— Ты не был женат?
— Нет.
— Почему? — удивилась девушка, искренне не понимая, как такой человек до сих пор не окольцован какой-нибудь ушлой светской львицей вроде Нелли Игоревны.
Соболь усмехнулся, блуждая взглядом по её лицу, и нежно поглаживая пальцы.
— Причин много, малыш. Я ж говорю, чужая баба в хате это, как минимум, менять свой образ жизни, подстраиваться. Я к этому пока не готов.
— А я… Ты ведь запросто пустил меня в свой мир, решаешь мои проблемы. Я, получается, не чужая? — Владка затаила дыхание, вовремя прикусив язык, чтобы вместо «чужая» не ляпнуть «твоя».
Она уже знала, что Соболь никогда не юлит, в лоб высказывает свои мысли, и это качество его укрепляло и в ней уверенность в себе. Разница в возрасте у них была большая, он старше почти вдвое, но ей от этого только уютнее, чем от общения со сверстниками. Максим взрослый, самодостаточный мужчина, он давно поставил перед собой цель, и не отступал от начатого, и девушка не сомневалась, что в выборе спутницы жизни он тоже имел чёткие параметры.
Вопрос в том, вписывалась ли она в них хоть чуточку…
— Ты моя девочка. Я ж тебе вчера всё сказал. Запомнила? Закопаю любого, кто обидит. — услышала она серьёзный голос, и не смогла сдержать радостной улыбки.
Да, она помнила его слова, те, от которых прямо сердце замирало. Значит, говорил не в порыве страсти, а то, что было на душе. Всё верно, она — его девочка. Как же здорово было об этом думать!
— Чай остывает… — пробормотала Владка, не зная, куда деваться от нахлынувшей остроты эмоций.
— Чёрт с ним. — хрипло оборвал Максим, заставив её привстать, и, обхватив за шею, притянул через стол к себе.
От горячности его твёрдых губ, смявших её податливый рот, она поплыла. Исчезло разом всё, просторная кухня с аппетитными запахами еды, смолк приглушённый шум за окнами, и даже сердце, казалось, замедлило ритм. Когда Макс к ней прикасался, Влада просто таяла, как липкое мороженое на солнце. Он и был в некоторой мере её личным солнцем, согревал своей лаской, и она уже не могла противиться возникшему между ними притяжению.
Если бы Соболь тоже чувствовал потребность в ней, Владка была бы счастлива.
— Я люблю тебя. — вырвалось у неё так внезапно, в перерывах между долгими поцелуями, что она похолодела.
Вот же дура! Всё испортила несдержанностью. Он не поверит, воспримет признание как способ давления, и сказке придёт конец! На глаза навернулись жгучие слёзы, потекли по вспыхнувшим щекам, оседая на кончиках губ. Макс замер, перестав целовать её за ушком, и Влада отдала бы многое, лишь бы сейчас провалиться сквозь пол.
Он взял её личико в ладони, и ей пришлось-таки поднять взгляд. Ничего прочесть в выражении его глаз не удалось, и у неё сжалось в груди.
— Просто слетело… — виновато пролепетала девушка, шмыгнув носом, и в этот момент, будучи совершенно несчастной.
Втайне-то она, естественно, ждала ответа, отчаянно надеясь услышать заветное, но Соболь хранил молчание. Она его не винила. Разве реально ему, взрослому, состоятельному, опасному мужчине влюбиться в жалкую беспризорницу! Но горечь всё же осела в горле, и Владка с трудом подавила рыдания.
— Ма-аленькая ты моя, глупышка… — прошептал в ушко ей Максим, порывисто рванув из-за стола, и принудив опуститься к нему на колени.
* * *
Откуда ей было знать, какую бурю чувств испытал он в секунды её робкого признания! Женщины бросали эти слова легко, рассчитывая произвести на него впечатление, заарканить, или по каким-то другим соображениям. Да, он не раз слышал это на своём веку, но не верил ни одной из тех, что плевалась таким сокровенным. Сам вообще никому этого не говорил, ибо не чувствовал, что кто-то из бывших подруг по-настоящему была ему дорога.
Пожалуй, разве что Нелли… Но после странного знакомства с Владой, ворвавшейся в его жизнь, как вихрь, Соболь понял, что и Нельку он не любил так, как она того хотела. Она ему нравилась, как красивая баба, с ней было интересно, как с любой умной женщиной. Однако, утрами, уходя из её квартиры, Максим не испытывал острого желания послать все напряги по известному адресу, и просто остаться.
Сегодня именно это и удерживало его дома. Она не отпускала, его малышка. И вдруг — неожиданное признание, абсолютно неуместное, но согревшее нутро. Он впервые растерялся рядом с Владой, подыскивал слова, чтобы не обидеть её молчанием, и, увы, не находил.
Она была искренна, и это подкупило. Может быть, выдумала себе чувство, эту чёртову любовь, а возможно, всё намного глубже. Макс ощутил, как она вздрагивает, крепко обняв его за плечи, и усилием воли заставил себя произнести:
— Брось, девочка… Это несерьёзно. Обычная шняга, поверь. Никакой я не рыцарь, Владислава, о которых мечтают все девчонки твоего возраста. — она напряглась, но отстраниться он не позволил. — я обычный мудак, и в любой момент могу оказаться там, где мне самое место. Впрочем, у меня варианта два, малыш. Или зароют в могилу с дырой в черепушке, или буду чалиться на зоне, пока не сдохну. Другого не дано. А у тебя, моя хорошая, вся жизнь впереди.
Она всхлипнула.
— Ненавижу, когда говорят избитые фразы!
Соболь горько улыбнулся, зарывшись пальцами в каскад её влажных ещё после душа волос. Они пахли сладко, его шампунем, и ею. Его маленькой девочкой.
— Никогда не путай реальность и выдумку, Владислава. — назидательно изрёк он, неистово прижавшись губами к её плечу.
Бретелька майки сползла, обнажив персиковую кожу с множеством крохотных родинок и шрамом. Макс поцеловал эту отметину, напоминавшую о трудную Владкиной юности. Она сказала, что стесняется шрамов. Но только не перед ним, чёрт возьми! Он видел её обнажённой, она разрешила заглянуть ей в душу, и это доверие было очень дорого Максиму. Дикий зверёк, которого постоянно обижали, недолюбливали, бросили на произвол судьбы, на самом деле был сильной личностью, а силу духа он ценил в людях.
— Давай будем считать, что я ничего не говорила. — умоляюще взглянула на него девчонка, часто моргая.
На длинных ресничках повисли капельки слёз, и Макса вновь охватила щемящая нежность к ней. Он убрал прядки темных волос с её щеки, и накрыл припухший рот губами. Она не отзывалась на поцелуй, всё-таки затаилась в себе, снова закрывалась в своём коконе одиночества.
Макс хотел сказать, что тоже чувствует к ней сильное влечение, что никуда не даст ей исчезнуть, но помешал телефонный звонок. Они одновременно посмотрели на карман его пиджака, из которого шло яркое свечение экрана.
— Ответь… Наверное, что-то срочное. — Влада соскользнула с его колен, отвернулась, занявшись посудой, и Соболь видел, как она расстроена.
Включился автоответчик, голос Ромыча сообщил, что Никиты нет ни в его хате, ни на точках, где торгуют Нелькиным товаром.
«Щас смотаюсь в пригород, мне тут шепнули, типа, сестрёнка его там живёт. Погощу малёхо у девки. Короче, Макс, будь на связи, слышь?»
