Надо в первый же свободный день сходить в холм к матери. Положить голову на колени Лирнестин послушать ее пение, сказки, налопаться пирожков… и спросить, а бывают ли сумасшедшие высшие?
* * *
Знакомая полянка не помрачнела ни капли. Все тот же пасторальный вид на лужайку, бабочки-лютики и прочая прелесть.
О том, что где-то тут под слоем дерна лежит не живой и не мертвый дини-ши, можно было понять только по тому, что из почвы уже начал пробиваться дубок. Тонкие, нежные светло-зеленые листья были слегка влажными после недавнего дождя. На кончиках дрожали капли, словно дубок не хотел расставаться с живительной влагой даже ради того, чтобы отдать ее корням.
А у корней пробивался могильный можжевельник… Интересно, во что с годами вырастет это странное соседство?
К счастью, Алам сажал растения в изголовье Энирена, а не в костях, как я это сделала с шиповником.
Мы не стали сразу откапывать господина Светлого Дола, тем более я сомневалась, что эксгумация в принципе понадобится. Все же это волшебство. Чудо окончания ритуала.
Аламбер помог мне расположить стальные кости на траве. Тонкие стебли осоки отдергивались от металла, словно не хотели с ним соприкасаться. Притом настолько не хотели, что действительно отползали в сторону, оставляя под костями голый дерн.
После пришел черед мешка, который до сих пор вызывал у меня содрогание. Но Алам глядел на меня настолько иронично и насмешливо, что просто язык не повернулся попросить у него помощи в неоднозначном деле правильного расположения богатого внутреннего мира дини-ши.
Пришлось самой.
Шептать заклинания, прикрывать глаза и стараться не дышать. Даже вспоминать про это не хочу. А Янтарный лишь комментировал!
– Ула, легкие чуть повыше подтащи. Ага… вот так. И не перепутай местами желчный и селезенку!
– Умный такой, просто жуть, – пробормотала я, мысленно обещая себе как следует напиться после этого мероприятия.
Такой стресс надо как-то компенсировать!
– Не жуть, а факт, – спокойно парировал высший. – Я действительно умный. И кстати, мне, конечно, очень интересно смотреть на эту оригинальную игру в пазлы, но, право, в ней нет необходимости.
– В смысле нет?! – Я даже отвлеклась от важного дела правильного расположения почек и мысленных стенаний на тему пяти метров кишечника. Мать моя глейстига, почему фейри внутри не могут быть такими же красивыми как снаружи?!
Все то же самое, то же самое, что у смертных! Ну, почти… иногда запчастей побольше. Например, два сердца, чисто на всякий случай.
Или это мерроу расщедрилась сверх меры?
– Да в прямом, – хмыкнул Алам. – Конечно, просто кучей сваливать все на кости нежелательно, но совершенно правильного анатомического расположения от тебя не требуется.
– А что ты мне тогда про желчный и селезенку задвигал?! – вновь разозлилась я.
О светлая, очищающая ярость! Она, как обычно, волной вымыла из меня смущение и стыд, позволяя не прятать взгляд от Янтарного лорда.
В конце концов, его странности – это не мои проблемы!
– Было забавно. – Он встряхнул головой и, достав из внутреннего кармана свиток, подошел ко мне, на ходу словно сбрасывая с себя личину насмешника и превращаясь в строгого и беспристрастного декана. – Ладно, смотри, теперь нужно начать читать заклинание и вылить пламя. Давай несколько раз повторим формулировку, потому что здесь важен даже ритм, не говоря уже про интонации.
Зубрили мы… а долго! Потому что часть заклинания была как раз на древнем языке фейри, а там такая фонетика, что помереть можно, несмотря на то, что ты бессмертная!
В разгар наших упражнений пространство дрогнуло, и тропа выпустила невысокую, знакомую фейри со слишком простым для высшей леди лицом и копной синих кудряшек. Только теперь в очень красивом платье.
Диара Каменная. Леди Неблагого Двора.
– Благословения богини Дану вам, – певуче произнесла она, по-кошачьи прищурив фиолетовые глаза. – Дочь Лирнестин, я вижу, ты слишком серьезно восприняла мои слова о возможной расплате за помощь и позвала другого помощника. И не могу сказать, что твой выбор хорош.
Опять «дочь Лирнестин»? Отвратительная фантазия, можно было бы и другим способом корректно назвать меня идиоткой. И вообще, я и так в курсе, что кандидатура Аламбера далека от идеальной.
Но в моем случае одно хорошо знакомое и предсказуемое зло лучше, чем незнакомое и с неведомыми параметрами. Щеки невольно вспыхнули краской, и я ярко вспомнила, что недавно творил этот «предсказуемый» в своем холме. И это было действительно жесть как неожиданно!
– Приветствую леди Каменного удела. – Янтарный лорд отвесил Диаре церемонный поклон со множеством мелких жестикуляций. Высшие вообще те еще затейники. У них каждый жест в адрес друг друга исполнен смысла. Глубиной поклона и характерным изгибом запястья они могут сообщить очень много. От почтения и восхищения до унижения оппонента и предупреждения о том, что с этого момента нужно опасаться ударов в спину.
Я такие нюансы этикета знала плохо и смогла различить лишь то, что откровенно Аламбер ей не угрожал. Так, предупредил.
Но судя по тому, что Диара лишь улыбнулась, примерно этого она и ждала.
– Я понаблюдаю, если вы не против.
Даже если были бы против, лично я как-то смутно представляю себе процесс выкидывания древней и сильной фейри с интересующей ее поляны.
Тем более она уже всплеснула рукавами роскошного платья и обратилась в птичку с человеческим личиком.
Я смирилась с тем, что у воскрешения будет еще один зритель, опять пробежалась взглядом по листку и, решительно сграбастав медную чашу, отправилась к телу. Ну, если его сейчас можно так назвать…
– …эльви ар виос… таур мир, – на выдохе оттарабанила заключение на древнем языке и перешла на общий: – Сталью и кровью, огнем и силами Природы! Перед лицом богини Дану я, глейстига Ула, дочь Лирнестин из долины Голубых озер, говорю, что завершаю ритуал воскрешения. Пламенем изначальным, кровью моей… заклинаю тебя, Энирен, господин Светлого Дола, – встань!
Пламя рассыпалось на искры. Их становилось все больше и больше, притом не только оранжевых, из глубин земли поднимались иные, зеленые. И не только они… лезли неукротимой живой силой терновые побеги и оплетали стальные кости, утягивая за собой.
Спустя несколько мгновений перед нами появился шевелящийся кокон, в котором была сосредоточена такая магия, что у меня волосы на затылке шевелились!
Вдруг полыхнула вспышка, и по поляне прокатилась ударная волна, отшвыривая зрителей на несколько шагов.
Когда я протерла глаза, чуть слезящиеся от слишком яркого света, то коротко охнула. Потому что посреди поляны стоял обнаженный и златовласый дини-ши, со светлой кожи которого осыпались последние побеги терновника.
