Сегодня я наполнюсь водкой и спагетти. Я буду смеяться и кричать в пустое небо. И найду с кем переспать.
А бездна будет терпеливо ждать, как всегда ждала.
Норуолк, Коннектикут
(1980)
За неделю до начала учебного года я сорвал в норуолкском отделении Армии Спасения настоящий джекпот. Мы с мамой покупали одежду, и мне удалось найти практически новую рубашку бренда «Fred Perry». Я не верил своим глазам и даже поскреб пальцем вышитый на рукаве лавровый венок, удостоверяясь, что он настоящий.
У меня было две рубашки поло. Одну, с трафаретным рисунком наградного кубка слева на груди, мне подарили бабушка и дедушка, а другую, с вышивкой изображения лисицы J. С. Penny на рукаве, мама купила мне в «Гудвилле». Хоть я и был начинающим панк-рокером, по-прежнему мечтал о новой стильной рубашке «Izod». А еще – о паре джинсов Levis и настоящих кроссовках Adidas. Можно даже не новых, но хотя бы таких, чтобы не стыдно было надеть их в школу.
– Мам, можно мне эту? – спросил я, держа в руках рубашку «Fred Perry». Мама рылась на полке с поношенными свитерами и уже нашла два по вкусу – они висели у нее на левой руке. Один был коричневый с золотой нитью, а другой – темно-зеленый.
– Сколько она стоит?
Я посмотрел на этикетку.
– Полтора доллара.
Она нахмурилась.
– Дороговато для рубашки. Она тебе так нравится?
– Да, – сказал я, переживая и надеясь. Мне очень хотелось иметь эту рубашку.
– Ладно, давай ее возьмем.
* * *
В конце лета я поехал в Нью-Йорк на поезде вместе с Джимом и Дэйвом. Мы хотели попасть на выступление Talking Heads в Центральном парке. Мне было 14 лет, и я никогда еще не ездил в большой город без мамы или дедушки. Мы пешком дошли от вокзала до катка в Центральном парке и встали в очередь вместе с тысячей поклонников «новой волны» и панк-рока, глазея на удивительно красивых девушек с розовыми волосами и космически крутых юношей в штанах с леопардовым узором.
Я одевался так, чтобы в школе особенно не отличаться от других. Поэтому мне и нравились рубашки поло и «Fred Perry». Я был трусом.
Мы ждали, что на сцену выйдут только четверо участников Talking Heads, но они вывели за собой еще одного басиста, несколько перкуссионистов и афроамериканских бэк-вокалистов. Когда группа исполняла «Life During Wartime», я в экстазе слился с прыгающей и вопящей толпой зрителей. Я стал обращенным – фанатом, адептом «новой волны».
В последний вечер перед началом учебного года Джим позвонил мне и сказал, что собирается остричь волосы и надеть футболку Talking Heads за 5 долларов, которую он купил после концерта. Я хотел убедить его в том, что крутые ребята в школе после этого ему прохода не дадут. Но он не стал слушать.
Перед первым уроком я увидел Джима. Он гордо шел по коридору с коротко остриженными волосами и в черной футболке, на которой сияла ярко-голубая надпись «TALKING HEADS». Мне стало стыдно. Я одевался так, чтобы в школе особенно не отличаться от других. Поэтому мне и нравились рубашки поло и «Fred Perry». Я был трусом.
К обеду Джима уже называли «уродом» и «гомиком», и в раздевалке крутые ребята швыряли его на шкафчики. Я спрашивал себя: «Когда и при каких обстоятельствах ты наберешься храбрости обрезать волосы и надеть в школу черную футболку?» И не находил ответа.
С тех самых пор, как мне удалось впервые сыграть на гитаре «God Save the Queen», я мечтал создать панк-рок-группу. Если бы у меня такое получилось, мы с моими музыкантами могли бы исполнять каверы песен Clash, Sex Pistols и Voidoids. Джим смог обрезать волосы, думал я, а мне по силам основать группу. Я предложил Джиму быть вокалистом. Он пришел в восторг и тут же согласился.
Среди моих знакомых был только один музыкант – ударник по имени Чип. Его семья жила в красивом коттедже у пролива Лонг-Айленд-Саунд и принадлежала к среднему классу. А это означало, что его папа, скорей всего, был членом одного из недорогих загородных клубов. В перерыве между уроками я подсел к Чипу за парту и спросил, есть ли у него барабанная установка. Он ответил, что есть. Тогда я задал более важный вопрос, стараясь выглядеть как можно более спокойным:
– Тебя нравится «новая волна»?
– Типа Talking Heads? – сказал он. – Да, ничего так.
Пока все получалось лучше, чем ожидалось. «Ничего так» звучало обнадеживающе. И я пошел напролом:
– Хочешь собрать группу?
– Конечно, – ответил он так обыденно, словно я попросил у него карандаш.
В обед я встретился в кафетерии с Джимом и возбужденно рассказал ему о том, что у нас есть ударник. У него тоже были новости. Он тихо прошептал:
– У одного парня в старшей школе на блокноте написано «The Clash!».
О, еще один поклонник «новой волны»!
– Ты знаешь, как его зовут? – спросил я.
– Джон.
– Поговори с ним!
На следующий день Джим выяснил пять важных вещей:
1. Джону нравятся Clash и Гари Ньюман, и он действительно любит «новую волну».
2. Он жил в Лондоне с родителями, и у него есть пластинки, купленные в Англии.
3. Ему 16 лет, и у него есть водительские права.
4. Он умеет играть на гитаре, и у него есть гитара и усилитель.
5. Он не прочь попробовать играть в нашей группе.
Джим пригласил Джона, Чипа и меня к себе после школы, чтобы мы все перезнакомились. Джон был на год старше остальных в нашей компании, но среди нас не выделялся ни ростом, ни комплекцией. Мы ели печенье, смотрели телевизор и разговаривали о группах.
С тех самых пор, как мне удалось впервые сыграть на гитаре «God Save the Queen», я мечтал создать панк-рок-группу.
– Тебе нравятся B-52? – спросил у Джона я.
– Тебе нравится Devo? – спросил у Джона Джим.
– Ты слышал Sex Pistols? – спросил у Джона Чип.
Он ответил «да» на все наши вопросы, а потом ошарашил нас своим:
– Вы слушали WNYU?
Мы не знали такую радиостанцию.
– Что это? – спросил я.
– Это радио на волне 89.1, и у них есть передача «Новое шоу после полудня», – стал объяснять он. – Транслируется каждый день с трех до шести, и там играет только «новая волна»! У них даже есть программа с панк-роком под названием «Шоу Нойза». Идет вечером по вторникам.
Мне захотелось помчаться домой, запереться в комнате и прижаться ухом к радиоприемнику. На следующий день с 15.00 до 18.00 я записывал все песни от WNYU на кассеты «Radio Shack», которые украл из лаборатории изучения иностранных языков старшей школы Дариена. За эти три часа мой мир расширился, стал богаче и ярче. Я впервые услышал Damned, Joy Division, Bauhaus, Bad Brains, Misfits и Depeche Mode.
