Министерство иностранных дел России отреагировало гневно и грубо. Аргиропуло получил инструкции: дать понять Амину ос-Солтану, что «пока он у власти, повторение чего-либо подобного не получит прощения у правительства империи». Несколькими месяцами позже Е.К. Грубе, управляющий Русским банком и агент Витте в Тегеране, телеграфировал, что д'Арси, чтобы получить эту концессию, истратил на взятки 50 тысяч туманов. Это, по мнению Грубе, объясняло, «почему Амин ос-Солтан не только с легкостью уступил британскому давлению, не стал искать помощи у России, но и скрыл от русских сам факт переговоров с представителями английского концессионера».
Контракт «между правительством его императорского величества шаха Персии, с одной стороны, и Уильямом Ноксом д'Арси, независимым предпринимателем, проживающим в Лондоне по адресу Гросвенор-сквер, 42 (далее именуемым Концессионер), с другой стороны», давал последнему «особое и эксклюзивное право искать, добывать, использовать, перерабатывать, готовить к продаже, вывозить и продавать природный газ, нефть, асфальт и озокерит на всей территории Персидской империи сроком на шестьдесят лет с даты заключения настоящего контракта».
Концессионер получал эксклюзивное право прокладывать трубопроводы (статья 2), причем трассу прокладки определяли концессионер и его инженеры (статья 5). Чрезвычайное значение имела статья 6
[29].
Статья 9 давала концессионеру право сформировать одну или более компаний для использования концессии. Статья 10 уточняла, что в течение месяца после образования первой из таких компаний концессионер должен уплатить правительству Персии 20 тысяч фунтов стерлингов наличными и 20 тысяч фунтов стерлингов оплаченными акциями первой компании. «Он будет также ежегодно выплачивать указанному правительству сумму, равную 16 % суммарной годовой прибыли любой компании или компаний, которые могут быть сформированы в соответствии с указанной статьей».
Компания будет нанимать персидских рабочих, однако технический персонал может быть и иностранным (статья 12). Концессия потеряет силу, если первая из разрешенных в статье 9 компаний не будет сформирована в течение двух лет с даты первоначального соглашения (статья 16). Конфликты и споры между договаривающимися сторонами будут передаваться на суд двух арбитров, одного из которых выберет компания, а другого – правительство Персии, и высшего арбитра, выбранного двумя арбитрами. «Решение арбитров или, в случае их несогласия, высшего арбитра, будет окончательным».
Так выглядел контракт, который в результате оказался одним из наиболее значительных документов XX в. Его последующая судьба, обширный промышленный комплекс, которому он положил начало; яростная ненависть, которую он возбудил; конфликты, которые повлек за собой, – всего этого не могли даже представить себе подписавшие его люди. В городе, удаленном от мировых центров власти, в обстановке почти полной секретности они сыграли свои роли в драме, о значении которой могли только смутно догадываться.
Нефтяные дельцы России, с которыми был тесно связан управляющий Учетно-ссудным банком в Тегеране Е.К. Грубе, с тревогой ждали, не потеряют ли они монопольный, а потому очень выгодный, рынок сбыта. Российские нефтепродукты начали появляться в Персии в 70-х гг. XIX в. Всего за несколько лет русские полностью завоевали рынок благодаря легкости и дешевизне, с которыми их продукция доставлялась из Баку. Высокие акцизные налоги на продукты переработки нефти заставляли русских производителей экспортировать сырую нефть, которую многочисленные персидские нефтеперерабатывающие заводики превращали в высококачественный керосин. Под давлением иностранной конкуренции правительство России после 1896 г. начало возвращать налоги на экспортируемый в Персию керосин, сделав таким образом возможным значительное уменьшение цен. Хотя к 1900 г. Россия на персидском керосиновом рынке была почти монополистом, нефти туда продавалось немного. В 1901 г. Россия продала на экспорт всего 95 079 017 пудов (примерно 1 557 489 тонн нефтепродуктов, из которых только 34 991 тонна ушла в Персию).
Россия продавала нефтепродукты и за пределы Персии. Журнал нефтяной индустрии «Нефтяное дело» писал, что в 1901 г. 90 процентов использовавшегося в Индии керосина были русского происхождения. Более того, Индия служила основной транзитной базой для русских нефтяных поставок на Дальний Восток. Даже Южная Персия снабжалась керосином через Бомбей. Подобная структура сбыта объясняет интерес, проявленный русскими нефтяниками к строительству трубопровода к заливу через Персию. Первый проект трубопровода появился практически одновременно с рождением русской нефтяной промышленности. В 1884 г. инженер С.Е. Палашковский, продвигавший железнодорожные и другие проекты на Кавказе и в Персии, предложил построить трубопровод от Каспийского моря к Персидскому заливу. Он утверждал, что за первый же год работы такой трубопровод принес бы 10 миллионов рублей прибыли, а в дальнейшем приносил бы по 100 миллионов рублей ежегодно. Палашковский настолько «заболел» Персидским заливом, что согласен был забыть даже про Константинополь: «Не проще ли, оставив Константинополь ревнивому наблюдению наших европейских друзей, повернуться туда, где цель наша одновременно расположена ближе и более легко достижима? В Турции нам приходится иметь дело со всей Европой, а в Персии, где мы можем легко добраться до океана в Оманском заливе, нам придется иметь дело с одной только Англией».
В феврале 1884 г. особое совещание министров (Россия в то время не имела кабинета министров в знакомом нам смысле, и ее министры редко встречались) обсудило этот проект и решило оставить его «без последствий». Все министры сошлись во мнении, что русское правительство не может взять на себя ответственность за предприятие на иностранной территории «без уверенности в постоянных симпатиях к нему со стороны персидского правительства».
Новости о концессии д'Арси вызвали в Санкт-Петербурге немедленную и резкую реакцию. Угроза конкуренции Британии возникла в тот момент, когда нефтяная промышленность России переживала кризис. В январе 1901 г. цена сырой нефти в Баку начала катастрофически падать. Если средняя цена в 1900 г. составила 15,7 копейки за пуд (пуд равнялся сорока фунтам, или 16,3 кг), то в 1901 г. – всего 8,11. Падение продолжалось, в 1902 г. средняя цена составила 6,72, а минимальная цена в январе 1902 г. была 4,6 копейки за пуд. Согласно великолепному анализу Б.В. Ананьича, одной из причин падения цен была неспособность российских производителей нефти конкурировать на мировых рынках из-за некачественных и дорогих средств транспортировки. Нефть приходилось везти из Баку в Батум по железной дороге, а оттуда кораблями через Суэцкий канал в Индию или на Дальний Восток.
Новый проект трубопровода был подан царю в августе 1901 г. В проекте утверждалось, что стоимость транспортировки одного пуда нефти из Баку до Индии, даже при условии существования трубопровода Баку – Батум, должна дойти до 17 копеек; тогда как при перекачке нефти через Персию эта цена не должна превысить 6 копеек. Трубопровод до залива должен был обеспечить России «блестящее положение» и освободить ее от тревоги перед любой конкуренцией. Политические аспекты проблемы также не были забыты. Ананьич писал: «Прокладка и эксплуатация керосинового трубопровода в любом случае привели бы к образованию в Персидском заливе реальных русских коммерческих интересов, которые ни одна держава не имела бы права игнорировать… и привели бы к росту нашего влияния в Персии и на побережье Индийского океана».
