Персидскому правительству русское неудовольствие могло дорого стоить. Слова Амина ос-Солтана о возбуждении Россией туркменских племен относились к бунту, который только что был подавлен. Он был вызван, без сомнения, традиционно плохим управлением со стороны Персии. На подавление его правительство бросило войско в тринадцать тысяч человек. Правители Хорасана и Астарабада, ханы Кучана и Боджнурда неумело вели военную кампанию и украли жалованье своих солдат. Дошло до того, что полки в две тысячи человек бежали с поля боя от нескольких сотен туркмен. Бунт был подавлен с помощью предательства, когда правительству удалось посеять разногласия среди племен, а главаря мятежников Хаджи Назар-хана из племени Атабай заманили в западню и убили. Русские не сделали ни шага. Однако персидское правительство не пропустило тот факт, что туркмены были вооружены русскими винтовками.
Ради получения британской гарантии Насреддин-шах теперь соглашался открыть Карун и предоставить другие концессии. Различные детали, которые на предыдущих переговорах становились непреодолимыми препятствиями, были уничтожены. Амин ос-Солтан попросил только письменный документ как страховое обязательство против русского вторжения. 24 октября 1888 г. Вольф с одобрения своего правительства предоставил Амин ос-Солтану письменное заявление о том, что в случае нападения любой страны на Персию правительство ее величества обязуется предпринять действия для предотвращения нарушения территориальной целостности Персии.
30 октября шах издал указ об открытии Каруна для «коммерческих пароходов всех народов, без исключения». Санкт-Петербург, который получил новости об открытии Каруна прежде, чем декрет был издан, был одновременно возмущен и разочарован.
На мгновение показалось, что все прежние усилия крепко держать шаха в руках пропали даром. На полях телеграммы от русского поверенного в делах в Тегеране Поджио Александр III написал: «К сожалению, мы хорошо знаем, как Шах предался англичанам и ничего не делает без их совета».
Поднялся шум в высшем обществе и прессе. Британские интриги еще раз стали излюбленной темой русской литературы, посвященной персидскому вопросу.
Князь Долгоруков, который оказался в Санкт-Петербурге, когда это событие произошло, был уязвлен. Годом позже Гирс признается Морье, что буря по вопросу Каруна поднялась из-за того, что Россия проиграла Англии в дипломатической борьбе. Морье ответил, что это произошло из-за ошибки русского посланника, отвергшего сотрудничество с Вольфом.
Яростная реакция в русской столице не вызвала никакого отклика из Тегерана, но в Константинополе, городе с большой колонией персидских торговцев, газета «Ахтар», издаваемая на персидском языке, обвиняла Россию в попытке удержать Персию от достижения процветания и прогресса. Как в 1873 г., в выпуске «Ахтар» от 5 декабря 1888 г. было написано, что Россия не позволила английской компании построить железную дорогу между Рештом, Тегераном и Бушером. Ее «подлинной целью было удержать Персию, имеющую взаимосвязи с народами Европы, в состоянии дремоты, чтобы улучшить свое положение». По той же причине Россия запретила транзит европейских товаров через Кавказ и проводила свою политику в Персии при посредничестве Долгорукова, военного человека, несведущего в дипломатии. Далее газета отмечала, что князь Долгоруков груб, горд и честолюбив… Недавно в одной из французских газет было напечатано (весьма вероятно, при участии самого князя), что влияние Долгорукова в Персии настолько велико, что Персия рассматривается как одна из провинций России, а все внутренние дела Персии рассматриваются в кабинете князя.
«Ахтар» выражала свою веру в миролюбивые намерения царя и его министра иностранных дел Гирса. Но другие могли совершать действия против воли императора. Александр II не хотел развязывать войну против Турции, но был принужден к этому генералом Игнатьевым. Русские напрасно жалуются, что Персия изменила свою дружественную политику к России. Если бы посланник и представители России не проявили истинно деспотичное отношение к Персии, очевидно не произошло бы изменения в политике Персии к России. Персия будет стремиться поддерживать старую дружбу, но она возможна, если русские откажутся от высокомерия. Русские государственные деятели должны знать, что земля Персии – родина воинов и львов и что жителей этой благородной земли нельзя сравнивать с варварской пустыней, где обитают туркмены, лишенные духа патриотизма.
Статья в газете «Ахтар» является важной, поскольку затрагивает темы и чувства, которые станут предметом публикаций из года в год. Такая фразеология – смесь обиженности и напыщенности – станет образцом для персидских периодических изданий за границей. Что необычного в статье из газеты «Ахтар» – это проникновение в ситуацию и в значительной степени верная информация, которую она использует.
Но нельзя исключить, что статья была «вдохновлена» персидским или даже английским посольством в Константинополе.
Открытие Каруна рассматривалось всюду как большая победа Великобритании. Шах был встревожен тем, что сам сделал, и нервничал из-за возможных требований России.
Никто в Тегеране не сомневался, что русское правительство будет требовать компенсацию за преимущество, полученное его соперником на юге. Персы ожидали новых требований на обширные железнодорожные концессии.
Летом 1888 г. бельгийская компания построила узколинейную железную дорогу от Тегерана до святыни Шахзаде Абд ол-Азим. Линия длиной менее чем шесть миль была открыта 25 июня к большому восхищению шаха, который, наконец, обеспечил свою империю важным символом прогресса. Бельгийцы, которые имели в своем распоряжении большой капитал, предложили построить линию от Каспийского моря к Тегерану и на юг к Персидскому заливу. Князь Николай Сергеевич Долгоруков яростно отреагировал, угрожая оставить Персию, если правительство предоставит такую концессию. Англичане ворчали о правах Рейтера. Бельгийцы снизили свои запросы и занялись строительством трамвайной конки в Тегеране.
Долгоруков, благосклонно относившийся к идее построения русскими железной дороги в Персии, стал самым сильным защитником русских предпринимателей, выразивших готовность пуститься в рискованное предприятие. Среди них был В.П. Осипов, московский коммерсант, упомянутый в связи с его жалобой Победоносцеву на нескольких берлинских евреев, решившихся содействовать строительству железной дороги в Персии. В январе 1888 г. Осипов представил Ивану Алексеевичу Вышнеградскому, министру финансов, проект для строительства линии от Решта через Тегеран и Исфахан к Бушеру. Осипов и его московские партнеры хотели бы получить от шаха концессию на строительство железной дороги при гарантии 6 процентов дохода с их капитала. В меморандуме Гирсу Вышнеградский писал, что, по его мнению, «строительство этой железной дороги окажется важным и желательным в интересах развития русской торговли в Персии». Кроме того, «русские заводы получили бы заказы на изготовление железнодорожного оборудования для вышеназванной дороги». Однако, продолжал Вышнеградский, в интересах России дорога должна быть построена по частям, начиная с Решта.
Только после стабилизации движения на отрезке Решт – Тегеран следовало строить часть от Тегерана до Исфахана. Что касается последнего отрезка от Исфахана до Персидского залива, то к его строительству нельзя приступать прежде, чем русское промышленное и коммерческое влияние в Персии станет устойчивым благодаря железной дороге и не будет подвергаться опасности конкуренции со стороны других государств.
