— Скажите, а почему раньше никто не покупал этот замок? — спросил он его.
Парень замялся:
— Понимаете… я повторяю, этот замок охраняется государством, и его нельзя сносить. А не каждый может себе позволить потратить столько на его реставрацию… Ну, Вы меня понимаете… Так Вы его покупаете?
— Да!
3
Он сидел верхом на капоте своего новенького автомобиля. Хаммера в этой стране не нашлось, и он купил теперь уже низкую изящную гоночную машинку с открытым верхом. Да и зачем ему была здесь машина-лошадь, когда он был в Гаскони, где столько было этих самых настоящих лошадей. Его красная лакированная красавица с недоумением взирала на эти древние ворота и брезгливо наступала своими изящными колесами на какие-то булыжники на мостовой. Она должна ездить по Ривьере, а не взирать на эти горы вдалеке и эту ужасную дорогу, которой здесь и не было. Он уже долго сидел на капоте и смотрел сквозь ее забор. Если бы он был в России, то не увидел бы ничего — там люди предпочитали глухие заборы, а здесь ее дом и земля, бесконечное поле, на котором стояла ее усадьба, вся Гасконь и вся Франция были как на ладони. Было раннее утро, но он не выдержал и из того городка, где пока снимал номер в единственной ужасной гостинице, примчался сюда.
Она была там. Ходила между домом и конюшней, что-то делала и не обращала никакого внимания на какую-то машину за своей оградой. Потом вскочила на одну из своих лошадей, быстро понеслась к воротам и выехала наружу.
— А, русский, привет. Снова на экскурсии? — поздоровалась она, закрывая калитку.
Он опять с удовольствием любовался этой девушкой. Она была еще красивее, чем показалась ему в первый раз. И снова эти две косички и копна длинных черных волос на ветру. Он поздоровался.
— Я вам должен обед и хочу прямо сегодня Вас пригласить. Мари, где находится ваш любимый ресторан? — спросил он ее.
— Я редко хожу в рестораны, а сегодня мой конюх заболел, и я никуда отсюда не поеду. Так что оставьте ваш долг при себе, — вежливо и равнодушно произнесла она.
— Но я не люблю долгов, — возразил он.
— Тогда как-нибудь в другой раз, — снова безразлично отвечала она.
— Но вы же сегодня не собираетесь голодать? — настаивал он.
— Русский, что Вы хотите? — теперь она стояла и смотрела прямо на него. Она была не такая, как те, с которыми он привык там, у себя. Она не прогоняла и не кокетничала. Просто спрашивала. Но именно в этой простоте и была изюминка ее природного очарования. И сколько в этом было кокетства поневоле, она не догадывалась сама, хотя сейчас она казалась ему старше, чем раньше. Ей, наверное, было лет двадцать пять.
— И все же, если Вы не против моей компании, — продолжал настойчиво он, — сегодня я приглашаю Вас на обед. И раз Вы не можете никуда отъехать отсюда, значит, мы будем обедать прямо здесь.
— Здесь? — удивилась она.
— Да, если Вы не против.
Она не знала, что ответить, и ее лошадь с нетерпением фыркнула. Но он настаивал.
— Вам будет удобно, допустим, в шесть часов? — закончил он.
— Хорошо, — спустя какое-то мгновение коротко бросила она и пожала плечами.
Она сказала только это, равнодушно посмотрев на его машину, и быстро умчалась по дороге. Он не знал, что она подумала, но сейчас это было не важно. Времени оставалось немного.
Старый засов в петлях его забора долго не поддавался, и наконец он открыл свои ворота. Свои, потому что ему уже отдали эти символические ненужные ключи от его дырявой ограды, и пока они там все оформляли, он уже вступал в свои владения. Главное, что он перевел им деньги. А для него всегда это было самым главным. Остальное — детали.
Пока ее не было и она не видела, чем он занимается, он нашел какой-то древний стол и стулья. Вытащил все это на улицу перед его замком, и оставалось только накрыть этот стол скатертью и поставить еду. Оглядел все это.
— Ну, что ж, новоселье! — сказал себе и помчался в город.
4
Он нашел, как ему показалось, самый дорогой ресторан в этом городке, потом долго объяснял, что ему нужно, но его так же долго не понимали. Потом, когда они узнали, что он русский, разговор пошел легче, и, наконец, они обсудили меню.
«Эти русские всегда что-нибудь выдумывают, — подумал метрдотель. — Ну и хорошо. А то эти немцы заваливаются в зал, топчутся, долго изучают меню, потом разворачиваются и уходят. И обязательно сэкономят свою десятку. А этот сейчас скупит весь ресторан…»
С хорошим вином проблем не было. Эта провинция славилась на весь мир своими винами. Вот почему когда-то он хотел здесь вырастить настоящий виноградник.
«Интересно, осталось ли в этой стране вино трехсотлетней давности и можно ли его еще пить?» — подумал он. Но это в другой раз. Он не хотел отравиться или отравить ее прямо сегодня.
Было без пяти минут шесть, когда маленький караван проследовал сквозь дырявую калитку его забора и торопливые официанты уже суетились у большого старинного стола. Он тем временем подошел к ее воротам, а она уже шла ему навстречу. На ней были длинное черное платье и ветровка, которая совсем не вязалась с этим нарядом. Но для пикника вполне годится.
Для февраля месяца стояла очень теплая погода, и на солнце он не боялся, что она замерзнет. Это солнце было здесь в этой теплой стране на их стороне.
— Вы всегда, русские, любите лазить через чужие заборы? — спросила она. — Теперь и мне предлагаете сделать то же самое?
Он не хотел сразу раскрывать ей свою новость, поэтому уклонился от прямого ответа.
— Если в ресторан нельзя повести Вас, значит, он приехал к Вам сюда, — и он усадил ее за накрытый стол.
Одна машина уже уехала с поваром и официантами, которые довезли сюда всю эту еду. Оставался еще один официант, который на фоне этого разрушенного замка в своей униформе смотрелся как маленький проворный чертик на балу у сатаны. Сейчас зажгутся свечи или звезды, и начнется шабаш.
— Поскольку я не знаю Ваш вкус, выбирайте сами. Вот меню.
— Вы, русский, сюда привезли весь ресторан? — спросила она.
— Я надеюсь.
Они, как в настоящем шикарном заведении, выбирали разные блюда, задавая вопросы официанту, и, наконец, тот налил им в бокалы вино и зажег свечи. Рано смеркалось, и скоро начнется необычный вечер у этих двоих.
Он сидел напротив и любовался. Она убрала детские косички, расчесала свои красивые длинные волосы и сделала это для него — что с удовольствием отметил он про себя.
— Вы меня хотели удивить? — спросила она, пробуя еду.
— Сказать честно?
— Да, — просто сказала она.
— Я Вас хотел поразить.
