– Да, что там, – он махнул рукой. – Не важно. Ты же не знала. Шикарное оправдание! Мир ещё прежде никто не гробил с таким дебильным лозунгом!!!
– Хватит уже ныть! С чего ты взял, что Амарилла явится?!
– Чувствую. Не сегодня, так завтра, но грянет гром. Идёт. Вместе с ней двигаются тьма, мрак и зло. Я их слышу!!!
Мне даже стало страшно. Феликс так говорит, словно знает, что сражение изначально проиграно.
А если правда? Если это конец нашего мира? Если, это последние счастливые и безмятежные дни?
– Ты действительно так думаешь? – я вопросительно посмотрела на бога некромантии, хотя и знала его ответ наперёд.
Он только коротко и мрачно кивнул.
– Ариана мне сказала, чтобы я подальше от тебя держалась.
– О, да. Она могла, – Феликс усмехнулся.
– Она тебя очень любит, похоже.
– И зачем ты мне это говоришь?
Я трусиха. Слишком мало смелости, чтобы признаться. Как люди говорят такое, глядя в глаза? Прямо в лицо?
– Потому, что … если это наши последние спокойные минуты, а дальше только смерть, ад и апокалипсис, то … я не хочу быть подальше от тебя.
Вроде бы щеки еще пылали, когда его поцелуй накрыл меня с головой. Мир сошёл с ума, закрутился и закружился в прикосновении наших губ, сплетении рук и жаре двух тел.
Всё стало таким несущественным – мысли, страхи, всё вокруг.
Кровавые пентаграммы, кожаная мебель и Феликс были так далеки от романтики, но какая, к чёрту, разница?
Может быть, между нами сейчас грубая животная страсть, вся такая первобытная и горячая … может это крик в пустоту вселенной!
Но я знаю одно – если это последний день, то он ровно такой, каким и должен быть.
Именно здесь. Именно я. Именно с ним.
Глава 14
Рисунок был самым причудливым из всех, какие мне только приходилось видеть. Поверьте, после многочисленных пентаграмм и дьявольских ловушек никакая художественная школа не нужна!
Большая красная буква «М» в окружении чёрных рун, сплетении символов, листочков, веток и бесконечных нитей. Среди этих знаков было слишком много незнакомых, и я даже предположить не могу, что может означать такая таинственная татуировка.
Тату помещалось у Феликса с левой стороны груди и я, лёжа на нём, продолжала её разглядывать.
У него было ещё несколько татуировок.
Парад планет справа на шее.
Надписи на латыни на запястьях:
«Lux in tenebris», «securus via Ad infernum» …
В переводе для простых смертных – «Свет в темноте», «Лёгок путь в Ад» …
Я провожу указательным пальцем по притягательной кровавой букве, Феликс неожиданно хватает меня за руку, опрокидывает на спину и оказывается сверху.
На мне его вчерашняя чёрная футболка, измазанная краской для пентаграмм, он – наполовину обнажён. Иначе, как бы ещё я могла любоваться его татуировками?
До сих пор я не знаю и не понимаю того, что происходит между нами. Мне просто безумно всё это нравится!
Я не скажу, что очутилась в волшебной сказке, в каких несчастных девиц спасают доблестные принцы от кровожадных и ненасытных чудовищ.
На самом деле, девочкам больше по душе истории о принцессах и драконах, а не о слащавых героях, которые благородно кидаются в бой и, собственно, кроме этого они ни на что и не способны.
Так, что я в невероятном восторге от нашей сказки.
От демона-дракона. От ведьмы-принцессы. Принц, верхом на белом скакуне давно уже устарел. Покажите мне хотя бы одну адекватную девушку, которая о таком мечтает!
– Что значит тату? – я ткнула пальцем ему в грудь.
– Не знаю. Я художник – я так вижу. Вдохновение накатило, – он наклоняется, чтобы меня поцеловать, но замирает, а потом его лицо перекашивает от гнева и недовольства.
– Что случилось?
Он быстро целует меня в губы и исчезает с поля зрения.
Я встаю и вижу, как Феликс одновременно одевается и бегает взглядом по захламлённой комнате. Предметы хаотично летают вокруг под действием его магии. Прямо перед кроватью валяется мой вчерашний нехитрый гардероб …
– Феликс!
– Маш, прости, я тебя хочу, но попробуй что-нибудь надеть! Ты … меня немного сейчас отвлекаешь.
– Ты скажешь, что происходит?!
– Мои горячо любимые родственники где-то поблизости. Ох, – он впал в ступор. – У тебя ровно две минуты до …
Чёрт! Не дура, соображаю.
Вскакиваю и пытаюсь одеться.
Мой вчерашний наряд оставлял желать лучшего – всё мятое, местами даже рванное. В порыве страсти мы как-то не задумались, что мне одежда ещё пригодится.
Слава богу, я ведьма.
Я только представила, что хочу надеть и вуаля – красавица!
Белая футболка с принтом в виде красной розы, голубые бойфренды и бордовые кроссовки на толстой подошве.
Ну, почти. На голове осиное гнездо вместо волос.
И в тот самый момент, когда я распутывала кокон из собственных кудрей, в комнату без стука и предупреждения заходят двое. Мне немного неловко. Только не краснеть, не краснеть!!!
Ариана Лорейн и незнакомый симпатичный парень, как две капли воды похожий на блондинку. Очевидно, это знаменитый Люций. Они с Риной двойняшки, но, если честно – настоящие близнецы! Только брат и сестра. Как же можно быть настолько одинаковыми?! Просто уму непостижимо!!!
Волосы у него гораздо длиннее, чем у сестры и собраны в элегантный пучок на затылке; такие же чистые и глубокие голубые глаза; простые и благородные черты лица.
Но мимика очень отличала его от неуравновешенной Рины – он казался мягким, спокойным и безмятежным.
В отличие от плохишей-братьев стиль его одежды был более строгим, даже официальным.
Тёмно-синий (дорогой на вид) костюм; безукоризненно белая рубашка; чёрные лакированные ботинки; на правой руке – золотые часы с огромным циферблатом. Сдаётся мне, среди Лорейнов есть и хороший парень. Какой поворот судьбы!
– Маша, познакомься, – Феликс натянуто улыбнулся. – Ещё один старший брат – Люциус Лорейн. Не волнуйся с «Господином Благородство» особенных проблем не намечается.
Ох, уже сейчас становится понятно, что между этими двоими не лучшие отношения. Не такая безоговорочная ненависть, как с Ларом Антонием, но электрическое напряжение так и сквозит отовсюду. Похоже, что единственная, кто держит эту семью – Рина. Я её недолюбливаю, но она – молодец. Семья слишком важна, чтобы тратить время на дурацкие размолвки. Впрочем, они бессмертны.
– Феликс, – спокойно и уверенно сказал Люций. – Брат, мы давно не виделись. Последний раз в Рио, да? Или в Москве? Не могу вспомнить, какой именно кровавый след моих безмозглых братьев мне пришлось вытирать.
