У Гирса было преимущество. С тех пор как в 1861 г. персидское войско было разбито наголову жителями Мерва, на северной границе Хорасана происходили непрерывные беспорядки. Набеги туркмен никогда не прекращались, тысячи персов были похищены и проданы в рабство в Хиве, Бухаре, Мерве и других городах Центральной Азии.
Русская армия установила порядок, освободила персидских рабов и сделала возможным мирное возделывание земли в оазисах по всей линии Копетдага и в речных долинах. Яхъя-хан сдался, убеждая себя в принципе «доброй воли» русских.
Не успела Персия отказаться от своих притязаний на Старый Серакс и уладить проблему своей хорасанской границы, как на востоке разразился конфликт первостепенной важности. С уходом Персии с арены Афганистан стал основной целью продолжающегося русского наступления. Каждая новость, сообщающая о британских затруднениях в Судане, побуждала действовать русских военных. Политические страсти в Санкт-Петербурге резко возросли с приближением зимы 1884 г. Милютин, которого Александр III считал слишком либеральным, был отправлен в отставку. Горчаков умер. Новый военный министр, генерал Петр Семенович Ванновский, находился под сильным влиянием панславистов и возглавил всю оппозицию осторожному Гирсу.
Господин де Гирс, писал сэр Эдвард Торнтон, имеет, несомненно, много ожесточенных врагов и очень мало истинных друзей. Он не занимает высокое социальное положение, за исключением того, что исполняет должность, которую занимает; не имеет никакого состояния. Граф Игнатьев, представитель панславистов и один из самых ожесточенных и наиболее мятежных врагов министра иностранных дел, считал Гирса виновным в том, что царь предложил ему оставить пост министра внутренних дел; а также потому, что он стремится сам занять пост министра иностранных дел.
Самое сильное противодействие оказывали Гирсу военный министр и все военные, чьим честолюбивым взглядам мешала миролюбивая политика дипломата.
Недостатками Гирса были не только скромное материальное положение и невысокий социальный статус, но и слабохарактерность. Робость и нерешительность были, возможно, его основными качествами. Он смертельно боялся Александра III. Когда Гирс шел с докладом к царю, его помощник Ламздорф отправлялся в церковь молиться за успешный результат аудиенции.
Его аристократический, хотя гораздо менее способный преемник, князь Лобанов-Ростовский, как сообщают, саркастически заметил: «А что вы хотите? Он всю жизнь был только генеральным консулом».
26 января 1885 г. перед дервишами махди пал Хартум. Известие о резне, устроенной над генералом Гордоном и английским гарнизоном, было встречено с явным ликованием в военных кругах Санкт-Петербурга. Панславистская пресса призывала немедленно воспользоваться преимуществом британского поражения в Судане и бросить Британии вызов в Центральной Азии. 13 февраля в «Ведомостях» было написано: «Европа должна спокойно принять к сведению, что жители Герата, недовольные правлением эмира, жаждут последовать примеру жителей Мерва и просят защиты у России в то время, когда все варварские и полуварварские народности либо ищут, либо уже получили защиту Великой Державы».
Английский военный атташе в Санкт-Петербурге полковник Ф. Тренч докладывал, что среди русских военных не было стремления к урегулированию положения на афганской границе. Они прекрасно понимали, что такое урегулирование даст Британии преимущество.
Тренч предупредил, что «спустя месяц или два, как только большая часть наших сил окажется запертой в Египте и Судане», русские под каким-либо предлогом займут Герат.
Местом грядущего столкновения был оазис Пенджде около Кушки. Летом 1884 г. эмир Афганистана Абд ор-Рахман занял эту территорию, несмотря на возражения русских. Возражения были вызваны тем, что ожидалась работа пограничной комиссии. Сэр Эдвард Торнтон защищал эмира, настаивая на том, что Пенджде всегда принадлежал Афганистану.
В то время как дипломаты вели переговоры, военные разворачивали свои войска. Из Санкт-Петербурга полковник Тренч требовал отправки британских отрядов к Герату. Их присутствие в городе так повлияло бы на русских, что они сразу подпишут соглашение по границе на английских условиях.
В то время как русские силы под командованием генерала Комарова заняли позиции у Пенджде, англичане тоже продолжали подтягивать войска. 28 марта в неприятной беседе с Торнтоном Гирс обвинил Англию в подготовке к войне: войска собирались в Северной Индии под командованием сэра Фредерика Робертса, герцог Коннау командовал резервом. Генри Друммонд Вольф, влиятельный политический деятель, сделал запрос в парламенте, будет ли флот отправлен на Балтийское море к началу навигации. Руководители армии и флота России, продолжал Гирс, спрашивали его, что все это означает и должны ли войска и флот, базирующиеся в Кронштадте, готовиться к вражеской атаке. Действительно Англия намеревается начать войну?
Торнтон ответил, что Англия не может предпринять что-либо тайно, поскольку передвижения ее войск станут немедленно известны всем. Война была бы последним средством для Англии, но у нее есть обязательство перед эмиром Афганистана поддерживать и его права на территорию, которую правительство ее величества признавало принадлежащей Афганистану. «Я прибавил, – написал Торнтон домой, – что любая попытка со стороны русских войск приблизиться к Герату или его оккупировать будет приравнена к декларации войны и так воспринята Правительством Ее Величества». Гирс не выразил намерения претендовать на Герат со стороны России.
Он сообщил об этом в письменной форме в меморандуме, доставленном Торнтону 30 марта 1885 г.
В тот же день войска генерала Комарова напали на афганцев на глазах генерала Люмсдена, членов его комиссии и их военного эскорта, состоявшего из нескольких сотен человек. Афганцы храбро сражались, понесли тяжелые потери – пятьсот человек убитыми и несколько сотен ранеными, но не могли противостоять дисциплинированным, хорошо оснащенным и обученным русским, потерявшим всего девять человек убитыми и сорок семь ранеными. Бой продолжался несколько часов на берегах реки Кушки.
В течение следующих нескольких недель война казалась неизбежной. Сэр Эдвард Торнтон сказал Джону Ф. Баддли, корреспонденту «Standart»: «Я только что видел Гирса. Произошло сражение у Пенджде – афганцы были разгромлены, и пятьсот из них убиты. Некоторые из наших офицеров были там… Ничего не остается делать, как упаковывать вещи; война неизбежна; завтра мне придется забирать мои документы».
Министерство иностранных дел опубликовало документы о состоянии войны между Англией и Россией. Вице-королю Индии сообщили, что адмиралтейство приказало вести наблюдение за всеми русскими кораблями. Он был готов послать двадцать пять тысяч человек в Кветту, и ему было обещано подкрепление с родины. На Дальнем Востоке адмирал сэр Уильям Дауэлл, главнокомандующий военно-морской базой в Китае, занял порт Гамильтон, который мог использоваться как база для действий против Владивостока.
Королева Виктория, которая лично обратилась к своему «дорогому брату» Александру III, чтобы избежать кровопролития, была теперь в воинственном настроении. Даже Гладстон, который занимал ранее примирительную позицию по отношению к России, счел необходимым действовать. Он осудил русскую агрессию в парламенте и запросил одиннадцать миллионов фунтов, огромную сумму для того времени, из которой шесть с половиной миллионов были затребованы на случай приготовлений в связи с инцидентом в Пенджде.
