Вдруг поймал себя на мысли: а имеет ли он право на обман и может ли брать на себя такую ответственность?.. Выхода другого не было, а значит, может… и должен. И флакончик еще полон…
Она, заметив его тревожный взгляд, улыбнулась:
— Ну, и долго ты собираешься еще валяться? — громко заявила она. — Я голодна! Посмотри в окно! Давай, вставай быстрее! Нечего время терять!
И от этих слов, ее необычайной энергии стало как-то хорошо и спокойно. Трудно было поверить, глядя на эту веселую, красивую и такую молодую женщину, что ждет их что-то ужасное.
А за окном действительно начинался замечательный день. Ярко светило солнце, хотелось быстрее покинуть номер и мчаться далеко-далеко — на гору или с нее по белым склонам, по дорогам на машине, спускаясь в долину, где их ждала Франция или Италия, а при желании — и Швейцария, там, за высокими горами, куда можно доехать на лыжах, переносясь с горы на гору, с подъемника на подъемник, где только белые снега и яркое солнце над головой. Он поддался ее настроению, вскочил, мгновенно забыв обо всем.
«Просто не нужно все время пялиться на этот чертов берег», — мелькнуло в его голове.
Гора встречала их хорошо накатанными склонами, мягким снегом, искрящимся на солнце, и редкими людьми, которые весело неслись с нее, начиная свой горнолыжный сезон. Гора встречала их с радостью, давая возможность забыть на время обо всем и отдаться полету. Они прекрасно умели кататься на горных лыжах, каждый год непременно посвящали этому пару недель и теперь с нетерпением осматривали заснеженные склоны из маленькой кабинки, которая поднимала их на самую вершину. А дальше — только голубое небо и яркое солнце.
Он на секунду задумался: «Может быть, понести ее снаряжение — тяжелые лыжи и палки, которые весили немало. А если учесть…»
Но она опередила его, первой выпорхнув из кабины, подскочив к самому краю склона, уверенно стоя на лыжах, легко преодолела этот маршрут. А глаза ее смеялись. Она стояла на самом краю и смотрела вниз, потом на него, снова вниз, туда, где терялись маленькие отели и дорожки, шли крошечные люди, ездили машинки, где скрывался этот игрушечный мир. Потом снова посмотрела на него и улыбнулась, в ее глазах затаились нетерпение и восторг человека, который так соскучился по этой горе, и сейчас сделает шаг — и помчится. Он улыбнулся в ответ, но она уже неслась маленькой стремительной молнией с горы. Не поворачивая и не петляя, просто вниз, по прямой!
Скоростной спуск! Как они любили его! Только так можно добиться максимальной скорости и почувствовать восторг. Только так можно ощутить это непередаваемое чувство полета, которое не сравнишь ни с чем. И он тоже мчался следом, удивляясь ее скорости. Он пытался ее догнать! Он должен быть рядом! Везде и всегда должен следовать за ней и находиться близко, чтобы в нужный момент помочь, поддержать, протянуть руку. Но она стремительно исчезала, а гора все дальше гнала ее по своему склону, словно забирая.
Ах, так! Сейчас нагоню, еще немного — и буду на расстоянии протянутой руки. Еще десять, сто метров, еще один поворот. Вот она уже совсем близко, он видит ее лицо, она, обернувшись, посмотрела на него, а глаза ее засверкали на солнце ослепительным сумасшедшим огнем! Она улыбалась, была в диком сумасшедшем восторге и рядом! А он несся следом, не ощущая скорости.
