Кроме того, осуществлять все виды финансовых и банковских дел, в том числе заключать соглашения об условиях займов и ссуд; покупать, продавать и вести дела с акциями, облигациями, обязательствами, фондами, счетами, расписками и ценными бумагами всех видов. Даже выполнять все виды коммерческой разведки. Далее перечислялись виды экономической деятельности, которой компания будет заниматься: работы по дренажу, строительство дорог, рынков, освещение городов, ирригация, строительство жилья, магазинов и общественных зданий, прокладывание трамвайных путей.
Когда до Вольфа дошли слухи о том, что Малькам-хан был связан с Англо-Азиатским синдикатом, который стоял за Персидской инвестиционной корпорацией, он встревожился. Синдикат выпустил множество акций по сто фунтов стерлингов, и он видел их оценку в тысячу процентов через несколько месяцев, основанную на мифических надеждах, высказанных анонимными прожектерами. Вольф выяснил, что один из людей, стоявших за этим, был некий господин, или полковник Клоуити, недавно рекомендованный Малькам-ханом на должность персидского генерального консула в Лондоне. Вольф также обнаружил, что реальными инициаторами этого синдиката являются г. Ватсон, которому приписывают недавние сделки в Хайдарабаде, и полковник Клоуити, чье прошлое в Англии и на мысе Доброй Надежды было не самое блестящее.
Будучи не слишком разборчивым в отношении деловой этики своих друзей, Вольф очень осуждал концессию на лотереи. Он выразил свои предчувствия Солсбери, который согласился, что «лотерея отвлечет денежные средства от выгодной торговли к азартной игре и нанесет серьезный урон подданным Шаха».
Русская миссия была также рассержена. И русский поверенный в делах, и английский посланник выразили протест шаху, который проигнорировал их представления.
По требованию Вольфа министерство иностранных дел обратилось с запросом к государственным юристам, чтобы оценить законность целей Персидской инвестиционной корпорации. В министерстве предполагали, что принимавшие участие в данном предприятии лица подлежат судебному преследованию за сговор против общественного нравственного закона и обман публики. В ответ юристы выразили сомнение, что слушания в суде против членов корпорации будут успешными. Но они советовали сообщить компании о том, что правительство ее величества считает предприятие незаконным и в случае продолжения его деятельности директора, и секретарь, и другие лица, занятые в нем, навлекут на себя судебное преследование.
В то время как британское правительство готовило действия против Англо-Азиатского синдиката, Новой Восточной банковской корпорации и Персидской инвестиционной корпорации, шах был вынужден уступить объединенному русскому и британскому давлению и отменил лотерейную концессию, известив об этом факте Малькам-хана 5 декабря 1889 г. телеграммой. Сохраняя аннулирование в тайне, Малькам-хан продал концессию Персидской инвестиционной корпорации. Его брат Микаил-хан получил чек на 20 тысяч фунтов стерлингов, которые он внес на личный счет Малькам-хана в «Burlington Gardens», отделение Банка Англии. Так как его высочеству уже было выплачено 20 тысяч фунтов стерлингов, то общая сумма, полученная им от концессии, которая, как он знал, будет признана недействительной, была 40 тысяч фунтов стерлингов – сумма, эквивалентная по ее покупательной способности миллиону долларов в 1967 г.
10 декабря 1889 г. мирза Аббас-хан Кавам од-Дойлы официально объявил Вольфу, что концессия противоречит благородным законам мусульманской веры и поэтому аннулирована.
Персидское правительство прибегло ко лжи, чтобы спасти свое лицо.
Малькам-хан не хотел отказаться без борьбы. Он телеграфировал Каваму од-Дойлы о том, что концессия уже продана и стала теперь собственностью тысяч европейцев. Владельцы будут предъявлять иски персидскому правительству за убытки.
Компания была представительной, имея в составе своего правления банковских директоров и членов парламента. Чтобы обезопасить положение, Малькам-хан обещал, «что 30 тысяч туманов из будущих взносов будут немедленно положены к ногам Его Величества», и приписал аннулирование концессии интригам «иностранных жуликов».
Предвидя трудности со своими недавними партнерами, которых обманул на большие деньги, Малькам-хан направил свои усилия на запугивание персидского правительства с целью восстановления концессии. При этом он имел безрассудство оказать давление на синдикат для получения остальной части в 120 тысяч фунтов стерлингов. Не скоро члены синдиката узнали, что их концессия была лишь листом бумаги, и выразили протест министерству иностранных дел, требуя, чтобы Малькам-хана вынудили возвратить деньги, которые он уже получил. Снова министерство иностранных дел консультировалось с королевскими юристами, которые сообщили, что британское правительство не имеет права оказывать давление по требованию синдиката за потерю денежных средств.
Все же, поскольку синдикат выплатил 40 тысяч фунтов стерлингов генералу Микаил-хану, брату персидского посланника в Лондоне, и советнику той же миссии, юристы полагали, что правительство ее величества может потребовать от персидского правительства возвращения синдикату указанной суммы.
В то время как английский закон с трудом разбирался в проделках Малькама, шах, растерянный и возмущенный обманом своего посланника, но не желавший удовлетворить требования синдиката или возвращать 30 тысяч туманов, которые получил от своего посланника, уволил его с должности, лишив дипломатического иммунитета. Перед угрозой тяжбы в британском суде Малькам обратился к Амину ос-Солтану за помощью, оказавшись в «сомнительном положении», и одновременно начал издавать газету «Канун», обличая деспотизм и призывая к конституционному режиму в Персии. Британский совет Малькам-хану и шаху, чтобы они сняли свои разногласия «во избежание скандала, который может произойти на судебных слушаниях», был проигнорирован обеими сторонами, ни одна из которых не желала возвращать деньги, которые она получила.
Персидская инвестиционная корпорация выдвинула иск против Малькам-хана, но старый лис уже перевел свои деньги на континент. Кроме того, суд признал, что, хотя во время судебного разбирательства Малькам-хан уже не был защищен дипломатическим иммунитетом, он имел эту защиту, когда надувательство было совершено, и не мог быть наказан за это. Тот факт, что Малкам был только обманщиком, в дальнейшем стал очевиден, когда после смерти Насреддин-шаха он урегулировал свои отношения с персидским правительством и был назначен Амином од-Дойлы, новым премьер-министром, персидским посланником в Риме, на должность, которую занимал до своей смерти через двенадцать лет. Как только его жалованье было возобновлено, он забыл о всех принципах, которые защищал на страницах газеты «Канун», и вновь стал послушным рабом царя царей.
Обман Малкама ослабил позиции Вольфа в Персии. Обстоятельства сделали неудачным последний год его пребывания в Тегеране. Со времени прибытия Бютцова в разгар лета 1890 г. Вольф потерял инициативу. Обида шаха на Малкама до некоторой степени перешла на его отношение к британской миссии. В сентябре Вольф заболел, а Бютцов подталкивал Амина ос-Солтана и шаха к «стерилизующему» соглашению по железным дорогам. Военный атташе британской комиссии Гордон сделал серьезную ошибку, сравнив положение Персии как соседа России с положением Бухары, что глубоко обидело шаха. Сильная позиция Вольфа, созданная им в начале работы в Тегеране, разрушалась у него на глазах. Но самой большой ошибкой Вольфа было его содействие табачной концессии. Это деловое предприятие открыло новую главу в истории англо-русского соперничества – главу, состоящую в основном из перечня британских поражений и русских побед.
