А теперь эти высоченные башни были объяты пламенем и дымились жутким черным дымом.
Все это казалось нереальным. Хотелось думать, что яростное оранжевое пламя – всего лишь пиротехнический трюк, устроенный на съемках какого-то фильма-катастрофы. Но беда была не постановочной, а настоящей, и в миле от меня умирали тысячи людей.
Дэмиен все еще был на проводе.
– Моби, что происходит?! – кричал он, громко всхлипывая. Я знал Дэмиена с конца 80-х и никогда не видел, чтобы он плакал. А теперь он стоял на Черч-стрит в микрорайоне Трайбека и смотрел, как из окон башен вываливаются люди. И рыдал в трубку.
Улицы внизу подо мной наполнились воем сирен. Полиция, пожарные, национальная гвардия, машины скорой медицинской помощи – все они стремились на юг, к Всемирному торговому центру.
Я спустился с крыши, оделся и включил сразу и телевизор, и радио, и компьютер. Я просматривал все новостные сайты и все каналы ТВ. Везде была информация о том, что произошло, и нигде – о том, почему это случилось и чья в том вина. Я лихорадочно переключал каналы и листал сайты. И вдруг снова услышал страшный грохот. Мне казалось, что звук удара самолета о Северную башню был ужаснейшим. Но этот грохот был громче, сильнее и намного страшнее всего того, что мне доводилось слышать.
Я побежал на крышу. Из двух башен осталась только одна, окруженная апокалиптическими облаками пыли. Куда исчезла вторая? Та, в которую я водил бабушку на обед в день ее 70-летия? Та, в которой этим утром были тысячи людей?!
– Нет, – тихо сказал я. – Нет. Нет…
Я замолчал, наблюдая, как к небу поднимается огромный столб пепла и дыма. Ум, сердце, душа отказывались воспринимать наблюдаемое мною. Здания в сотню этажей не должны падать. Не должны тысячи людей с утра приезжать на работу, чтобы там погибнуть.
На крышах вокруг никто больше не кричал. Люди плакали или же стояли молча, как и я.
Мои планы на этот день, на мой день рождения, доселе были простыми. Я должен был встретить Кэти в аэропорту, поужинать с ней в веганском ресторане «Angelica’s Kitchen», а потом сходить на пару вечеринок Недели моды. Затем мы выпили бы водки, приняли наркотик и занялись сексом на крыше.
Но миру пришел конец.
Я смотрел на оставшуюся башню и гигантское дымное облако, накрывающее Манхэттен. И продолжал повторять, слушая вой сирен:
– Нет. Нет. Нет…
Нью-Йорк
(2001)
Спустя месяц после трагедии 11 сентября в Нью-Йорке продолжался траур. Каждый забор и пустая стена были покрыты тысячами фотографий погибших. Все улицы патрулировались полицейскими и военными. Большинство моих друзей сочли пьянство единственным действенным способом осознания того, что нельзя было принять.
Мир сошел с ума. Казалось, что Нью-Йорку был нанесен смертельный удар. Магазины и рестораны закрывались, предприятия банкротились, и люди толпами покидали город. Мои отношения с Кэти закончились, не успев толком начаться: она не хотела переезжать в Нью-Йорк, а я не желал покидать город, где родился. Он не нуждался во мне, но оставить его, когда с ним случилось несчастье, – это было выше моих сил.
Я не знал, как справиться со своим горем. Я был травмирован. Поэтому, как и многие другие жители Нью-Йорка, больше пил, принимал больше наркотиков и теперь мог привести домой любую женщину, которая на это соглашалась.
Однажды вечером я сидел, напиваясь, в баре отеля «The Mercer», когда ко мне подошел незнакомый мужчина. Он представился как Ларри и спросил, не хочу ли я полетать на вертолете – до Стейтен-Айленда и обратно.
Меня учили никогда не садиться в машины с незнакомыми людьми, но никто ничего не говорил о вертолетах.
– Конечно, – сказал я этому случайному человеку. – И когда же?
– Завтра, в три часа дня. Приезжайте на вертолетную площадку на углу 27-й улицы и Вест-Сайд Хайвей.
* * *
На следующий день я проснулся в два часа дня, быстро позавтракал и на такси доехал до вертолетной площадки. Ларри встретил меня и проводил в небольшой зал ожидания, где познакомил с другими людьми, которые должны были лететь с нами на Стейтен-Айленд. Там были три артиста «Цирка дю Солей», клубный промоутер, которого я знал, двое суровых шкафоподобных мужчин в темных костюмах, похожих на боссов мафии, и симпатичная бывшая участница конкурса «Мисс США»; я помнил, что в прошлом году она заняла на нем второе место.
Меня учили никогда не садиться в машины с незнакомыми людьми, но никто ничего не говорил о вертолетах.
– Мы полетим на двух вертолетах, – объяснил нам Ларри. – Пообедаем на Стейтен-Айленде в доме моего друга, а потом вас доставят обратно.
Бесплатный обед в доме друга?.. С утра я опохмелился пивом и теперь ничему не удивлялся. Мне было весело. Цирковые акробаты и боссы мафии летят на вертолете на Стейтен-Айленд, до которого полчаса езды на автомобиле? Ха!..
– Есть ли в этом хоть какой-то смысл? – спросил я у бывшей участницы конкурса «Мисс США».
– Абсолютно никакого, – сказала она. – Меня зовут Кларисса.
– Моби, – представился я, осторожно пожимая ей руку.
Мы полетели над Гудзоном. Мне не хотелось смотреть на то место, где раньше стояли башни-близнецы, но взгляд сам притянулся к нему. Увидев груды обломков высотой более ста футов, я вновь ощутил гнев и безнадежность, которые последние недели пытался заглушить водкой и экстази. Я не знал, смогу ли когда-нибудь избавиться от горя, которое сдавливало мне грудь.
К счастью, мы удалились от Нижнего Манхэттена и уже через несколько минут приземлились на Стейтен-Айленде, возле новенького особняка, стоящего на берегу Атлантического океана. Нас встретил маленький человечек, ростом не более пяти футов, по имени Стивен. Немолодой, с рыжими редеющими волосами, зачесанными назад, он был одет в строгий черный костюм.
– Благодарю вас за то, что вы согласились стать моими гостями, – вежливо сказал он, когда мы вошли в огромную гостиную с полом, выложенным белым мрамором с золотыми прожилками. Несколько слуг с серебряными подносами стали разносить шампанское. И я принялся напиваться.
– Это ваш дом? – спросила Кларисса у Стивена.
– Да, – сказал он и загадочно улыбнулся. – Хотите экскурсию?
– Конечно.
Мы проследовали вслед за Стивеном в холл, в центре которого стоял на постаменте огромный нефритовый тигр.
– Позвольте рассказать одну историю, – сказал Стивен и повел нас вверх по мраморной лестнице. Она выглядела так, словно ее привезли на Стейтен-Айленд со съемок MTV о довоенной Джорджии.
– Я всегда хотел быть провизором, – начал свой рассказ хозяин особняка, – поэтому в 70-е годы поступил в фармацевтический колледж. Мой отец работал фармацевтом в Куинсе, и мне хотелось иметь модную аптеку на Манхэттене на Пятой авеню.