О, этот стремительный полет! Теперь не хотелось смотреть вниз — только на нее. Ему было все равно, что там внизу, куда они мчатся, где остановятся или упадут. За ней он готов был лететь куда угодно, не думая ни о чем… И на мгновение почувствовал, что в эту минуту оседлал само время. Он чувствовал его, ощущал, мчался и жил с его скоростью, и время остановилось. Он держал его под уздцы. И если мчаться так всю оставшуюся жизнь, она может показаться бесконечно долгой. Только полет может дать это незабываемое ощущение. А если… еще быстрее, то перегонишь его, и это время, в плену которого живешь и ползаешь там, внизу, пойдет для тебя вспять. Оно будет пятиться, отступать, удлиняя жизнь, делая ее бесконечной. Твою жизнь и Ее…
Но что это? Она сделала неожиданный поворот — и только фонтан снега из-под лыж. Теперь она стремительно удалялась куда-то в сторону.
Она не понимает, что делает! Сейчас попадет на крутой склон, обозначенный на карте «черным» цветом. Но она не читает карт. Она не любит их и всегда следует только за ним, но сейчас… Вон уже видны указатели этого спуска и сетка, которая опутывает его. Стоит неумехе свалиться, его неминуемо вынесет к ней, где он, как пойманная рыба, будет биться, собирая лыжи, палки и остатки себя, если это еще возможно…
Она видит, куда ее несет, но почему не остановится? Почему не свернет, а мчится в эту черную дыру, в бездну? Еще немного, склон исчезает с глаз, обрываясь отвесной пропастью, и она тоже исчезает на черной горе… Через мгновение он следом оказывается на краю и теперь летит, нет, падает в эту пропасть. Он видит ее впереди, она крепко стоит на ногах и летит вниз. Потом исчезает…
Когда потерял ее из виду, ему стало страшно. Мелькнуло в голове, что страшно за нее, потом вдруг понял — нет, ему страшно без нее! Он уже не может без нее! А эта чертова гора забирает этого человечка, не спрашивая, делая лишь то, что хочет. Гора принимает эту жертву. Гора издевается над ним. И он остается совсем один.
Все происходило какие-то считаные минуты, но бесконечно долго. И он уже бесконечно долго не видел ее, а гора все продолжала играть с ним. Потом почувствовал невероятную усталость и невозможность остановиться. Сейчас он весил многие тонны, летя с немыслимой скоростью, и остановить это неповоротливое тяжелое тело уже не мог. Он потерял все навыки и умения, и гора почувствовала это. Запах жертвы пьянил. И теперь этой жертвой оказался он сам, чем гора неминуемо воспользовалась. Она подбросила его, на миг он оторвался и потерял равновесие, а гора тем временем набросилась и больно ударила. Он подлетел и упал — не понимая, где находится. То ли над горой, то ли она явилась сверху и теперь летела прямо на него. И снова ужасающий удар — гора добивала его. Она готовилась выбить из него мозги и душу, переломать кости, размазать беззащитное тело по своему склону и только тогда успокоиться, приняв в жертву одинокого заблудшего человека. Наконец спасительные сети поймали его, вцепились и крепко удерживали от дальнейшего падения. Он повис, и в глазах потемнело…
Придя в себя, огляделся. Теперь он — человек-рыба. Он накрепко увяз в этих сетях, а гора снова издевалась над ним, она больно его избила, а теперь равнодушно леденила тело и душу и ждала, когда же он уползет. Сейчас гора была равнодушна к нему. Это распластанное тело ее совершенно не интересовало. То ли дело подставить ногу тому, кто позволил себе испугаться. Страх — вот главный палач. Каждый сам себе выносит приговор и приводит его в исполнение, стоит лишь испугаться. А дальше — неминуемое падение. Таков закон…
Он пришел в себя и посмотрел в самый низ горы. На этом чертовом склоне больше никого не было. Ее нигде не было! Он потерял ее. Она не билась в этой сетке, не скользила вниз, просто исчезла. Эта гора забрала ее у него! И тут ему стало по-настоящему страшно! Он задыхался. Только теперь понял, что не может жить без нее. Словно у этой женщины были в руках баллоны с кислородом, но она исчезла, и он задыхался. И еще ужасно замерз. А вокруг только холодный скользкий склон под чудовищным углом скатывался вниз, и он посередине, в паутине этой сетки, где больше никого… Бесконечный ледяной мир, где завис он на самом краю…
