Аргиропуло подтвердил, «что месье де Витте категорически отказывается предоставить Персии какую бы то ни было финансовую помощь, если не будет разрешено строительство запрошенного трубопровода к Персидскому заливу, и что граф Ламздорф не в силах изменить это решение». Когда два года назад Персия нуждалась в деньгах, сказал он, «и Англия, и Франция отказались помочь ей», но «Россия великодушно пришла ей на помощь». Уже после этого Персия отдала Англии телеграфную линию в Белуджистане и нефтяную монополию. Теперь Россия представила «весьма невинную и умеренную» просьбу, и все же персидское правительство не хочет ее удовлетворить. Сам трубопровод, возможно, будет построен через много лет, если вообще будет построен, «но месье де Витте придает большое значение обещанию, что такая концессия будет предоставлена, это обещание послужит доказательством доброй воли со стороны персидского правительства». Амин ос-Солтан выразил страх перед неудовольствием британцев и «настойчиво просил от имени шаха и по его поручению облегчить условия займа, отложив на время решение по трубопроводу».
Витте, который фактически взял на себя функции министра иностранных дел, не обратил внимания на представление Ч. Скотта от 13 февраля 1902 г. Он посоветовал Ламздорфу проинформировать британского посла о том, что эту концессию «запрашивает частное учреждение, Учетно-ссудный банк Персии; поэтому правительство России не в состоянии дать исчерпывающих объяснений по ее содержанию; однако, насколько известно министерству иностранных дел, эта концессия имеет отношение исключительно к экспорту и транзиту российской нефти и не может нарушить права д'Арси, который, согласно смыслу его соглашения с правительством Персии, приобрел монополию только в отношении местной нефти».
Такого рода меморандум был передан британскому послу.
17 февраля Витте принял окончательное решение идти вперед. Было вычислено, что трубопровод с годовой производительностью 60 миллионов пудов можно построить за четыре года. Трубопровод до Бушера будет стоить 80 миллионов рублей (около 8 миллионов фунтов стерлингов или 40 миллионов долларов), до Индийского океана – 110 миллионов рублей. Проект окупится в течение двадцати лет. На транспортировке будет получена огромная экономия. Нефть, перекачиваемая по трубам через Персию, на Дальнем Востоке будет продаваться на 14,5 копейки дешевле нефти, перевозимой через Суэцкий канал, даже если трубопровод будет действовать только в половину своей мощности. Таким образом, Россия получит огромное преимущество перед своими конкурентами.
Текст соглашения был подготовлен в Санкт-Петербурге к концу февраля. В нем оговаривалось, что в течение первых двух лет концессия будет оставаться в секрете, и никаких работ проводиться не будет. Через два года концессионер, Учетно-ссудный банк Персии, должен сообщить персидскому правительству, намеревается ли он реализовывать проект. Начиная с этой даты банку дается три года, чтобы начать строительство, и пятнадцать лет, чтобы закончить его. Текст соглашения был составлен в общих выражениях: он даже не определял, в каком пункте южного побережья Персии должен закончиться трубопровод. 1 марта Витте одобрил его и направил Грубе для передачи великому визирю.
Грубе делал все возможное, чтобы получить для Витте эту концессию. Он использовал все средства убеждения, чтобы привлечь персидских государственных деятелей на свою сторону. 25 февраля он срочно телеграфировал в Санкт-Петербург, что «английский концессионер южного трубопровода… выплачивал до 50 тыс. туманов». Грубе просил у Витте разрешения «обещать такое же вознаграждение», если концессия будет предоставлена. Витте ответил: «Можете обещать 50 тысяч туманов».
26 февраля, втайне от Грубе, Амин ос-Солтан получил сообщение от персидского посланника в Санкт-Петербурге. Он сообщал, что Россия готова предоставить заем и без удовлетворения ее требований по трубопроводу. В своей статье «Россия и концессия д'Арси» Б.В. Ананьич, имевший доступ к русским архивам, обращает внимание на то, что очень сложно определить, каким образом и где персидский посланник добыл такую информацию. «Вряд ли он мог получить ее в Министерстве финансов. Наиболее вероятно, что она поступила из Министерства иностранных дел». Ананьич считает, что Ламздорф отказался от мысли о трубопроводе через Персию, и указывает на письмо Ламздорфа Витте от 15/28 февраля 1902 г., в котором он предупреждал министра финансов, что, ввиду британского вмешательства, следует учитывать «вероятность того, что мы согласимся облегчить некоторые из условий займа и даже заменить в будущем вышеупомянутую концессию на какие-либо иные условия».
Русско-персидские переговоры по трубопроводу продолжались до начала марта, когда Грубе и Аргиропуло стало известно, что д'Арси предложил правительству Персии частный заем. Первоначально А. Гардинг 31 января передал предложение о займе в 100 тысяч фунтов стерлингов. К концу февраля д'Арси готов был дать 300 тысяч фунтов стерлингов, и великий визирь воспользовался этим предложением, чтобы заставить Витте отказаться от требований по концессии. Давление на министра финансов в тот момент, вероятно, было огромно. Он должен был не только иметь дело с сэром Ч. Скоттом и персами, но и противостоять Ламздорфу, который забыл свою обычную покладистость и настаивал на предоставлении Персии займа без предоставления концессии на трубопровод. Известие о предложении д'Арси решило дело. «Месье де Витте, опасаясь, что персидское правительство может занять денег из английских источников и ускользнуть из его рук, отозвал свое требование о трубопроводе к Персидскому заливу».
Сумма, предложенная д'Арси, была в три с лишним раза меньше суммы, предложенной Россией. Кроме того, занять деньги у английского концерна было бы политически опасно, имея в виду настроение Витте, поэтому Амин ос-Солтан принял от России заем в 10 миллионов рублей под 5 процентов годовых с выплатой в течение семидесяти пяти лет. Если бы Персия не смогла вносить регулярные платежи, Россия имела бы право взять на себя управление таможнями, кроме таможен Фарса и Персидского залива.
Шестьдесят с лишним лет спустя после этих дипломатических баталий 1899–1902 гг. трудно решить, кто в конце концов остался победителем. Заем января 1900 г. был величайшим достижением Витте, который получил контроль над финансами Персии и, в значительной степени, над ее правительством. Концессия д'Арси, инициированная как частное предприятие, дала британцам возможность для ответного удара. Несмотря на безразличие или даже враждебность министерства по делам Индии, А. Гардинг (при поддержке вице-короля Индии) не дал Витте закрепиться на побережье Персидского залива. Ананьич писал, что отказ России от концессии по трубопроводу и подтверждение английской концессии «были одними из первых поражений экономической политики Витте в Персии накануне Русско-японской войны; и русскому правительству потребовалось всего несколько лет, чтобы полностью осознать все значение этого поражения».
Если победителя определить сложно, то по поводу проигравшего никаких сомнений не остается. Когда весной 1902 г. Мозаффар эд-Дин-шах оставил свою страну и выехал в Европу, Персия находилась в худшем состоянии, чем во время правления любого из его каджарских предшественников.
