Амин ос-Солтан заметил на это, что шах, со своей стороны, потерял доверие к России, «и это едва ли удивительно, когда русские агенты открыто объявили, что Россия намерена присоединить нашу страну». Бютцов отрицал наличие у России такого рода намерения, но Россия не могла сохранять безразличие после того, как Персия выдала англичанам разные концессии».
Спустя месяц Бютцов вернулся к «проблеме великого визиря». Он сказал высокому персидскому чиновнику, что лично ему нравится Амин ос-Солтан, «но невозможно вести дела с Его Высочеством, который сразу повторяет все, что ему сказали, английскому Посланнику». Он предоставил британским офицерам разрешение посетить туркменскую границу, отказался удовлетворить требования России по вопросу использования воды из реки Серакс, не хотел уступить ей деревню Фирузе.
Амин ос-Солтан не мог позволить себе враждебность к русским. Правительство нуждалось в деньгах, чтобы заплатить табачной корпорации. Шах опасался революции и прежде всего искал мира.
Премьер-министр начал осторожно изменять свою позицию, сдвигаясь ближе к России.
Изменение политики Амина ос-Солтана не могло не привлечь внимания Англии. Лэсселз был встревожен, что Амин ос-Солтан мог слишком далеко уйти в направлении России, подвергая опасности положение Англии в Персии. Амин ос-Солтан напомнил английскому посланнику о его пожелании персидскому правительству установления дружественных отношений с русской миссией. Хотя Амин ос-Солтан утверждал, что его дружба с Англией не изменилась «из-за лучшего взаимопонимания с русской Миссией», британские дипломаты пришли к выводу, что Амин ос-Солтан скрыл кое-что от них, в том числе и цену, которую он заплатил за русскую дружбу. На протяжении марта 1892 г. табачная корпорация продолжала оказывать нажим, добиваясь быстрой оплаты ее требований, оцененных в 500 тысяч фунтов стерлингов.
Шах предложил 300 тысяч фунтов стерлингов, но Амин ос-Солтан выразил готовность убедить шаха принять условия компании, если 15 тысяч фунтов будут выплачены за шахские акции.
Персидский народ мог быть в проигрыше; но шаха и его великого визиря интересовала только личная прибыль.
Наконец 3 апреля соглашение было достигнуто. Персидское правительство обещало выплатить до конца июля 500 тысяч фунтов стерлингов наличными табачной корпорации в Лондоне за отмену концессии.
Теперь оставалось только найти деньги. Французский врач шаха, доктор Толозан, предложил создать международную компанию, чтобы собрать необходимую сумму. Доктор надеялся вовлечь французских и британских капиталистов в этот проект, но никто не проявил интереса.
Министр финансов Абол Казем-хан Насер ол-Молк, выпускник Оксфорда и друг англичан, посоветовал связаться с Императорским банком Персии, но банк потребовал 8 процентов годовых. Насер ол-Молк сообщил об этом Лэсселзу и попросил о финансовой помощи. Британский посланник напомнил ему, что правительство ее величества не может само выделить деньги; оно должно обратиться в парламент, который наверняка откажется дать разрешение.
Шах был в отчаянии, но даже не подумал использовать собственные средства, чтобы помочь своей стране. Напротив, он был готов обратиться к любым источникам, спасая собственную казну. Полагая возможным получить необычно высокую операционную прибыль, Лазарь Поляков сообщил русскому правительству, что при обеспечении 6 процентов годовых он немедленно обеспечит Персии 500 тысяч фунтов стерлингов.
Бютцов передал предложение Амину ос-Солтану, который сообщил об этом чиновникам Шахиншахского банка Персии и английской миссии.
Лэсселз телеграфировал в Лондон, что управляющий банком считает принятие русского предложения бедствием для банка, которое, «фактически, аннулировало бы всю нашу работу в течение последних четырех лет». Амин ос-Солтан был уверен, что предоставление русского займа нанесет большой ущерб английским интересам, и ждал развития событий. Лэсселз предложил великому визирю сообщить русскому посланнику, что он откладывает окончательный ответ до получения решения банка, с которым он ведет переговоры. Амин ос-Солтан полагал, что «ради британских интересов» британское правительство использует свое влияние, чтобы получить деньги на благоприятных для Персии условиях; в противном случае англичане сильно пожалеют об этом.
Лондон был раздражен. Несомненно, русских интересовал контроль над портовыми таможнями залива, как гарантия ссуды, которую они могли предоставить. «Вы должны заявить, – поучали в министерстве иностранных дел Лэсселза, – что вам придется выразить протест против такого акта». Более того, Лэсселз должен указать персам, что если в будущем у них возникнет задолженность по выплате процентов по русскому займу, то русские могут захватить Хорасан или какую-то другую область империи.
Амин ос-Солтан отдал распоряжение персидскому посланнику в Лондоне сообщить Солсбери, что если Шахиншахский банк Персии откажется предоставить 500 тысяч фунтов стерлингов, то «другая сторона готова сделать это всего за 6 процентов годовых». Амин ос-Солтан не сомневался, что английское правительство имеет средства, чтобы помочь персидскому правительству в его тяжелом положении. Он хотел немедленного ответа.
2 мая Амин ос-Солтан написал Лэсселзу, что Бютцов убеждает персидское правительство принять ссуду от русского банка. Россия хотела получать ежегодные платежи из доходов таможни. Если Шахиншахский банк Персии предложил бы ссуду на таких условиях, шах определенно согласился бы на это. Из Санкт-Петербурга Морье сообщил о слухах о предполагаемом русском наступлении на Персию. Снова говорили о стремлении Полякова к дорожным концессиям в Северной Персии. 7 мая Морье написал Солсбери: «Мое собственное впечатление – что любое намерение со стороны русского казначейства выплатить казначейству Персии любую сумму, будь ли она в миллионах или тысячах, находится за пределами сферы допустимого. То, что г. Вышнеградский [министр финансов России] согласится на такое предложение, невообразимо».
Управление Шахиншахского банка Персии не обладало хладнокровием Морье и не разделяло его оптимизма. Там были уверены, что для британского финансового учреждения, работающего в Персии, русская ссуда была бы бедствием. В Министерстве иностранных дел корпорации уже предлагали получить компенсацию облигациями. Но корпорация не видела причин отказываться от своего соглашения с Персией, по которому все выплаты наличными должны быть сделаны не позднее 31 июля.
Лэсселз сообщил Амину ос-Солтану британские возражения «с политической точки зрения на ссуду, предлагаемую Россией».
Он не разделял подозрения части сотрудников министерства иностранных дел «относительно подлинности русского предложения» и не поверил, что персы «разыграли его».
Ясно наблюдая угрозу положению Англии в Тегеране, британский посланник был готов проигнорировать возражения табачной монополии об оплате облигациями вместо наличных денег. Лорд Солсбери анализировал ситуацию: «Правительство Ее Величества решительно возражает против русской ссуды, и корпорация не хочет, чтобы ей заплатили облигациями. Нам нужно выбрать, и наше влияние должно быть направлено на поддержку наших (подчеркнуто в оригинале) требований, а не их».
