказал Гордон Геллерт, чей отец был прекрасным правителем. Единственной его ошибкой было то, что он слишком сильно любил сына и доверял ему, а тот свел его в могилу. Да и мой отец никогда не должен был занимать престол, столько людей могли бы прожить куда более длинную и счастливую жизнь…
– Норд, – осторожно перебил Фаррел, – ответь на вопрос. Не мне, а самому себе: ты действительно считаешь, что ни один из твоих детей не сможет стать тебе достойной заменой, или ты просто уверен, что вообще никто не сможет заменить тебя? Что только ты можешь быть королем?
Сорроу нахмурился. Слова Советника задели его за живое, неприятно царапнули сердце, заставляя вспыхнуть огонек гнева. Впрочем, ему удалось довольно быстро его загасить.
– Я не хочу, чтобы вопрос наследования власти встал между моими сыновьями, – холодно ответил король. – Кого бы я ни назвал преемником, второго это обидит, потому что они оба вправе считать себя приоритетным наследником. А я вообще не уверен, что мне стоит передавать власть кому-то из них.
– Тогда не надо назначать кого-то из них, – примирительно заметил Советник. – Ты правильно сказал: власть может унаследовать и королева, не обязательно сажать на престол малолетнего принца.
– Но разве это кого-то успокоит? Моя жена прекрасна, она очень умная и сильная, она может быть хорошей королевой, но ее ведь сожрут. Тут Касич тоже прав. А потому ее фигура не заткнет их. Ты сам видел реакцию Совета.
– Но ведь королеве ты тоже можешь назначить условного регента.
Слова заставили Сорроу повернуться к мягко улыбающемуся Фаррелу.
– Королева совершеннолетняя, у нее не может быть регента.
– Неважно, как ты это назовешь. Регент, или первый советник, или как-то еще. Назначь ей в помощь мужчину, которому доверяешь ты, которому верит она и против которого ничего не скажет Совет. И те, кто пытаются использовать эту ситуацию, будут вынуждены заткнуться.
⁂
Выходя замуж за своего преподавателя Яна Нормана, Таня Ларина знала правду о нем. Она знала, что его настоящее имя Норд Сорроу и он когда-то был королем, и жаждала, чтобы однажды справедливость в отношении ее любимого человека восторжествовала и он вновь занял то место, для которого был рожден.
Правда, по молодости она не до конца отдавала себе отчет в том, чем это обернется для их семьи. Ян старался, очень сильно старался находить для них время, но у него не всегда получалось. И как мать, Таня предпочитала, чтобы больше отцовского внимания получили ее дети, а потому сама часто оказывалась обделена вниманием мужа. Она скучала по нему, но никогда ничего не говорила вслух, не желая вешать на него еще и бремя собственной неудовлетворенности. Лишь иногда в ее словах проскальзывали полушутливые упреки.
Но несмотря на то, что ей всегда не хватало времени, остававшегося у Яна на нее, она никогда не искала внимания других мужчин. Мужа она любила и – что еще важнее – уважала, а потому не стала бы оскорблять его ничего не значащей интрижкой на стороне. И себя саму она принижать ею не хотела.
С Серджио Карлосом, личным секретарем мужа, она сошлась исключительно на почве необходимости общаться – время от времени он планировал не только время короля, но и ее собственное, если ей предстояло появиться где-то с мужем или принять участие в каком-нибудь мероприятии от его имени. Тане нравилась его легкость в общении и юмор, но она совершенно точно не была им очарована и никогда сознательно не поощряла нездорового интереса к себе.
Поэтому сейчас, когда он сидел напротив и пожирал ее страстным взглядом, полным восхищения и мольбы ответить ему взаимностью, она чувствовала себя жертвой неуместного розыгрыша. Особенного мелодраматизма добавило ситуации то, что Серджио сдвинулся со стула, на котором сидел, и опустился на одно колено, оказавшись почти на том же уровне, что был до начала своего неожиданного признания, но выглядел теперь куда более жалко и нелепо.
Таня беззвучно открыла и закрыла рот, не зная, что сказать. И в конце концов сделала выбор в пользу нейтрального:
– Меня совершенно не вдохновляют коленопреклоненные мужчины.
– Но ведь я молю о снисхождении, – томно протянул Серджио, пытаясь взять ее за руку. Таня успела отдернуть ее. – Таня, не губите! Я не могу без вас жить. Я просыпаюсь и засыпаю с вашим именем на губах, вы всегда в моем сердце, я весь день ищу повод вас увидеть…
– Господин Карлос, – она попыталась отрезвить его деловым тоном, поскольку ей не очень нравилось видеть мужчину на коленях у своих ног в личной гостиной. Сюда мог войти кто угодно: горничная, распорядитель, посыльный, охрана… Потом королевская резиденция утонет в сплетнях, а у их семьи проблем и так хватает.
Она как в воду глядела или сама же и сглазила: дверь за спиной секретаря уверенно распахнулась, открывая дорогу человеку, которому она меньше всего желала увидеть эту сцену – ее мужу.
Таня растерянно посмотрела на удивленно застывшего на пороге Яна. Когда он перевел на нее вопросительный взгляд, она смогла лишь пожать плечами, как бы говоря: «Сама в шоке».
