Несмотря на то что Ляхов и его казаки прочно удерживали Тегеран под властью шаха, значительные области страны переходили в руки националистов. Мохаммад Али так и не смог распространить свою власть на Тебриз. Националисты под предводительством дашнака Ефрем-хана Давидянца взяли Решт, главный город Гиляна. В центре и на юго-западе Персии бахтиары и другие племена кочевников проявляли беспокойство, в любой момент мог произойти взрыв.
Британцы были убеждены, что единственным способом сохранить порядок было заставить шаха соблюдать основные законы и созвать меджлис. А. Николсон убеждал русских не терять времени, предлагал вместе провести встречу с шахом. Заместитель министра иностранных дел Н.В. Чарыков ответил, что он рекомендует Гартвигу сделать это совместно с Марлингом.
Готовность российского Министерства иностранных дел сотрудничать в сдерживании Мохаммада Али-шаха и, соответственно, Гартвига была вызвана необходимостью британской поддержки в сложной и запутанной балканской игре. В начале 1908 г. министр иностранных дел Австро-Венгрии граф А. Эренталь объявил о намерении построить железную дорогу из Боснии через Санджак на Салоники. Извольский полагал нужным проводить на Балканах более активную политику. Он хотел добиться для русских военных кораблей права прохода через проливы. Отношения с Японией улучшились, на Дальнем Востоке установился прочный мир. Но ситуация на Ближнем Востоке требовала энергичных действий, чтобы не лишиться плодов усилий не одной сотни лет, не лишиться роли великой державы.
Поддерживал Извольского только начальник Генерального штаба Палицын. Заместитель военного министра генерал Поливанов и военно-морской министр Диков утверждали, что вооруженные силы России не готовы участвовать в войне. Министр финансов Коковцов горячо возражал против любых рискованных действий, Столыпин высказал такое же мнение. Премьер-министр считал авантюрную внешнюю политику несвоевременной: «Через несколько лет, когда мы добьемся полного спокойствия дома, Россия снова начнет говорить на своем языке». Спустя неделю Совет государственной обороны категорически отверг любую политику, способную вовлечь Россию в войну на Балканах. Для достижения своих амбициозных целей Извольский вынужден был полагаться только на дипломатию. Без доброй воли и поддержки Британии было не обойтись. Извольский готов был пожертвовать Мохаммадом Али-ханом ради свободы русского судоходства в проливах.
В сентябре 1908 г., когда Николсон предложил Британии и России совместно рекомендовать шаху придерживаться конституции и вновь созвать меджлис, Извольский направлялся в Австро-Венгрию для переговоров с Эренталем. В июле в Турции вспыхнула революция. И Австро-Венгрия, и Россия хотели воспользоваться падением Абдула Гамида, но Извольский стремился хотя бы некоторое время избегать любых осложнений.
Результатом встречи Извольского с Эренталем в Бухлау явилось устное соглашение о том, что Австро-Венгрия аннексирует Боснию и Герцеговину, уведомив предварительно Россию о своих намерениях. Взамен Австро-Венгрия займет благожелательную позицию, если Россия сочтет необходимым предпринять шаги, чтобы добиться свободного прохода для русских военных судов через Дарданеллы. Затем Извольский посетил Германию, Италию и Францию. На железнодорожной станции под Парижем он прочел в газетах, что Австро-Венгрия планирует аннексию Боснии и Герцеговины. 6 октября в Вене было официально объявлено об аннексии, о которой Извольского не предупредили.
В Лондоне его ждало горькое разочарование. Грей отказался поддержать планы России по пересмотру статуса проливов. В самом деле, трудно было бы объяснить английской общественности, почему Британия должна поддержать Россию против Турции в тот самый момент, когда там свергнут кровавый султан и установлено революционное правительство.
В течение нескольких следующих месяцев Австро-Венгрия, Сербия, Россия и Германия держали Европу на грани войны. 22 марта 1909 г. германский посол в Санкт-Петербурге граф Ф. Пурталес потребовал, чтобы Россия признала аннексию Боснии и Герцеговины Австро-Венгрией. Извольскому было ясно, что Россия либо должна принять этот факт, либо начинать войну с Австро-Венгрией и Германией в защиту Сербии. Россия подчинилась германскому ультиматуму.
В напряженные месяцы с октября 1908-го по апрель 1909 г. Россия не всегда уделяла внимание Персии, временами действуя вместе с британцами в поддержании неустойчивого равновесия между шахом и националистами. В ноябре Гартвиг наконец покинул Тегеран, хотя жена его осталась и продолжала оказывать на двор значительное влияние. Русскому поверенному в делах Саблину стало известно, что шах намеревается опубликовать манифест с выражением своего намерения не восстанавливать меджлис, который противоречит религии и взглядам народа. Российское и британское представительства одновременно призвали шаха вспомнить обещания, которые он дал Британии и России. В тот же день, несколько позже манифест был опубликован. Он был адресован муджахидам Тегерана, которых шах заверял в том, что будет защищать ислам и законы Пророка: «Теперь, когда вы доказали, что учреждение меджлиса противоречит исламу, и объявили меджлис «харам» (запрещенным), и муджахиды в провинциях пришли к такому же решению, мы отказываемся от нашего намерения, и меджлис упраздняется».
Посланники России и Британии нанесли визит шаху. Он встретил их жалобами на опасность нового созыва меджлиса, утверждал, что духовенство против меджлиса и персидский народ не готов к этому. Дипломаты предложили ввести более жесткий избирательный закон, который мог бы предотвратить избрание несведущих депутатов. Шах высказал заинтересованность и обещал назначить консультативный совет для разработки нового избирательного закона. «Согласно моему убеждению, – телеграфировал Саблин, – разделяемому британским посланником, на этот раз не существует основы для принятия мер по давлению на шаха».
Обращаясь к событиям 1908 г., сэр А. Николсон характеризует политику России как политику возврата к европейским делам: «Если бы результаты войны с Японией были иными, возможно, Россия в большой степени потеряла бы интерес к вопросам, волнующим Юго-Восточную Европу, и попыталась бы создать для себя обширную азиатскую империю. Японская война совершенно рассеяла эти мечты».
Поражение и революция вынудили Россию к реорганизации системы правления, армии, военно-морского флота и административной системы. Россия пришла к необходимости ликвидировать оставшиеся вопросы в отношениях с Японией и прийти к соглашению с Великобританией, великим соседом России в Азии. После достижения этого, по мнению Николсона, русское правительство «может восстановить положение России в Европе и вернуться, возможно отрезвев, на прежнее поле политических интересов и политической деятельности, которое они оставили, преследуя мираж азиатского господства».
Возвращаясь к Персии, Николсон указывает, что Россия очень встревожена связью между лидером тебризских националистов Саттар-ханом и младотурками и опасается образования в Азербайджане независимой республики. Поведение русского правительства доказывает, что его опасения серьезны, но Николсон хвалит Россию за терпение и выдержку, позволяющие ей не принимать активных мер вмешательства. Русское правительство действует в полном соответствии с духом взаимопонимания с Британией.
