Абол Фат-мирза Салар од-Дойлы поднял восстание в Западной Персии. Он превратил Керманшах в базу для своих операций и угрожал походом на Тегеран. Правительство направило Ефрем-хана с пятнадцатью сотнями солдат навстречу принцу. Старый дашнак, сыгравший такую видную роль в персидской революции, погиб в сражении. Неделей позже, как будто в ответ на успехи Салара од-Дойлы, русский кабинет решил «придерживаться строгого нейтралитета» между правительством и бунтовщиками и издал приказ об эвакуации части казвинского отряда, открывая таким образом Салару од-Дойлы дорогу на Тегеран. Ситуация не превратилась в трагическую только потому, что 29 мая 1912 г. правительственные войска под командованием Фарманфармы нанесли поражение Салару од-Дойлы и изгнали его из Керманшаха.
Подавление восстания Салара привело к развалу кабинета, состоявшего из людей, объединенных страхом перед Мохаммадом Али и его братьями. Поклевский изумлялся тому, что персидское правительство сумело уцелеть в таких передрягах, как попытка бывшего шаха вернуть трон, инцидент с Шустером, российские ультиматумы, события в Тебризе и Реште, роспуск меджлиса, денежные трудности, вынужденное признание Персией англо-русского соглашения 1907 г. и, наконец, мешхедский инцидент. Кабинет, считал Поклевский, нашел достойный выход из трагической ситуации и храбро устранил различные препятствия к сотрудничеству с Россией. Он очень надеялся, что, усвоив уроки, кабинет облегчит России обеспечение ее интересов в Персии. Однако желание некоторых персидских политиков избавиться от ханов бахтиаров привело к столкновению между премьером Самсамом ос-Салтане и министром внутренних дел Кавамом ос-Салтане, пригрозившим своей отставкой. Регент отказался принять ее, надеясь оттянуть кризис до того момента, когда он сам сможет покинуть страну. Но Британия и Россия потребовали, чтобы регент Насер ол-Молк остался в Тегеране.
Поклевский не случайно беспокоился о регенте Насере ол-Молке и кабинете Самсама ос-Салтане. России уже не нужно было бороться с ними. Они были укрощены, признав англо-русское соглашение. После отставки премьера или бегства регента вопрос о власти в Тегеране вновь был бы открыт.
Идея реставрации Мохаммада Али не была окончательно оставлена. Царь всегда симпатизировал ему и продолжал признавать его титулы. В министерстве иностранных дел, как и среди военных, у Мохаммада Али было много друзей и почитателей. В самой Персии он имел сторонников, число которых росло с каждым новым затруднением, которое испытывало правительство. В июле 1912 г. Бьюкенен уже говорил Нератову, что слухи о намерении Мохаммада Али вернуться в Персию достигли Лондона. Бенкендорф доложил, что отношение Э. Грея к Мохаммаду Али, кажется, переменилось с того момента, как У. Таунли сменил Дж. Баркли на посту посланника в Тегеране. Хотя Грей по-прежнему считал, что реставрация Мохаммада Али бессмысленна, он все же признал, что на Востоке может произойти все, что угодно. Однако для этого должно возникнуть мощное движение. Еще одно тайное путешествие через Россию стало бы фатальным для бывшего шаха, для Персии, а значит, и для англо-российской дружбы. Бенкендорф заметил, что возвращение Мохаммада Али через российскую территорию заставило бы британцев решить, что Россия их обманула, и правительство было бы не в состоянии заставить свою страну проглотить такую пилюлю. Не следует забывать, предупреждал он, что в глазах англичан политика их правительства в Персии была всего лишь рядом уступок России.
Если Грею необходимо было массовое движение в пользу бывшего шаха, русские готовы были с радостью создать его. Внезапно всюду начали появляться признаки активности в пользу Мохаммада Али. В сентябре 1912 г. личный секретарь бывшего шаха Хешмат од-Дойлы проинформировал русские власти в Тифлисе, что Сепахдар и Шоджа' од-Дойлы договорились пригласить Мохаммада Али в Персию, и он, возможно, появится на Кавказе.
Наместник запросил инструкции. Ему сообщили, что в Персии действительно возникло серьезное движение в пользу бывшего шаха и есть основания считать, что одним из главных его вдохновителей является Сепахдар. Мохаммад Али ничего не предпринимал по этому поводу, твердо решив вернуться на трон только с согласия России и Англии. Наконец, наместнику ответили: «В принципе мы вовсе не считаем Мохаммада Али нашим пленником и не имеем намерения создавать препятствия его возвращению в Персию, если сами персы захотят этого».
Сторонникам Мохаммада Али в Иране и России нужно было совсем немного, чтобы вновь развернуть деятельность в его пользу. Исполняющий обязанности консула в Тебризе Преображенский докладывал, что население Тебриза готовит телеграммы тегеранскому кабинету, королю Георгу V и царю Николаю II с просьбой вернуть «на его наследственный трон» Мохаммада Али, «который один только может принести спокойствие в страну, раздираемую гражданскими беспорядками». Преображенского проинструктировали «не избегать получения петиции населения, касающейся возвращения Мохаммада Али». 26 сентября Нератов телеграфировал Сазонову, бывшему в тот момент с визитом у короля Англии, что царь получил телеграмму, подписанную влиятельными лицами, как духовными, так и светскими, с просьбой о реставрации. Через четыре дня аналогичная просьба поступила от населения Зенджана.
Волнения с целью реставрации Мохаммада Али совпали с кризисом, вызванным нежеланием Насера ол-Молка, бывшего в Европе, возвращаться в Персию и вновь брать на себя обязанности регента; в отсутствие документальных свидетельств есть искушение усмотреть непосредственную связь между этими двумя событиями. Абол Касем-хан Насер ол-Молк никогда не добивался регентства. Человек робкий и слабовольный, он занял это положение, к которому не имел никакой склонности, только под давлением своих британских друзей. Летом 1912 г. он уехал в Европу и отказался возвращаться. Он был убежден, что если вернется, то будет убит не одной, так другой политической фракцией. Сазонов в Лондоне в разговоре с Греем поднял вопрос о том, чтобы найти нового регента, и предложил на этот пост Са'да од-Дойлы. Поклевский, чьи взгляды теперь поощрял Сазонов, считал Са'да од-Дойлы способным и энергичным человеком, известным, однако, алчностью и бесстыдным взяточничеством. Его подозревали в германофильстве и в том, что он приложил руки к убийству Амина ос-Солтана. Поклевский считал: «По моему личному мнению, имея в виду нынешнюю ситуацию в Персии и общее разочарование результатами революции 1909 г., вернуть Мохаммада Али на трон было бы проще и более популярно в широких кругах населения, чем сделать Са'да од-Дойлы регентом».
Во время путешествия в Англию Сазонов несколько раз обсуждал персидский вопрос с британскими политиками. 18 сентября его принял король Георг V. Аудиенция продолжалась более часа. Король подчеркнул глубину своих чувств к России и свое желание сотрудничать с ней. Грей говорил о том же. На вопрос Сазонова, может ли Россия рассчитывать на Британию в случае войны с Германией и сможет ли Британия оттянуть германский военно-морской флот от ее балтийских берегов, он ответил, что «Англия сделает все возможное, чтобы нанести германской военно-морской мощи как можно более серьезный удар». Сам король сказал: «Мы потопим каждое германское торговое судно, которое захватим». Таким образом, персидские проблемы рассматривались в контексте европейской политики и германской угрозы.
