Позже, когда мы лежали в постели, засыпая, я задумался, какими могли бы стать наши дети. Дженни была потомком Дэвида Юма
[187], а я – потомком Германа Мелвилла. Наши дети наверняка блистали бы незаурядными умственными способностями. Я представил себе наше будущее. Мы закончим колледж, мечталось мне, и переедем в Бостон или, может быть, в Нью-Йорк, получим степени магистров, а затем и докторские. Мы какое-то время поживем в большом городе, а потом переедем в университетский городок, где будем писать книги и преподавать. И через несколько лет у нас появятся несколько маленьких детей. Свободное время я стану посвящать сочинению музыки, но постепенно увлекусь игрой на рояле, стоящем у витражного окна. Я буду исполнять произведения Баха и Дебюсси, а Дженни – читать книги Уокера Перси
[188] на подоконнике. И за окном будет идти снег.
Мы вместе состаримся. Когда у моей любимой появится первая седина, я напомню ей, что она – прекрасна. Наши дети подарят нам внуков. И, когда мне и Дженни стукнет 80 или 90 лет, мы соберем всю нашу большую семью на Рождество у себя в доме, в университетском городке. Огонь в камине, елка до потолка, увешанная разноцветными гирляндами, в комнатах полно собак, младенцев, детей и взрослых… Пока наши потомки будут разворачивать рождественские подарки, я посмотрю на Дженни и скажу от всего сердца: «Я по-прежнему люблю тебя, счастье мое!»
Все это казалось таким милым и таким реальным. Дженни пошевелилась во сне и что-то неразборчиво пробормотала. Я улыбнулся и крепче обнял ее.
Нью-Йорк
(2007)
Остров сломанных игрушек – это место, куда в мультфильме «Рудольф – красноносый олень»
[189] отправлялись сломанные и надоевшие детям игрушки: игрушечный пистолет, стреляющий джемом; поезд с квадратными колесами. У меня не осталось близких родных – мама, бабушка и дедушка уже давно покинули этот мир, – но я не хотел куда-то ехать на Рождество. Поэтому решил устроить вечеринку «Остров сломанных игрушек» в своем «небесном замке».
Утром 25 декабря я рано встал и отправился на прогулку по Центральному парку. Мне нравилось Рождество в Нью-Йорке, это был единственный день в году, когда город затихал. Сквозь облетевшие кроны парковых деревьев я видел высотные дома на Пятой авеню и Сентрал-Парк-Вест. На стылых аллеях единственным звуком, достигавшим моих ушей, был хруст опавших листьев и ледяного крошева под ногами.
Я добрался до замка Бельведер и посмотрел через парк на свой «замок» в верхней части южной башни Эль-Дорадо. Он не решил ни одной из моих проблем. Но, несмотря ни на что, был удивительно прекрасен. Я повернул к дому, чтобы успеть прибраться до прихода гостей.
В 14.30 я включил на айподе рождественский альбом Джонни Мэтиса
[190] и осмотрел квартиру. На улице становилось все холоднее, но в моем доме было тепло: сквозь витражные окна сияло солнце, и в старинном мраморном камине весело горел огонь. Джонни Мэтис пропел: «It’s Beginning to Look a Lot Like Christmas»
[191]. Посмотрев на сосновые ветви и листья остролиста, украшающие камин, я был вынужден согласиться с Джонни: приближение Рождества в квартире ощущалось все сильнее. В ней даже пахло праздником, потому что на плите побулькивал горшочек горячего сидра – с корицей, мускатным орехом и душистым перцем.
Мне нравилось Рождество в Нью-Йорке, это был единственный день в году, когда город затихал.
К трем часам начался стабильный приток друзей и родственников, поэтому я открыл несколько бутылок шампанского «Вдова Клико». На закате мы вышли на балконы с западной стороны квартиры – посмотреть, как солнце опускается за реку Гудзон.
Мне была ненавистна сама мысль о том, что кто-то в Нью-Йорке может провести Рождество в одиночестве, поэтому я разослал приглашения на «Остров сломанных игрушек» всем, кого знал. После захода солнца моя квартира продолжала наполняться людьми. Джонатан Эймс
[192], который только что подписал с Джейсоном Шварцманом
[193] контракт на съемки в сериале «Смертельно скучающий», явился с многочисленным отрядом распущенных звезд искусства. Несколько представителей организованной преступности из Восточной Европы, с которыми я подружился на гастролях, принесли подарки и наркотики. Пришли знакомые музыканты и красивая стриптизерша Эра, с которой я недавно познакомился в шальной компании ее подруг и нескольких наркоторговцев.
К семи вечера все пять этажей квартиры были заполнены до отказа. Мои утонченные гости, что пришли днем, вежливо удалились. И по мере того, как люди все больше и больше употребляли спиртного, с вечеринки постепенно, но уверенно сходил прежний лоск респектабельности Верхнего Вест-Сайда. А потом на сцене появились наркотики.
Эра росла хорошей девочкой в Уэстпорте, небольшом городке штата Коннектикут, но теперь с ног до головы была покрыта татуировками и в перерывах между выступлениями в стрип-клубе участвовала в перформансах с обнаженной натурой.
Мы распили бутылку шампанского, вспомнили, как встречали Рождество в Коннектикуте в детстве. А потом занялись сексом на гостевой кровати. Позже Эра вспомнила, что ей нужно было идти в стрип-клуб – в Рождество стриптизерши много зарабатывают, – поэтому быстро оделась и убежала.
Я вышел к гостям. Они энергично избавлялись от налета цивилизованности. Кто-то выключил Джонни Мэтиса и заменил его диджейским миксом из скрежещущих песен самых бездарных метал-рок-групп начала 90-х годов. «Боссы мафии» из Восточной Европы заказали стриптизерш. Мой друг Манджина, которому недавно ампутировали ногу, на кухне смешивал коктейль в верхней части своего протеза. Увидев меня, он заорал:
– Мешаем коктейли на пне!
Я увидел, что по лестнице поднимается моя подруга Саманта. Она плакала, сжимая в руках бутылку водки.
– Что случилось? – спросил я, радуясь, что язык еще не заплетается от наркотиков. – Почему ты не уехала с семьей?
Саманта – высокая респектабельная светловолосая дама – жила на Парк-авеню. Ее муж управлял хедж-фондом, три дочери-блондинки учились в частной школе. Мы с ней познакомились год назад на благотворительном вечере в Музее естественной истории и стали дружить. Я пригласил ее на свою рождественскую вечеринку, хотя предполагал, что она проведет каникулы в Вестчестере со своей семьей. Она, плаксиво сморщившись, оглянулась на гангстеров, стриптизерш и толпу танцующих дегенератов, заполнивших мою квартиру.
