Открытие болезни Лайма
Болезнь Лайма была открыта в результате одного из величайших медицинских расследований ХХ века. В 1956 году у Полли Мюррей, молодой художницы и домохозяйки из Эссекса в Коннектикуте, без всякой причины стали возникать проблемы со здоровьем: лихорадки, сыпи, боли в суставах и постоянная усталость. Память стала гораздо слабее, чем раньше. Она не могла сосредоточиться, в том числе и при работе над своими произведениями. Полли обратилась к семейному врачу. Он ничего не смог ей ответить. Как и другие доктора, к которым он ее направил. Некоторые предполагали, что все дело в голове – у нее проявления какого-то психического заболевания.
К 1964 году Полли, ее муж и четверо детей переехали в небольшой городок Лайм в Коннектикуте, зеленый и лесистый уголок штата между рекой Коннектикут и заливом Лонг-Айленд. На тот момент уже все члены семьи испытывали те же симптомы, что и Полли. От них страдала даже собака. Они постоянно ходили по врачам, но лучше им не становилось, и озабоченность росла.
Со временем Полли обнаружила, что другие жители этого региона страдали от такого же набора симптомов. Вместе они обошли, наверное, сотни врачей и показались десяткам специалистов. Но ответа ни у кого не было. Никто не мог объяснить, что это за болезнь и почему она возникла у такого количества людей. Наконец, в октябре 1975 года Мюррей обратилась в государственный департамент здравоохранения с сообщением о странной местной эпидемии.
Департамент подключил к делу доктора Аллена Стира, ревматолога из Йеля, который после выпуска из университета два года проработал в Службе сбора информации об эпидемиях, подразделении расследований Центра по контролю над заболеваемостью в Атланте – сторожевого пса в сфере общественного здоровья. Стир пригласил Мюррей приехать к нему в Нью-Хейвен и привезти с собой все материалы. В отличие от многих врачей, которых Полли успела повидать, Стир всерьез интересовался ее историей. Он обзвонил все семьи из списка. Они, в свою очередь, называли ему еще имена, и, наконец, у него образовался список из 20 взрослых и 39 детей, страдавших от того же набора симптомов, что Полли и ее родные.
Стир немедленно обратил внимание на то, что их недомогание напоминало ювенильный ревматоидный артрит. Но ведь это относительно редкое заболевание. Что, гадал он, могло спровоцировать скопление большого количества случаев необычного заболевания на столь небольшой территории? Ему предстояло выяснить, что общего между всеми этими людьми – если это общее в принципе найдется.
Вспышки были сезонными и достигали пика каждое лето и осень. Базируясь на этой информации, Стир пришел к выводу, что речь, скорее всего, идет о каком-то заболевании, разносимом насекомыми. Но мало кто из пациентов мог припомнить, чтобы его кусали. А те, кто упоминал об укусах, описывал их следы по-разному. Ушло два года на то, чтобы доктор Стир с командой обнаружили наконец виновника болезни. Стир прекрасно помнит летний день 1977 года, когда незнакомый молодой человек вошел к нему в кабинет с банкой, в которой сидел клещ – он заметил его во время прогулки в лесу близ своего дома. Раньше такие ему никогда не попадались. И Стиру тоже. Оказалось, что перед ними незрелый клещ Ixodes scapularis, крошечное паукообразное с черными лапками, недавно появившееся в регионе. Местные натуралисты проследили его распространение по территории Коннектикута. Сравнив распространение с картой заболеваемости, Стир сразу заметил совпадение.
Последний фрагмент головоломки встал на место в 1981 году, когда Уилли Бергдорфер, энтомолог из Национального института здравоохранения, открыл бактерию, формой напоминающую штопор, которую передавали клещи и которая являлась возбудителем болезни Лайма. Это новая бактерия была названа в его честь – Borrelia burgdorferi.
Обычно она живет в крови оленей и разных видов грызунов. На стадии личинки клещ Ixodes (или так называемый «олений клещ») питается кровью животного, и если в ней содержится эта бактерия, то получает вместе с кровью и ее. Клеща она никак не беспокоит – просто живет у него в кишечнике.
В своем развитии клещ, крошечное паукообразное, проходит три стадии: личинки, нимфы и взрослой особи. На каждой стадии он получает питание в виде крови лишь один раз. Большинство заражений болезнью Лайма происходит от клещей на второй стадии. В этот момент клещ Ixodes темного цвета и очень маленький – с булавочную головку, так что ему легко попасть на человека и закрепиться, чтобы напитаться кровью. Для передачи инфекции требуется, чтобы клещ провел на своем носителе не менее 24 часов, что ему обычно удается – его трудно разглядеть, а укус практически безболезненный.
Самый ранний и самый типичный симптом болезни Лайма – большое круглое пятно, обычно возникающее вокруг места укуса в следующие несколько недель. Оно напоминает бычий глаз: красное кольцо вокруг светлого участка. Однако некоторые исследования показывают, что чаще встречается сыпь в виде полностью красного пятна, увеличивающегося в течение последующих дней.
Без лечения бактерия burgdorferi мигрирует по организму, вызывая реакцию иммунной системы в виде воспалений, лихорадки, ломоты и других симптомов, свидетельствующих о борьбе с инфекцией.
Пока Уилли Бергдорфер не открыл бактерию, вызывающую болезнь Лайма, анализов на нее не существовало – врачи попросту не знали, что именно надо искать. Но даже после выявления бактерии анализ на это заболевание представляет определенные сложности. Многие разновидности бактериальных инфекций диагностируются путем выращивания в культуре – для этого берется образец (например, мазок из горла), который помещается в питательную среду, способствующую росту бактерии, и далее диагностика проводится по колониям бактерий, выросших при посеве. Но бактерия, вызывающая болезнь Лайма, в культуре растет плохо.
По этой причине при диагностике болезни Лайма врачи опираются на реакцию организма на инфекцию. Они проводят два разных теста, каждый из которых сам по себе недостаточен, но вместе они относительно точно выявляют тех, кто заражен данной бактерией. Стратегия эта старая и в прошлом весьма популярная; ныне ей на смену пришли более современные и точные методы диагностики многих заболеваний. Она используется, тем не менее, для выявления ВИЧ и гепатита С – болезней, возбудители которых также плохо растут в культуре.
Первый тест известен как ИФА (иммуноферментный анализ) – он выявляет антитела к бактерии или вирусу у человека в крови. Антитела – часть защитной системы организма, помогающие убивать захватчиков. Тест ИФА ищет антитела к бактерии Лайма. Но хотя данная методика и хороша, она не может отличить Borrelia burgdorferi от ее родственников, близких и дальних. Существуют представители нормальной микрофлоры организма, способные вызывать положительную реакцию ИФА.
Вот почему необходим второй тест. Если у человека оказывается позитивный или спорный результат ИФА, проводится еще один метод, так называемый вестерн блоттинг. Он также выявляет антитела, а не саму бактерию, причем антитела к ее отдельным элементам – индивидуальным протеинам. Процесс очень сложный, поскольку у многих типов бактерий имеются схожие протеины. Вот почему недостаточно идентифицировать, например, два-три протеина, характерных для бактерии burgdorferi. Они имеются и у многих других организмов.
