– А у меня такое странное состояние… – признался он задумчиво. – Я вроде как и понимаю, что на меня упала гранитная плита, но ничего не чувствую. Как будто это происходит не со мной. Утром было гораздо хуже.
– Это нормально, – осторожно улыбнулась она. – Рейн твой сын… Это важнее всего остального.
Марта сама не заметила, как шагнула к Аранту и коснулась плеча в утешающем жесте. Словно не отдавала себе отчета, потому что сознательно никогда не стала бы первой делать этот шаг, инициировать контакт. Наоборот, постаралась бы держать дистанцию, потому что понимала: физическое пространство между их телами – это последнее, что держит обоих в рамках.
И она сама разрушила эту невидимую стену.
То, что его руки скользнули вокруг ее талии, Марта уже приняла как должное. Она уперлась раскрытыми ладонями в грудь Аранта в последней отчаянной попытке сохранить дистанцию хотя бы между лицами, если уж не удалось между телами, но это была бесполезная попытка, и Марта сама прекрасно это осознавала. Ее ладони лишь почувствовали жар его тела сквозь тонкую ткань рубашки, а значит, он точно так же явственно ощутил ее прикосновение.
Арант прижал ее к себе, больше не тратя время на никому не нужные разговоры и соболезнования, поцеловал требовательно, жадно, даже немного агрессивно, как будто заранее готовился к штурму, к завоеванию, а не к поцелую.
Но эти приготовления оказались напрасны: ее губы приоткрылись ему навстречу добровольно, Марта отвечала с не меньшим жаром и нетерпением, ее руки скользнули по его плечам, обвили шею, скрепляя их в объятии еще более крепком и яростном.
Она не поняла, как оказалась прижата к стене в холле, очнулась лишь тогда, когда жесткие губы Аранта, покрывавшие жалящими поцелуями ее шею, скользнули ниже, к груди. Только тогда Марта осознала, что ее блузка расстегнута, юбка неприлично задрана, а ноги уже едва держат. Она запустила пальцы в волосы Аранта, слегка потянула их, заставляя его прекратить делать то, что он перед этим делал.
Арант выпрямился, недовольно выдыхая и заглядывая ей в глаза. Его собственные сейчас были темнее, чем она когда-либо видела.
– Ну что еще? – хрипло и немного грубо спросил он. – Что еще ты хочешь мне сказать? Я не желаю слушать дурацких возражений о том, что я темный. Я хочу тебя, ты хочешь меня и нет ни одного довода, который заставит меня сейчас остановиться!
Она невольно улыбнулась тому, с каким отчаянием прозвучали его слова. Где-то там за горькими нотками пряталось понимание, что она может остановить его. Есть аргументы, которые заставят его подчиниться, хотя Марк Арант за свою жизнь не подчинялся никому и никогда.
Но у Марты не было ни малейшего желания их произносить. Она выдохнула всего два коротких слова:
– Не здесь.
⁂
Посреди ночи ее разбудило неясное чувство тревоги. В спальне было темно и тихо, как и во всем огромном доме, поэтому Марта не сразу поняла, что не так. Лишь когда туман сонливости в голове развеялся, она поняла, что несколько часов назад засыпала в постели не одна, а в объятиях мужчины. Теперь же вторая половина кровати была пуста, и лишь смятые подушка и простынь говорили о том, что вечерний визит Аранта ей не приснился.
Марта села на постели, зачем-то прижимая к обнаженной груди край одеяла, стыдливо прикрываясь им, хотя в пустой темной комнате, освещаемой лишь скупым ночным светом с улицы, не от кого было скрываться. Рука скользнула по пустому месту рядом, как будто искала следы тепла мужского тела, но не нашла. Марта вздохнула.
Нет, конечно, она знала, что так и будет. Это ведь Марк Арант, глава Темного Ковена. Он получает то, что хочет, но это не значит, что его интересует какое-то продолжение. Чего от него ждать? Предложение руки и сердца? Совместной жизни в окружении детишек, которых он будет то воспитывать, то баловать? У Марты не получалось такое вообразить.
Она была не в обиде. Арант озвучил чистую правду: она хотела его так же сильно, как он ее. С тех пор, как погиб Виктор, они не была ни с одним мужчиной, потому что ей никто не был нужен, пока в ее жизни не появился этот человек. Она долго металась между своими «хочу» и внутренними «нельзя», пока сегодня все они не разлетелись на мелкие осколки. И вместе с ними разлетелась на осколки сама Марта, а собралась потом уже во что-то иное. Во что-то цельное, без трещин от прежних ударов судьбы и потерь. И за это она была благодарна Аранту.
Если теперь, получив желаемое, он исчезнет из ее жизни, она переживет. Они взрослые люди, а взрослые люди не всегда играют в игры с признаниями в любви и с «жили они долго и счастливо». Арант ни в чем ей не признавался, ни в чем не клялся и ничего не обещал. Он был прямолинеен и честен, говоря лишь о страсти, желании и физическом влечении, так чего теперь размазывать слезы по щекам и зарываться носом в его подушку, пытаясь поймать исчезающий запах? Его запах. Да, своими ласками он только разжег огонь ее желания сильней, Марте было мало одной этой ночи, но сейчас ей казалось, что будет мало и целой жизни с ним. И если это не то, что нужно ему, она не станет бегать за ним и умолять остаться. Она большая девочка…
Внизу раздался какой-то шум, сбивший ее с мысли. Марта нахмурилась, прислушиваясь. Шум не повторился, но мгновенно возникшее ощущение, что в доме она все-таки не одна, никуда не делось. Может быть, Лана все-таки вернулась?
Марта встала, накинула халат прямо на обнаженное тело, поплотнее запахнула его и крепко завязала, а потом осторожно спустилась на первый этаж.
Здесь по-прежнему было тихо, несколько световых шаров, висящих по углам, разливали по помещениям тусклый свет, достаточный лишь для того, чтобы не наткнуться в темноте на какой-нибудь предмет мебели. Только в большой гостиной света было больше: он вырывался в распахнутые двери и вскоре растворялся в полутьме за порогом.
Марта пошла на этот свет, осторожно ступая босыми ногами по прохладному полу, заглянула в гостиную.
Там вовсю полыхал только что разведенный камин, но Ланы не было. На небольшом диванчике у камина сидел Арант. Сердце Марты едва не выскочило из груди, когда она осознала, что он не ушел, а просто встал и спустился вниз.
Она шагнула к дивану, поскольку топтаться босиком на холодном полу дольше необходимого не хотелось, и тогда Арант заметил ее: повернулся и с сожалением улыбнулся.
– Я все-таки разбудил тебя? Я старался не шуметь.
– Ты и не шумел, – заметила она, садясь на диван рядом с ним и подбирая под себя ноги. – Сама не знаю, отчего проснулась.
Она бросила взгляд на настенные часы, не без труда разобрала, который сейчас час и удивленно охнула:
– А чего ты не спишь? Начало четвертого…
– Уже вторую ночь не могу уснуть, – со вздохом признался Арант. – Мысли не дают.
Она не стала спрашивать, какие мысли, это и так было понятно. Только коснулась рукой плеча, легонько погладила его, потом не удержалась и прижалась щекой. Арант повернулся, поднял руку, открывая ей объятия, и Марта пододвинулась ближе, позволяя обнять себя за плечи.
