Для России доброжелательный нейтралитет Британии в деле Шустера – Морнара был завуалированной формой поддержки американца. В телеграмме Бенкендорфу Нератов отметил, что американские советники взяли на себя в Персии все дела, а это несомненно опасно». Нератов писал: «Грей склоняется на сторону Шустера, которого Баркли поддерживает, несмотря на то что он говорил Поклевскому».
Последовав примеру Поклевского, германский посланник направил персидскому правительству записку в поддержку Морнара. Французы и итальянцы тоже поднялись на защиту Морнара, но Шустер сумел завоевать полное доверие меджлиса и был уверен, что его поддержат с энтузиазмом. Морнар отступил и с неохотой принял предложенное перемирие.
Дело Морнара еще не было закончено, а Шустер уже ввязался в новый, значительно более серьезный, конфликт с Россией. Чтобы сделать возможным сбор налогов в стране, находящейся на грани анархии, меджлис разрешил Шустеру организовать при казначействе специальные жандармские силы. Он сразу же предложил командование над ними британскому военному атташе майору Ч. Стоуксу, имевшему репутацию человека, лучше других иностранцев знающего Персию и ее язык.
О двойственном отношении британского министерства иностранных дел к назначению Стоукса свидетельствуют внутриминистерские меморандумы. «С русской точки зрения выбор майора Стоукса в высшей степени неудачен, поскольку он настроен фанатично антироссийски, – комментировал заместитель министра Норман. – С другой стороны, – добавляет он, – с общей точки зрения это назначение удачно». Если правительство Индии не будет возражать (Стоукс формально служил в индийской армии), Британии следует согласиться на это назначение, чтобы не препятствовать усилиям меджлиса реформировать Персию. Грей добавил, что, «если майор Стоукс будет назначен, его следует предостеречь, чтобы он подавил все антирусские чувства. Дж. Баркли мог бы сказать мистеру Шустеру, как обстоит дело, и указать, насколько важно, чтобы любой из сотрудников администрации Шустера проявлял беспристрастность ко всем нациям».
10 июля 1911 г. Нератов сказал Бьюкенену, что, хотя он не имеет возражений против жандармерии, как таковой, он предпочел бы, чтобы командование над ней было поручено офицеру, представляющему второстепенную державу. Если бы было возможно двойное командование, то эти посты могли бы занять русский и британский офицеры. Грей готов был принять предложение Нератова и поручил Баркли предложить Шустеру назначить вместо англичанина шведа.
Шустер отказался руководствоваться советом Баркли, он сказал британскому посланнику, что ему нужен только Стоукс, поскольку это единственный человек, способный справиться с трудной задачей формирования жандармских сил. Баркли доложил, что персидское правительство не согласится на двойное командование, если только под давлением; а в этом случае Шустер уйдет в отставку.
Чем дольше в министерстве иностранных дел размышляли над делом Стоукса, тем меньше оно нравилось. С Норманом связался один из директоров Англо-Персидской нефтяной компании Ч. Гринуэй и сказал, что он надеется на запрет назначения майора Стоукса как не соответствующего британским интересам. Гринуэй привел следующие причины: «Майор Стоукс идентифицировал себя с самыми крайними националистами в Персии и посещал встречи их энджоменов. Он был настроен почти так же антибритански, как и антирусски, не упускал случая критически высказаться по поводу несправедливости британской политики в Персии; особенно в отношении трудностей, которые создавались на пути получения займов. На новой должности у него будет возможность наносить вред положению Великобритании в Персии и распространять свои взгляды среди персов».
Норман, знавший Стоукса, признал, что не имел понятия о том, что военный атташе зашел так далеко, чтобы присоединиться к персидскому революционному движению. На телеграмму министерства с вопросом о взглядах и действиях Стоукса Дж. Баркли ответил, что майор часто высказывал ему «в частном порядке сильное неодобрение в отношении политики правительства его величества». Баркли никогда не слышал, чтобы Стоукс посещал собрания энджоменов, но «он, согласно общему мнению, очень сблизился с крайними националистами». Россия не могла позволить командовать персидским силовым ведомством на севере английскому офицеру. «Мне кажется, – телеграфировал домой Поклевский, – что мы могли бы согласиться с назначением мистера Стоукса только в том случае, если в нашей сфере влияния на такой же пост будет назначен русский офицер или если организация персидских вооруженных сил будет доверена нашим инструкторам». Бенкендорф несколько раз беседовал с Николсоном, которого очень обеспокоило дело Стоукса. Он не знал, как Британия могла бы помешать Стоуксу поступить на персидскую службу, если бы он решил уйти в отставку. Нератов настаивал. «Мы считаем невозможным в принципе оставаться равнодушными к приглашению Стоукса на пост главы финансовой жандармерии, которая будет действовать в нашей сфере влияния».
Русская пресса начала кампанию против назначения Стоукса. 3 августа «Новое время» предупредило, что это назначение может неблагоприятно сказаться на англо-русском соглашении 1907 г. Когда лондонская газета «Таймс» написала, что у британского правительства нет законных средств помешать Стоуксу уйти в отставку с британской военной службы, «Новое время» ответило, что в таком случае соглашение 1907 г. отдается «на милость любого авантюриста и остается клочком бумаги, не имеющим реального значения». Дж. Бьюкенен докладывал из Санкт-Петербурга, что общественное мнение всколыхнулось, а официальные круги встревожены. Нератов настаивал, чтобы Грей сделал заявление о готовности британского правительства поддержать требование о компенсации, которое может выдвинуть русское правительство с тем, чтобы русское общественное мнение получило моральное удовлетворение.
Грей попытался найти компромисс. 8 августа Баркли предупредил персидское правительство, что оно может настаивать на приглашении Стоукса только при условии, чтобы его деятельность не распространялась на русскую сферу влияния. В противном случае Британия признает право России защищать свои интересы на севере страны. Однако Россия становилась все более нетерпимой. Даже назначение на эквивалентный пост в жандармерии русского офицера ее уже не устраивало. «Это вернуло бы нас к политике соперничества», – писал Нератов.
Граф Бенкендорф боялся, что инцидент с майором Стоуксом может серьезно повредить британо-российским отношениям. 15 августа в разговоре с Греем он подчеркнул, что русское правительство ни в чем не винит Британию. Но российская общественность была убеждена, что назначение Стоукса – это нарушение основ англо-русских отношений в Персии. Грей сказал, что не хочет быть причиной ухудшения дружеских отношений между двумя державами по такому поводу, как вопрос Стоукса; но он не знал, что еще можно сделать, кроме как затянуть принятие прошения Стоукса об отставке из индийской армии. Бенкендорф был убежден в искренности Грея. Он объяснил свою уверенность в том, что Британия не лелеет тайных планов относительно Северной Персии, в длинном письме Нератову. Грей, писал Бенкендорф, уже отрекся от Стоукса, но не хотел противодействовать Шустеру; он пытался предупредить неизбежные упреки в том, что обе державы строят препятствия на пути любых серьезных реформ в Персии. В заключение Бенкендорф предупреждал, что любой трещиной в отношениях между Британией и Россией непременно воспользуется Германия.
