Он повернулся и уставился на меня. Посмотрев в его глаза, я понял, что все очень серьезно. Похоже, он действительно меня ненавидел. Его тексты задевали меня, но в глубине души я считал, что мы – две публичные фигуры и наша вражда была наигранной частью шоу-бизнеса. Но нет. Он посмотрел на меня и тихо, жестко сказал:
– Ты труп.
Я почувствовал себя уязвимым. Несмотря на то, что нас окружали тысячи людей, страх закрался в мою душу. Его окружала свита из здоровенных и очень злых парней, а я был один.
И все-таки… Несмотря на наше противостояние, я чувствовал странное родство с Eminem. Мы оба росли в бедности. У нас были матери-одиночки с непростыми характерами и судьбами. Мы оба нашли убежище в музыке. И оба не отличались высоким ростом.
Появился Роберт со своей собакой-куклой, а вслед за ним – команда операторов с камерами. Голосом Триумфа Шмигель задал мне несколько саркастических и остроумных вопросов, откровенно оскорбляя перед миллионами людей.
– Я бы не дал тебе запрыгнуть мне на ногу, – сказал он. Я засмеялся, потому что это было действительно смешно.
Затем Триумф переключился на Eminem. И тот ударил куклу. Шмигель с ужасом посмотрел на рэпера. За все годы существования язвительного пса-комика никто не пытался его бить!
Во время рекламной паузы Eminem со злостью сунул мне в руки листок бумаги. На нем был карандашный набросок: он и я; он душил меня. Должен признать, рисунок был хорош, и я удивился: когда Eminem успел его сделать?
Шоу после рекламы возобновилось, и мой неприятель встал с места, чтобы получить награду из рук Кристины Агилеры. Он поднялся на подиум, заметно возбужденный.
– Йоу! – воскликнул он. – Эта девчонка Моби на минутку вывела меня из себя!
Толпа начала свистеть, но я не знал, кому адресован свист – ему или мне. Eminem забрал у Кристины свою статуэтку и пообещал со сцены:
– Я дам по морде этому чуваку в очках!
Зал взорвался хохотом. Меня затрясло. Он самым грубым и оскорбительным образом угрожал мне перед миллионной аудиторией! Все это время я считал, что Eminem на самом деле не так уж зол на меня, что однажды мы встретимся и по-дружески поговорим, и он скажет, что на самом деле он не женоненавистник и не гомофоб. Мы поговорим о бедном и трудном детстве, о том, что мы оба пережили, и, возможно, даже подружимся. Вместо этого я стал объектом публично демонстрируемой ненависти величайшего и злейшего рэпера в мире. Меня шокировало и то, что публика посмеялась надо мной. Люди были не на моей стороне. В мире что-то изменилось. Я вдруг подумал о рейтинге 18. Как ни трудно было это признать, но многие рецензии на альбом были негативными. И критиковали не только музыку, но и меня. Кое-кто из журналистов даже не утруждал себя рассуждениями о моей работе, а просто обливал меня грязью.
Несмотря на наше противостояние, я чувствовал странное родство с Eminem. Мы оба росли в бедности.
Я знал: продажи билетов на мои концерты были не самыми лучшими. Я надеялся, что 18 и последующий за ним тур укрепят мою позицию в мире музыки и принесут новую славу. Но, как ни страшно это было признавать, 18 и близко не подошел к успеху Play.
Я покинул зал, чувствуя на себе взгляды 5000 человек. В вестибюле меня окликнули Джулиан Касабланкас
[135] и еще кое-кто из Strokes. Они собирались выступать на частной вечеринке и позвали меня с собой. Мы поехали в лофт, где они должны были играть. Там я выпил столько водки, сколько мог.
Я мог бы ненавидеть Strokes: они хорошо выглядели, они были успешными, к тому же они выросли в богатстве и с привилегиями. Но в последние годы мы сдружились. И мне нравилась их музыка, полная фанатских заимствований у Velvet Underground и групп из Хобокена, таких как Feelies и Bongos.
Они вышли на сцену в полночь. Я стоял сбоку от сцены, пил шампанское из бутылки и подпевал «Is This It».
– Моби, знаешь, ты мне нравишься, но тебя сейчас слишком многие ненавидят.
Я познакомился с Джулианом за год до этого, когда мы оба напились ночью в баре в районе Ист-Виллидж. Я рассказал ему, как люблю альбом The Strokes «Is This It» и как он напоминает мне о жарких пьяных летних ночах в Нижнем Ист-Сайде. Они были волшебными: казалось, что все в Нью-Йорке пытается тебя удержать. Теплый августовский воздух, бар, полный дружелюбных пьяниц. И прекрасная женщина, которая ведет тебя к себе домой, пешком на четвертый этаж, по лестнице старого многоквартирного дома…
Тогда, после моих прочувствованных пьяных речей, Джулиан обнял меня и сказал:
– Ты нас понял.
Когда Strokes начали играть новую песню, я увидел, что за сценой стоит Андре из хип-хоп-дуэта Outcast с группой друзей. В 2001 году мы ездили в совместный тур, и у меня были планы поработать вместе с ним над моим новым альбомом. Я подошел и попытался обнять его, но он отшагнул назад.
– Что такое, Моби? – нахмурившись, спросил он. Все-таки, наверное, я здорово напился.
– Я пишу музыку и хотел предложить тебе поработать вместе над парой песен.
Он покачал головой и грустно улыбнулся:
– Моби, знаешь, ты мне нравишься, но тебя сейчас слишком многие ненавидят.
Часть третья
Во снах я все время умираю
Барселона, Испания
(2002)
Сквозь зеркальные окна высотой в двадцать футов я видел Средиземное море – сияющий серо-голубой ковер, простирающийся до горизонта. Я был в Барселоне, в коротком отпуске во время европейского тура в поддержку 18. Мне предстояло выступить на церемонии вручения наград европейского MTV. В шикарном отеле, в котором я остановился, моими соседями по пентхаусу были Мадонна, Джон Бон Джови и Пи Дидди
[136].
Чтобы попасть в свой номер, мне каждый раз следовало пройти контроль у входа в отель, еще один кордон охраны стоял перед первым рядом лифтов. У отдельного лифта, который вез меня в пентхаус, дежурили вооруженные сотрудники внутренней службы в штатском. Когда я заселялся в отель, добраться до номера мне помог начальник охраны Мадонны.
– Я слышал, ты знаешь Эдди? – спросил он у меня.
Эдди, личный тренер Мадонны по йоге, в 80-е был одним из моих лучших друзей. Мы познакомились, когда смотрели в баре «Розовых фламинго» Джона Уотерса. В то время он только что бросил школу и продавал студентам Нью-Йоркского университета дешевые наркотики. А теперь стал тренером по йоге у Мадонны и Гвинет Пэлтроу
[137] и организовывал мастер-классы по духовному самосовершенствованию с Дипаком Чопрой
[138].
