Гардинг проинформировал персидского министра иностранных дел мирзу Насролла-хана Мошира од-Дойлы о предполагаемом визите. Он надеялся, что вице-короля надлежащим образом встретят в персидских портах и что персидское правительство увидит в этом визите «свежее доказательство решимости британского правительства защищать свои права и интересы, которые совпадают с интересами его величества шаха».
Шах и его министры, однако, не увидели визит Керзона в таком свете. Для них он оказался мероприятием тревожным и беспокойным. Русские, без сомнения, устроят контрдемонстрацию… на прием высокого гостя и его свиты будут затрачены большие средства… возможно, придется давать какие-то обещания или отказываться их давать, настраивая против себя одну или другую из великих держав… Мозаффар эд-Дин и Амин ос-Солтан предпочли бы, чтобы их оставили в покое.
Керзон путешествовал по заливу в ноябре – декабре 1903 г. с большим размахом. Флотилия, состоящая из парохода «Гардинг», четырех крейсеров и нескольких судов меньшего размера, шла от порта к порту, изумляя арабских шейхов и убеждая их в могуществе Британии. Однако на персидской стороне залива дела пошли не столь хорошо.
Сэр А. Гардинг, сопровождавший вице-короля на протяжении большей части путешествия, договорился, что персидское правительство примет Керзона в Бендер-Аббасе и Бушере. Ала од-Дойлы, губернатор Фарса, умолял исключить Бендер-Аббас. Он не дал никаких объяснений, но расстояние от Шираза до Бендер-Аббаса, тяготы путешествия и громадные расходы на переезд губернатора, большого церемониального штата и гвардии оказались достаточны для объяснения его нежелания ехать. Керзон согласился, чтобы его встретили при высадке в Бушере, но отказался расположиться в резиденции персидского правительства. Последовала долгая склока по поводу того, должен ли Ала од-Дойлы первым нанести визит Керзону в резиденцию вице-короля или вице-король должен первым посетить губернатора в его резиденции. Еще одна сложность возникла с орудийным салютом. Керзону полагался тридцать один залп. Ала од-Дойлы просил себе равных почестей, но британский адмирал, который должен был произвести салют, отказался дать ему больше девятнадцати залпов.
2 декабря сверкающая армада вошла в гавань Бушера. Керзон планировал высадиться, проследовать в британскую резиденцию и там принять Ала од-Дойлы. Последний отказался, заявив, что оказал бы вице-королю уважение как гостю и нанес ему визит, если бы тот остановился в персидской резиденции. Поэтому Керзону следует первым нанести визит губернатору. Из Тегерана Ала од-Дой-лы получил приказ твердо стоять на своем. Переговоры продолжались весь день. Британская военная эскадра стояла на якоре, а Керзон бушевал, обвиняя персов в оскорблении представителя его британского величества. На следующий день вице-король Индии отплыл, так и не сойдя на берег в Бушере. Его визит в Персию потерпел полное фиаско. Английские писатели, утверждавшие, что это «триумфальное путешествие» подняло престиж Британии, либо были плохо информированы, либо предавались пустым мечтаниям.
Встреча Керзона с сэром А. Гардингом дала им возможность обсудить британскую политику и обнаружить, что их мнения во многом совпадают, но по некоторым важным пунктам расходятся, в частности по вопросу о средствах достижения желательных для обоих целей. Огромным недостатком Керзона была его надменная манера поведения. Он сам был чувствителен к каждой мелочи, но безразличен к чувствам других людей. Вряд ли могут возникнуть сомнения в его симпатиях к Персии, которую он знал лучше многих европейцев; но он упрекал Гардинга в том, что тот был «слишком вежлив и дипломатичен с персами, обращался с лживыми азиатами так, как если бы они были европейскими государственными деятелями». Керзон считал, что с персами следует обращаться «с откровенной и даже грубой прямотой», которую он использовал с правителями Афганистана и Непала. Гардинг увидел просчет в логике Керзона: «Он забывает, что в Индии ему не приходится иметь дело с активной конкуренцией русских дипломатов, не говоря уже о французах и немцах, ни один из которых не упускает случая влезть в водоворот персидской политики».
В логике Керзона был и другой просчет, которого Гардинг не увидел: «Грубая прямота» заставляла персов ненавидеть англичан столь же искренне, как они ненавидели русских, других мастеров «грубой прямоты». Что чувствовали персы, не имело значения ни для одной из держав в 1903 г., но пятнадцать лет спустя должно было приобрести громадное значение. Персия, которую хорошо знал и к благополучию которой не был равнодушен Керзон, увидит в нем врага; и, когда его мечта о Персии под защитой Британии, Персии благополучной и мирной, готова будет воплотиться в действительность, Персия поднимется и разобьет эту мечту, а самого Керзона обречет на унижение и болезненное поражение.
Глава 7
Война, революция и примирение соперников
Путешествие шаха в Европу летом 1902 г. обошлось Персии в громадную сумму. Занятые у России в апреле 10 миллионов рублей были потрачены еще до конца года. Когда Амин ос-Солтан отправился в русский банк за очередным займом, управляющий банком Е.К. Грубе сообщил «об инструкциях от месье де Витте не предоставлять больше займов без гарантии, что деньги будут использованы на общественные нужды, а не разойдутся среди приближенных его высочества». Бельгийский директор таможен Наус утверждал, что Витте «не был нерасположен» предоставить Персии дополнительную помощь, хотя и соглашался с А. Гардингом в том, что русские могут потребовать реорганизации системы «малиат» (налогов).
Гардинг сомневался в успехе реформ и считал, что еще один заем неизбежен. Стоит Амину ос-Солтану еще раз получить деньги у русских, и ему придется дорого заплатить политическими уступками России: «назначением русских контролеров за взиманием «малиат» или предоставлением концессий на трубопроводы к Персидскому заливу». Только Британия может помешать этому, если снова придет на помощь, выдвинув встречное предложение» предоставлении ссуды через Имперский банк или от мистера д'Арси, и повлияет на русские условия, заставив месье де Витте допустить, чтобы Персия занимала деньги в другом месте».
На этот раз британское правительство поддержало своего посланника, предоставив ему возможность предложить Персии заем через Имперский банк. Сумма была невелика, но она позволяла отсрочить полный крах персидского правительства. В соглашении, подписанном Амином ос-Солтаном и Наусом со стороны Персии и Дж. Рабино со стороны Имперского банка 4 апреля 1903 г., говорилось о займе в 300 тысяч фунтов стерлингов под 5 процентов годовых, который предстояло выплачивать в течение 20 лет из доходов с каспийских рыбных промыслов. Если этого дохода оказалось бы недостаточно, то были бы использованы доходы почты, а также таможенные пошлины Фарса и портов Персидского залива.
Предвидя грядущие финансовые баталии, А. Гардинг предложил британскому правительству приобрести контрольный пакет акций Имперского банка Персии, без которого Англия не могла конкурировать с Россией. Лорд Лансдаун в своем ответе написал, что против предложения Гардинга был высказан целый ряд возражений. Во-первых, банк «занят операциями, которые с точки зрения Англии рассматривались бы как ростовщические и в некоторой степени теневые». Во-вторых, «если подобные операции не будут продолжены, доходы держателей акций резко уменьшатся, что им не понравится». В-третьих, цены на акции подскочат, если станет известно, что покупает британское правительство. В-четвертых, вероятность попадания банка в чужие руки исключена, «поскольку большинство директоров, согласно уставу, должно быть англичанами», и перспектива того, что банк не оправдает доверия правительства, маловероятна.
