Тихо всхлипывая, я лег на кровать и надел наушники, чтобы послушать «Bryter Later» Ника Дрейка
[175]. Мне казалось, что мои тело и мозг необратимо повреждены, но голос Ника успокаивал. Я заснул.
* * *
В дверь стучали. Где я? Да, в Айове!
На мне все еще была вчерашняя одежда, и я не помнил, когда лег спать. Тогда было светло, а сейчас темно. Я умер? Вроде нет… Каждая клеточка моего тела стонала, и мозг, казалось, плавал в бассейне нашатыря.
– Кто там? – спросил я. Голос прозвучал глухо и слабо.
– Моби, это Дэрон! Ты в порядке?
Я с трудом поднялся с постели и открыл дверь.
– Сколько времени, Дэрон?
– Семь, – ответил он. – Тебе на сцену в восемь.
Он присмотрелся ко мне.
– Ты под кайфом?
– Не знаю.
Я покачал головой и тут же пожалел об этом, потому что чуть не упал. Пытаясь создать впечатление, что чувствую себя нормально, спросил:
– Как день прошел?
Дэрон рассказал, что они с Лорой сходили на аюрведический массаж, медитировали в группе, гуляли и осмотрели сад пряных трав.
– А ты чем занимался? – спросил он.
– Я только проснулся. Долгая ночь была… Танцевал на рэйве.
– В Айове бывают рэйвы?
– Бывают…
На микроавтобусе мы доехали до концертной площадки. За сценой я сел на белый пластиковый садовый стул и попытался перезагрузить мозг с помощью эспрессо. Театр был полон, пришло около тысячи человек. Неожиданно я вспомнил сон, который приснился мне перед самым пробуждением в гостинице. Он был особенным. Важным. Очень важным для меня. С неколебимой решимостью рассказать о нем зрителям я вышел на сцену.
Я стоял под струями горячей воды, дрожал и без конца повторял: «Что я делаю? Что я делаю?!»
Мне удалось сыграть и спеть несколько песен. И после «Natural Blues» я обратился к Дэвиду, сидевшему в первом ряду.
– Ладно, прежде всего мне нужно, чтобы меня научили медитировать, – сказал я в микрофон. Публика засмеялась. – А еще, Дэвид, вчера вечером, или, точнее, сегодня, я понял, кто такой Боб.
Я говорил о демоне из телесериала «Твин Пикс», который Дэвид Линч снял почти двадцать лет назад. В фильме Боб вселялся в тела других персонажей и творил зло.
Дэвид и остальная публика уставились на меня во все глаза.
– Мне приснился сон о Бобе. И вот что я понял: он не хотел быть злым.
Я снова посмотрел на Дэвида, наблюдая за его реакцией. Он улыбался, но явно был озабочен.
– Дэвид, – сказал я, – Боб плохой, он воплощение злого начала в нашем мире. Но он не хочет быть таким. Он страдает от самого себя. Ему больно от того, что он плохой.
Я замолчал. Потому что сказал о себе все, что хотел сказать.
Дариен, Коннектикут
(1983)
Я все-таки добился снисхождения Джима, Чипа и Джона. После моих настойчивых извинений они снова приняли меня в Vatican Commandos. За рождественские каникулы мы записали шесть песен для семидюймового сингла и теперь собирались на первые гастроли с несколькими молодежными рок-группами Дариена. Наш маршрут был таким: пиццерия в Огайо, старшая школа в северном Коннектикуте, а потом «Anthrax», маленький панк-рок-клуб в Стамфорде.
Состав Vatican Commandos немного изменился. Джон ушел из группы, чтобы посвящать больше времени своей потрясающей новой девушке Линдси. Чип по-прежнему оставался ударником, а вот Джим переключился с вокала на бас-гитару. Поэтому у нас появился новый вокалист, Чак. Он носил прическу «синий ирокез» и осенью собирался поступать на медицинский факультет Бостонского университета.
Вечером четверга вокалист «Reflex from Pain» – одной из групп, с которыми мы гастролировали, – забрал нас на фургоне своего отца. В кузове не было ни окон, ни сидений, так что всем пассажирам – нашей четверке, пятерым парням группы под названием «CIA», еще троим из «Reflex from Pain» и двум нашим друзьям-панкам из школы – пришлось все 12 часов дороги до Огайо сидеть на трясущемся металлическом полу.
Наш друг Шон написал о Vatican Commandos статью для «Neirad», газеты старшей школы Дариена. Когда мы выехали на I-95, Джим вручил мне один ее экземпляр. На первой странице я увидел нашу фотографию – выступление в «Pogo» на разогреве у Agnostic Front. Под ней размещалась небольшая хвалебная заметка. Это была первая публикация, в которой шла речь о нашей группе, и мы по очереди снова и снова перечитывали ее.
В четыре утра мы добрались до панк-сквота в Акроне и улеглись спать прямо на полу гостиной заброшенного дома – кучка подростков-панков, свернувшихся в клубочки и укрытых кожаными куртками. Долгая дорога измотала меня, но я лег спать счастливым: о Vatican Commandos написали в газете, и мы ехали на гастроли!
Через три часа я проснулся от того, что облезлый пес с повязанной на шею банданой обнюхивал мое лицо. Улыбающийся панк с ярко-зеленым «ирокезом» весело объявил:
– Мы приготовили чечевицу и бурый рис!
Это была первая публикация, в которой шла речь о нашей группе, и мы по очереди снова и снова перечитывали ее.
Я удивился выбору блюд на завтрак. Зеленоволосый панк увидел мое вытянутое лицо и стал подробно объяснять, что такое веганство. «Это полезно для здоровья!» – завершил он свою долгую тираду. Моя «диета» состояла из хлопьев в глазури, пиццы, хот-догов и еды из «Бургер-кинг». Так что не было никаких шансов, что я соглашусь есть на завтрак что-то «полезное для здоровья». Особенно чечевицу и бурый рис.
– Нужно добыть нормальной еды, – вполголоса сказал я Джиму. Мы надели кожаные куртки и долго шли по Акрону, пока не набрели на ресторан фастфуда.
– Мне приснился очень странный сон, – сказал Джим, когда мы стояли в очереди, чтобы сделать заказ. – Ты играл на стадионе перед сотней тысяч людей. И не просто так. Ты стоял на танке.
– Дикость какая, – ответил я. – С Vatican Commandos?
– Нет, ты был один. Без рубашки.
– Как Фредди Меркьюри?
Он засмеялся. Мы взяли на завтрак гамбургеры и шоколадные коктейли. Джим усмехаясь, сказал:
– Ты знаешь, ведь эти коктейли можно назвать веганскими. Потому что в них нет молока.
* * *
На наше выступление в пиццерии по билетам ценой в пять долларов пришло несколько человек – точнее, семеро. Это были обитатели сквота и парни из других групп. Мы быстро соорудили сцену: отодвинули несколько столов и установили оборудование между входом и музыкальным автоматом.
Выступление Vatican Commandos открывало концерт. Мы сыграли «Hit Squad for God»
[176], и после этого у входа в пиццерию стали толкаться зрители. Кое-кто из них покупал билет и проходил за стол. Мы спели все двенадцать наших песен за двадцать пять минут и уступили место на сцене другой группе.
