Новость о венчании Арина встретила спокойно. Как будто ей было все равно, и целиком доверилась его воле. И сейчас он чувствовал, что теперь только он может ей помочь. Как помочь? Как ей передать те невероятные силы и сделать чудо? Он стремился подарить ей земные радости, веря, что они помогут задержать ее здесь. Только хватит ли у нее сил?.. «Просто нужно верить, и случится чудо», — вспомнил он слова врача. Все просто…
Снова скрипучий снег под ногами и дорога по нарядной улице, украшенной гирляндами, с елочными базарами, пестрыми витринами, холодной зимой и скорым праздником, затаившимся в глазах прохожих. Оставалась какая-то неделя, и для них наступит Новый год. Как это тяжело — быть в гостях у времени, заглядывая в чужие окна и дома, где идет шумная предпраздничная суета, где люди думают о завтрашнем дне, не замечая сегодняшнего. Он для них мимолетен — пролетит, и те позабудут о нем, вступив в новый свой день, в новый год. Только в жизнь другую так просто не переступить. Как это тяжело — листать страницу за страницей чужое время, ненароком заглядывая туда, не в силах оторваться. Но это был не их праздник, и поэтому Петр хотел сократить путь и торопил Арину, а та и сама была рада не смотреть по сторонам, только вперед, в конец улицы, где отсвечивали ярким заревом золотые купола.
В церкви служащая попросила несколько минут подождать. Они пришли раньше, и батюшка еще не закончил венчание другой пары. Они встали у входа и теперь смотрели на юных молодоженов, которые проходили обряд венчания. Невеста была в белоснежном платье, и белая вуаль скрывала ее нежное лицо и прическу. Жених был в черном костюме, он тоже выглядел очень молодо, и эти двое представляли собой удивительно красивую пару.
«Почему они десять лет назад не пришли сюда? — подумал он. — Ходили каждый день мимо. Проходили, пробегали…»
Посмотрел на Арину. На голове ее была темная вуаль, которая, закрывая лицо, спадала на темное платье. Ей было всего тридцать лет — совсем девчонка! Юное, дорогое ему существо… «Хотя прийти в такое место никогда не поздно», — подумал он.
Какая-то пожилая женщина, услышав последние слова служительницы и поняв, что они пришли венчаться, перекрестилась и тихо пробормотала:
— Совсем люди стыд потеряли, прости Господи… Такой молодой парень и эта… Все проклятые деньги…
Петр вздрогнул и посмотрел на Арину. Та, по-видимому, не услышала этих слов, и он с облегчением перевел дух. Сейчас для него было важно повести ее к алтарю, дать ей кусочек жизни, дать ей веру в эту жизнь, пробудить ее, вернуть сюда. А где еще это можно было сделать, как не в таком месте…
Арина неожиданно отошла, бросив ему на ходу:
— Пойду поставлю свечку.
Он хотел было идти за ней, но она жестом остановила его и улыбнулась.
— Я сейчас, ты оставайся здесь.
И направилась к месту, где знакомая служительница продавала свечи. Петр снова посмотрел на церемонию венчания. Новобрачных уже вели к алтарю, им надели кольца и теперь освящали их брак, несли короны над головами, а те за батюшкой двигались по церкви. Они шли в свою маленькую жизнь, в семью, которая рождалась у него на глазах, и на мгновение Петр залюбовался. Потом огляделся и уже с беспокойством начал выискивать Арину. Он не видел ее. Потом подошел к служительнице, но снова ее не нашел. Оглядел это маленькое помещение…
Ее нигде не было! Она исчезла! Он снова вспомнил то ужасное ощущение, когда она скрылась с его глаз на ледяной черной горе. И сейчас он снова ее терял. Опять огляделся. Арины нигде не было. Выскочил на улицу. Люди в шумной толчее сновали в разные стороны, машины пролетали мимо. На миг показалось, что похожая фигурка скрылась в такси, дверца захлопнулась, и машина исчезла, она растворилась в городском хаосе, в белом снегу, который засыпал улицы, в праздной толчее. Арина пропала вместе с ней.
Потом долго носился по улицам, забегая в магазины и подворотни, снова возвращался к церкви, но нигде ее не находил. Она исчезла из его жизни и теперь, кажется, навсегда.
Дома на своем рабочем столе Петр увидел коротенькое письмо. Он заметил его, еще стоя в дверях, издалека узнавая ее почерк, но подойти не решался. Это было ее письмо. И написала она его, по-видимому, вчера или сегодня, пока они собирались. А оставила его здесь до ухода в церковь. Утром он не видел его — он это помнил точно. Это был ее приговор. Последнее слово, которое Арина оставила ему, и строки светились в сумраке комнаты.
«Я ухожу, как любимая верная собака. Хозяин не должен видеть, как умирает его пес. Хозяин должен жить, завести себе нового друга и позабыть о прошлом своем питомце. Может быть, иногда вспоминать. Такова жизнь. В этом нет ничего страшного. Если веришь… А о вере ты задумался в последнее время, значит, ты знаешь, что когда-то мы увидимся снова. Только случится это позже и совсем в другом месте. Я люблю тебя. И помни, что ты мне обещал. Ты поклялся, дал мне слово. Ты должен дорисовать мою картину сам… Не грусти, мой Петр… У тебя такое красивое имя…
Твоя Арина».
Он схватил письмо и ринулся из дома. Она не могла так поступить. Он должен был ее найти. Эти четыре дня — последнее, что у них оставалось. За четыре дня можно прожить целую жизнь, четыре жизни. Он должен быть рядом с ней.
В милиции его встретил молодой вежливый лейтенант. Он неторопливо выяснил причину его прихода и попросил написать заявление. Пока Петр сочинял свой короткий текст, тот без интереса на него смотрел. За свою короткую службу он принял сотни таких заявлений. И вот сейчас сидит перед ним совсем молодой мужчина, от которого ушла жена. Как всегда одна и та же история. Ушла — вернется. Не ребенок, не престарелая женщина, выжившая из ума.
— К заявлению необходимо приложить фотографию, — сказал он.
— Фотографию? — переспросил Петр.
— Да, и желательно свежую.
Петр подумал — такой у него нет. Приносить старые было бессмысленно. Только как это объяснить?
— Как нет? — удивился лейтенант. — Вы кем ей приходитесь?
— Мужем, — ответил он.
— Странно, — вздохнул лейтенант. — Фотографии нет.
— Но есть письмо, — зачем-то произнес Петр и, достав сокровенный листок бумаги, протянул собеседнику. Тот взял его, долго изучал, потом спросил:
— Я не понимаю, вы ищете жену или собаку?
Петр задохнулся, но, сдержав себя, коротко ответил:
— Жену! Я ищу жену…
Тот снова перечитал письмо.
— Здесь же ясно сказано, собаку…
Петр выхватил письмо из его рук и уже громче произнес:
— Я ищу жену! Что я должен еще сообщить?
— Когда она пропала?
— Сегодня! Только что! Полчаса назад!
Лейтенант устало посмотрел на него, потом грустно уставился на заявление и вернул его Петру:
— Заявления о пропаже взрослого человека принимаются спустя трое суток.