О студенческих вечеринках я имела самое смутное представление. Откуда бы? Но вряд ли это какой-то бал, верно? Особенно судя по никсе, одетой совершенно обычно – зеленое платье без изысков, волосы заплетены в обычные косы. И человеческое обличье.
Вот тоже, кстати, проблема – не меньше половины студентов постоянно выглядели как люди, скрывая признаки волшебных рас. Даже высшие не всегда щеголяли своей неземной красой. Причина в том, что человеческий облик часто удобен как повседневная одежда. Особенно если у тебя хвост, мешающий сидеть за учебным столом или корявые пальцы-ветки, отлично подходящие для плетения особых заклинаний, но мешающие писать конспекты.
Ну или когда все девушки группы не сводят с тебя восхищенных глаз, вместо того чтобы слушать преподавателя. А в моем случае наоборот – красивые сапожки не налезают на копытца…
Я шла за Ниолой по лабиринту коридоров, одетая в привычные и любимые штаны с рубашкой, страдала по сапожкам и пыталась запомнить повороты. Вообще-то общежитие было отдельным холмом, и на учебу мы ходили вовсе не хитрой тропой коменданта, а просто пересекая академический парк. И если в самой Академии я уже кое-как ориентировалась, то в общежитии знала единственный путь: от входа до своей комнаты.
Никса привела меня в подобие круглой гостиной. Не слишком большой, но очень уютной – тут горел камин, стояли низкие кресла и маленькие диванчики, а в центре комнаты прямо на полу сам собой кипел огромный пузатый чайник. И разномастные чашки стояли, и большое блюдо с горой крохотных треугольных пирожков.
Хотя не совсем на полу. Он здесь, собственно, был газоном с очень мягкой, пушистой травкой. А вот посередине – ровный каменный пятиугольник с начерченной на нем пентаграммой, которая и служила столом для чаепития. Я всмотрелась: самая настоящая пентаграмма для вызова демонов, изрисованная рунами, схемами и буквами древнего алфавита, складывающимися в слова.
Все сидения в гостиной пустовали – участники вечеринки сидели вокруг пентаграммы. И да, почти все выглядели как обычные люди. Правда, у одной студентки красовались на голове рыжие лисьи ушки, а чай разливал самый настоящий эрдлюитл, которого я опознала по гусиным лапам вместо ног.
Я присела между никсой и своим однокурсником, спригганом. Кстати, присутствие в Академии сприггана тоже было довольно удивительно… Вот какой талант может быть у низшего фейри, которому по определению положено подчинять себе ураганы, отравлять посевы и жить в руинах? Я одного видела, забредя на нехорошую тропу… Точнее, видела его тень-призрак: она торчала из развалин какого-то древнего замка и развлекала себя тем, что гнула гигантские деревья вокруг.
Сущность сприггана выдавала такая же тень, правда, компактная. Туманная, но вполне четких очертаний, она то поднималась метра на два над спиной хозяина, то уменьшалась, превращаясь в подобие капюшона над его головой. Парень пока не умел ее скрывать, и на лекциях всегда садился на задний ряд, чтобы не мешать своим призраком остальным студентам.
Меня приветствовали радостно, как всегда. Но если дружелюбие того же сприггана не удивляло, то к тому, что высшие фейри общались со мной, как с равной, привыкнуть оказалось трудновато. А ведь после Академии от этого придется отвыкать…
– Я тогда снова начну, для Улы, – сказал сидевший напротив сильф-второкурсник, и все закивали. – Итак, давным-давно, еще до войны с фоморами, Неблагой король сделал для своей королевы удивительный артефакт…
Эту сказку я знала, а потому слушала вполуха, смакуя тающий во рту пирожок с бузиной и запивая изумительным цветочным чаем. Думала, что, наверное, и мне придется рассказать что-то, и перебирала в памяти истории, которые знала от мамы.
– …но это – один из самых страшных секретов королевы Титании, – донеслось до меня, вырывая из воспоминаний.
– Да что ж тут секретного, Трай? – усмехнулся один из старшекурсников. – Это все знают. Подумаешь, циклы! У меня дядюшка так развлекается – пару месяцев в году живет пятилетним ребенком. Кстати, говорит, после этого мозги лучше работают.
– Да, – возразил эрдлюитл, помянувший «страшные секреты». – Но одно дело, когда дивный лорд развлекается, и совсем другое – когда сама королева правит в образе маленькой девочки. И не по собственному желанию – у нее гейс! И, казалось бы, когда на троне дитя, Благой двор должен веселиться и вместе с ней ловить бабочек и красить в розовый лошадей!
Народ захихикал, а гуселапый фейри почесал перепонку на левой ноге и зловещим шепотом добавил:
– А все выходит наоборот! Наша добрая королева становится капризной, жестокой и обидчивой. Говорят, сам Оберон прячется от жены во время ее «детского» цикла. Знаете, что она делает с пойманными бабочками?.. Ей любопытно, чем они отличаются от пикси, ведь крылья у них очень похожи.
– Да-да, Трай, – хмыкнул сильф-старшекурсник. – И в этот период все крылатые предпочитают летать как можно дальше от королевского дворца! А то мало ли что взбредет в голову милой, но страшно любопытной девочке! – И он показательно затрепетал возникшими за спиной стрекозиными крылышками.
– Не смешно! – возразил Трай. – Вот попадешься ей на глаза – и тебя на булавку наколет, а потом разделает. Маленькую королеву интересуют анатомические различия.
– Ну, вряд ли у нее есть такие большие булавки! – засмеялась лисичка-оборотень.
Я даже замерла. Ничего себе сказочка! Да ведь и не сказочка вовсе. Как там сказал Аламбер: ее величество сейчас в таком состоянии, что любопытство – ее второе имя… Это надо бы обдумать. Ведь девочки, даже и очень любопытные, вряд ли злые на самом деле.
– Никогда об этом не слышала! – сказала потрясенно.
– Есть вещи, Ула, которые нельзя знать простым смертным, – хихикнула никса. – А ты ведь еще совсем недавно была человечкой.
– Я тебе даже завидую, – вздохнул сидевший рядом спригган. – Для тебя в этом мире столько тайн!
– А для тебя, Селькан, будто ни одной не осталось, – поддел его эрдлюитл. – Ты даже призрака своего прятать не умеешь!
Странно, но все это было ни капельки не обидно. Они говорили беззлобно, не пытаясь уколоть или оскорбить. Даже старшие… И я вдруг решилась.
– Ребята, а вы не можете нас научить? – спросила, оглядывая студентов. – Ведь это, наверное, совсем не сложно, принимать человеческий облик? Но я правда не представляю как…
– Конечно, несложно! – оживился спригган. – Видишь, у меня почти получается! Все кажется, еще какое-то малюсенькое усилие, и призрак тоже уберется! Но вот не знаю – какое… – вздохнул он.
– Так, – постановил сильф. – Конечно, поможем! Ради такого дела можно сказки отложить, я считаю.
– Отложим-отложим, – пропела лисичка. – Вот смотри, Ула: раз – и ушек нет. Раз – и опять есть. Просто они мне нравятся!
– А мне нравятся мои лапы, – поделился Трай. – И перепонки чешутся, а каждый раз разуваться лениво.
– Ох! – Моя соседка вскочила и, перебежав к гуселапому, протянула ему бутылочку: – Трай, я же сварила, наконец, тебе зелье! Это точно поможет!
