Книга Всё летит к чертям. Автобиография. Part 2, страница 41. Автор книги Моби

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Всё летит к чертям. Автобиография. Part 2»

Cтраница 41

Я желал ездить по всему миру, выступая на хоккейных аренах и футбольных стадионах. У меня был свой собственный гастрольный автобус с персональной спальней. И я только что нанял ассистентку, Фабьен, чья работа по большей части заключалась в организации для меня вечеринок после концертов. Я встретил ее в баре и уже через час взял на работу – после того, как она отдалась мне на заднем сиденье такси. Мне хотелось наслаждаться каждым своим днем, как можно более полно, распутно и дегенеративно.

– Ладно… – сказал я, собираясь с духом. И тихо произнес: – Давай останемся просто друзьями.

Келли стиснула зубы, и в этот момент мне стало понятно, как сильно она презирает меня.

Я знал все годы, что мы встречались: она любила меня. Ждала, что я сделаю ей предложение. Когда мы познакомились, она видела во мне тонкого, чувственного музыканта из Коннектикута, который позволил себе немного и ненадолго распуститься. Но теперь она знала: распущенность – норма моей жизни.

Мне было жалко ее, и пришлось уговаривать себя: «Я не сделал ничего плохого, ведь я никогда не лгал ей!» И продолжал твердить: «У нас были открытые отношения! Глупо говорить об изменах в рамках нашего соглашения!» Но это не помогало.

– Прекрасно, – сухо сказала Келли. – Договорились.

– Ты отлично справилась с кафе… – выдавил я из себя.

У нее был такой взгляд, будто она хотела ударить меня в лицо.

– Мы закончили, – процедила она сквозь зубы и вышла за дверь.

Я поднялся по лестнице и услышал шум вечеринки. В кафе сидело всего 20 или 30 человек, а несколько десятков других гостей вышли на улицу и расселись на тротуарах. Они пили шампанское и пиво, ели печенье и кростини, приготовленные Келли.

Присев на железные перила лестницы у входа в «Teany», я прикурил у Мэтта Гроунинга. Ко мне подошел один из боссов моего лейбла звукозаписи.

– Моби, – сказал он, – твой 18 уже стал золотым и платиновым в 20 разных странах!

– Поздравляю, приятель! – сказал Мэтт, пожимая мне руку.

Мимо прошла Келли.

– Мэтт, – вскинулся я, – это Келли, она в одиночку открыла «Teany»!

– Отличная работа, Келли! – воскликнул он.

Келли пристально посмотрела на меня, а затем обратилась к Мэтту.

– Мы только что расстались, – сказала она ему. – Твой друг – гребаный мудак.

Нью-Йорк
(2002)

На встрече с журналистом и телеведущим Чарли Роузом я все еще был пьян с ночи накануне.

После того, как я целый день давал интервью, посвященные новому альбому 18, мне нужно было расслабиться. И я пошел пить с Энди Диком и его свитой из дегенератов. Мы с Энди не были друзьями, и он постоянно говорил, что не пьет, но всегда был готов шататься по барам хоть всю ночь. Мы это и делали до четырех утра, пока нас не вышвырнули из стрип-клуба на Вест-Сайд-Хайвей из-за нашего буйства.

Мы с Энди вместе с растущим отрядом стриптизерш и дегенератов уселись в такси, проехали через весь город и через час были у меня дома. Какие-то люди, которых я даже не знал, скрылись в моем туалете и стали принимать наркотики. А Энди с друзьями и стриптизершами устроил оргию в моей крошечной спальне под лестницей.

Я наблюдал, как группа незнакомцев портит мои простыни, и тут покрытая татуировками женщина с ярко-рыжими волосами взяла меня за руку и повела на крышу. До рассвета оставалось всего несколько минут; город был тих, над темным горизонтом показалась розовая полоса.

– У меня есть для тебя подарок, – сказала женщина, опускаясь на колени и стягивая с меня брюки.

Она взяла мой член в рот, а я посмотрел вниз, в мансардное окно, и увидел, как еще одна кучка незнакомцев принимают порошок на моем столе для завтрака. После того как я кончил, женщина поднялась на ноги, улыбнулась и представилась:

– Я Лиз.


К семи утра все ушли, оставив столы перепачканными порошком и заваленными пустыми бутылками из-под шампанского и водки. В 8.30 мне нужно было начинать долгий и трудный день: встреча с Чарли Роузом, куча интервью для иностранной прессы, автограф-сессия на Таймс-сквер и первое выступление в прямом эфире в музыкально-юмористической передаче «Saturday Night Live». Поэтому я решил часок поспать. Простыни на кровати после оргии вызывали у меня тошноту, и я лег на диване в гостиной.

После того, как я целый день давал интервью, посвященные новому альбому 18, мне нужно было расслабиться.

Я долго ворочался с боку на бок. Потом зазвонил будильник. Стоя под душем, я прикидывал, смогу ли прожить следующие 16 часов без сна. Хмель до сих пор кружил мне голову. Надев черные джинсы и футболку, я вышел из дома и сел в ожидавший меня лимузин. Пока мы мчались по городу, яркое солнце улыбалось мне сквозь тонированные стекла. И я решил, что слишком пьян и доволен жизнью для того, чтобы чувствовать усталость.

В студии Чарли Роуза ассистентка продюсера спросила, не хочу ли я что-нибудь выпить.

– Кофе, пожалуйста, – сказал я. – Ночью не удалось поспать, и у меня похмелье.

Это звучало более приемлемо, чем признание, что я все еще пьян.

Она улыбнулась:

– Все хорошо. У нас у всех похмелье.

Позже она провела меня в темную комнату, уставленную телекамерами, и усадила в черное кожаное кресло. Вошел Чарли Роуз. Он сел в такое же кресло напротив меня. Его глаза были налиты кровью, как у легавой, и мне показалось, что он, как и я, не пришел в себя после вчерашнего.

Чарли расспрашивал меня об успехе Play, о моем родстве с Германом Мелвиллом, о событиях 11 сентября. Через 15 минут наша беседа закончилась, и я уступил свое кресло Полу Остеру [120].

– Мне нравятся ваши работы, – сказал я ему, вставая.

– А мне нравятся ваши, – ответил он, усаживаясь на мое место.

Я хотел, чтобы Пол увидел интервью, которое я только что дал Роузу, и подивился моей эрудиции и очаровательному, но неискреннему самоуничижению. Я хотел, чтобы он впечатлился достаточно для того, чтобы приглашать меня на званые обеды в свой бруклинский особняк, в компанию высоколобых постмодернистов.

Когда я шел к своему лимузину, мимо проехал курьер на велосипеде.

– Привет, Моби! – взволнованно и радостно воскликнул он.

– Привет! – крикнул я в ответ. Как приятно, когда тебя узнают на улицах!

Лимузин проехал несколько кварталов, доставив меня к небоскребу, стоящему недалеко от Таймс-сквер, и сотрудники звукозаписывающего лейбла потащили меня в пентхаус. Там я провел три часа, беседуя с иностранными журналистами. Интервью с Роузом мобилизовало меня, и мозг работал как надо. Я умничал, шутил, разглагольствовал о «творческом процессе» и противостоянии Добра и Зла. Мне хотелось, чтобы интервьюеры рассказали всем в своих газетах и журналах о том, какой я умный, тонкий и добрый. О том, что они повстречали лучшего человека, которого когда-либо знали.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация