Грей не хотел одобрять ничего, что не подходило бы русским. Он дал понять графу Бенкендорфу, что Британия не поощряет этого займа, а Селигман действует независимо от министерства иностранных дел. Русское правительство признало, что оно было бы встревожено большим займом из британских источников.
10 октября 1910 г. персидское правительство официально обратилось к братьям Селигман с просьбой о предоставлении займа в 1,2 миллиона фунтов стерлингов. Этого было бы достаточно, чтобы выплатить старые долги и вынуть Персию из тугой петли русского и британского финансового контроля. С. Селигман уведомил Имперский банк о намерении Персии выплатить долг банку деньгами, занятыми у него. Его письмо осталось без ответа. 21 октября он написал еще одно письмо, информируя министерство иностранных дел о том, что заем будет выпущен только в Англии. Он получил ответ 24 октября, когда Максвелл из министерства иностранных дел сообщил ему, что Имперский банк Персии также заинтересован в предоставлении Персии займа, и министр не может поддержать братьев Селигман до тех пор, пока не станут известны результаты переговоров банка с персидской стороной. Максвелл также признал, что министерство иностранных дел предпочло бы Имперский банк Персии в качестве заимодавца правительству Персии. Селигман ответил следующим образом: «В будущем, если персидскому правительству когда-нибудь понадобится новый заем, ни одна ответственная фирма не начнет переговоров, зная, что в последний момент в пользу конкурентов может быть использовано министерство иностранных дел. Другими словами, это означает, что Имперский персидский банк может диктовать персидскому правительству какие угодно условия».
Первоначально Имперский банк Персии не собирался предоставлять Персии новый заем. Когда 14 сентября 1910 г., почти за месяц до обращения к братьям Селигман с официальной просьбой, персидское правительство попросило 100 тысяч фунтов стерлингов под обеспечение коронных драгоценностей, Имперский банк отказал из-за крупных сумм, не выплаченных персидским правительством. Еще 6 октября совет директоров банка отказался предоставить даже маленький заем. Затем 7 октября, после разговора одного из директоров с Селигманом, банк решил, что его интересы оказались под угрозой. Представителя в Тегеране А. Вуда попросили выяснить, какие условия предложил персам Селигман. Он передал условия телеграфом и добавил, что «персидское правительство предпочло бы, чтобы этим делом занимался Имперский банк Персии вместо братьев Селигман». На следующий день ему было поручено заверить персидское правительство, что банк может «выпустить заем на столь же благоприятных условиях, как и любой другой банк». Более того, директора сообщили Вуду, что «для интересов Имперского банка Персии чрезвычайно важно, чтобы это дело не ушло в другие руки».
Персидскому правительству, должно быть, не терпелось узнать, можно ли получить деньги от Имперского банка. В конце концов, на Селигмана трудно было полагаться, хотя и не по его вине. Ведь министерство иностранных дел прекратило деятельность Вулфа, и ничто не могло помешать чиновникам избавиться от Селигмана. Высокопоставленный правительственный чиновник Вакил ор-Роайа дал понять Вуду, что персидское правительство предпочло бы занять деньги у Имперского банка, а не у Селигмана. Он утверждал, что имеет поручение правительства просить о займе в 1,2 миллиона фунтов стерлингов. 25 октября Вуду стало известно, что персы не прекратили переговоров с Селигманом. Он написал министру финансов и, не получив ответа, потребовал встречи с ним и министром иностранных дел. Два министра признали, что просили Вакила ор-Роайа обратиться к Вуду, чтобы выяснить условия. Вуд сказал, что, если Персии нужны деньги, ей придется обратиться в письменном виде.
Представитель Селигмана в Тегеране У. Мур узнал о беседах Вакила ор-Роайа с Вудом. Министры заверили его, что Вакил ор-Роайа действует на свой страх и риск, а они по-прежнему имеют дело с Селигманом. 30 октября Мур обнаружил, что министерство иностранных дел поддержало Имперский банк Персии против Селигмана. Он написал Дж. Баркли, британскому посланнику в Тегеране: «Я хочу, чтобы вы поняли, что я обвиняю министерство иностранных дел в нечестности… Все факты будут представлены парламенту, как только он соберется».
На самом деле британское дипломатическое представительство еще не начало оказывать давление в пользу Имперского банка Персии, хотя Грей и поручил Баркли оказать такое давление, чтобы не позволить Селигману предоставить свой заем. Министр считал, что его вмешательство «в этот момент скорее вызвало бы предубеждение, нежели способствовало продолжению переговоров». Он начнет действовать, если станет ясно, что персидское правительство предпочитает иметь дело с братьями Селигман, а не с банком. Он не видел никаких признаков такого желания и полагал, что персы стремятся прийти к соглашению с Имперским банком.
Имперский банк Персии имел к тому времени глубокие корни в экономической и политической жизни Персии. Даже без поддержки министерства иностранных дел он, вероятно, мог бы победить в борьбе против Селигмана. Более того, члены совета директоров банка в Лондоне были вхожи в правительственные круги. Т. Джексон, председатель, и Т. Гордон, член совета директоров, без труда связывались с высокопоставленными чиновниками, которые были уверены, что банкиры будут действовать в интересах империи. Селигман же был чужаком. Джексон и Гордон указали Э. Грею на то, что у Селигманов главный офис находится в Нью-Йорке. В результате Грей начал смотреть на братьев Селигман как на иностранную фирму, которую следует прижать в пользу британских компаний. Хотя никто не сказал об этом ни слова, но то, что Селигман с партнерами, так же как Вулф, Самуэль и Леви, были евреями с международными связями, вероятно, тоже работало против них. Дж. Бьюкенен, британский посол в Санкт-Петербурге, указал Грею, что финансовый агент России в Вашингтоне Виленкин был женат на урожденной мисс Селигман.
Хотя скрытый антисемитизм, возможно, сыграл свою роль в этом деле, основной причиной поддержки Греем Имперского банка была политическая надежность этого учреждения. Банк мог служить, и временами служил, инструментом британской политики. Прежде чем разрешить банку начать переговоры о займе, министерство иностранных дел проконсультировалось с русскими. К.М. Аргиропуло, старший советник российского Министерства иностранных дел, сказал, что ему о предполагаемом займе все известно, и возражений не будет, если в первую очередь будет завершена конверсия долговых обязательств перед русским банком.
Грей стремился получить согласие русских на заем Имперского банка как можно быстрее, не дожидаясь реорганизации старых долгов Персии русскому банку. «Пока это не сделано, – телеграфировал он поверенному в делах в Санкт-Петербурге О'Бейрну, – либо в игру вступит какая-нибудь другая фирма, либо банк доведет это дело до конца, несмотря на наше несогласие». Русские отказывались торопиться. К.М. Аргиропуло хорошо знал правила игры, поскольку пять лет (1897–1902) служил посланником в Тегеране.
Пытаясь заставить русских дать согласие на заем со стороны Имперского банка немедленно, британский поверенный в делах в Санкт-Петербурге совершил ошибку: он сказал, что банк может выпустить заем и без согласия британского правительства. Новый министр иностранных дел Сазонов отреагировал весьма резко на скрытую угрозу. Он сообщил О'Бейрну, что, если заем будет предоставлен, это произведет здесь очень плохое впечатление, вывести после этого русские войска из Казвина будет совершенно невозможно. Русскому правительству придется сохранить свои силы в Северной Персии на годы, что было бы неприятно для русского правительства и, как он полагает, также неприятно для Англии.
