Казалось, Москва полностью переиграла крымского хана, но в 1521 году он внезапно получил помощь откуда не ждал. Как это уже не раз случалось в прошлом, движения кочевых народов в Центральной Азии создали цепную реакцию, оказавшую непосредственное воздействие на геополитику Степи. Ногайцы, более не способные сопротивляться нападениям со стороны казахов, покинули свои пастбища к востоку от Яика и двинулись на запад, форсировав Волгу и заняв пастбища астраханского хана. Московские послы сообщили, что ногайский мирза Шейдяк (Шиидяк, Сеид-Ахмад) нанес решающее поражение астраханским войскам и захватил весь улус. Лишь сама Астрахань пережила этот разгром, но, как предсказывали послы, после такого поражения астраханские ханы не смогут оправиться уже никогда
[317].
Положение Крымского ханства в одночасье улучшилось. В то самое время как ослабла угроза со стороны Астрахани, Казань оказалась под контролем Крыма: местная знать, недовольная чрезмерным влиянием Москвы, совершила переворот, посадив на престол Сахиба Гирея. Более того, союз с польским королем продолжал действовать. Мухаммед Гирей понял, что пришел час войны с Москвой. Летом 1521 года большая армия – примерно 50–60 тысяч всадников под личным командованием хана – выступила из Крыма. Когда хан решил взять с собой проводников, знающих броды через Оку, масштаб его планов стал очевиден
[318].
Московское государство, захваченное врасплох, не было готово противостоять огромной и стремительно двигающейся армии. Мухаммед Гирей уничтожил московские войска, отправленные с целью преградить ему дорогу, и быстро достиг стен Москвы. Новый казанский хан Сахиб Гирей опустошил Нижегородскую и Владимирскую земли и подошел к Москве с юго-востока, чтобы присоединиться к своему брату. Великий князь был вынужден последовать примеру многих своих предшественников и бежал на северо-запад собирать войска, оставив столицу на своего зятя Петра, крещеного Чингизида из Казани
[319].
Крымская и казанская армии ограничились грабежом небольших городов и деревень, и, когда московские бояре послали щедрые дары с обещанием возобновить выплату дани, Мухаммед Гирей снял осаду. Москву взять не удалось – она была теперь очень хорошо укреплена, а крымские татары не могли долго ее осаждать из‐за опасности нападений на их беззащитные улусы в Крыму. Мухаммед Гирей отправился назад, узнав, что Астрахань начала набеги на крымские владения. Тем не менее поход 1521 года, предпринятый соединенными силами Крыма и Казани, причинил огромный ущерб и оставил глубокий отпечаток в памяти московитов. Называлась сильно преувеличенная цифра – 800 тысяч человек, уведенных в крымский плен
[320]. Черные дни Золотой Орды, как выяснилось, не закончились.
Астрахань в очередной раз оказалась помехой и препятствием для господства Крыма в регионе. В 1523 году Мухаммед Гирей решил покончить с этой проблемой. Его нападение на Астрахань увенчалось полным успехом: город был взят. Но столь долгожданная и наконец достигнутая победа оказалась пирровой. Мухаммед Гирей и его сын калгай Богатур были предательски убиты ногайцами бия Мамая и мирз Шигима и Темеша, а крымская армия у Астрахани была совершенно разгромлена. Тех, кто спасся бегством, преследовали, и многие, как рассказывали, утонули, пытаясь переплыть Дон
[321].
За короткий срок ногайцы успели нанести решающий удар, вызвавший падение Большой Орды, и существенно подорвать силы Крымского и Астраханского ханств. Они стали важнейшим и притом часто непредсказуемым фактором в геополитике Степи. К 1530 году их власть на обоих берегах Волги уже не ставилась под сомнение, а их отношения с Москвой играли все более важную роль.
Ногайцы и Казань, 1530–1550-е годы: аннексия Казани
Убийство Мухаммеда Гирея и последовавшая сумятица в Крымском ханстве позволили Василию обратить свое внимание на Казань. В 1523–1524 годах он предпринял два похода, но Казань покорить не смог, и ему пришлось довольствоваться основанием Васильсурска – нового военного форпоста на казанском направлении. Крепость носила имя великого князя, указывая на размах его планов и твердость намерений. Тем временем казанский хан Сахиб Гирей привез из Крыма тринадцатилетнего племянника Сафа Гирея и усадил его на казанский престол. События в Крыму, ослабленном и раздираемом гражданской войной, убедили Сахиба Гирея, что он сможет захватить крымский престол, если добьется благосклонности османского султана Сулеймана. В 1524 году Сахиб Гирей отправился в Стамбул, где терпеливо ждал до 1532 года, после чего действительно занял крымский престол и стал одним из самых могущественных и известных правителей за всю историю Крымского ханства
[322].
Москва была твердо намерена любыми средствами вернуть себе контроль над Казанью. Василий прибег к экономическому давлению, запретив московским купцам торговать на казанской ярмарке и создав ярмарку в Нижнем Новгороде. В 1530 году московские войска вновь выступили в поход на Казань, достигнув городских стен и подвергнув город бомбардировке. Москва не прекращала и дипломатических усилий, ставя целью привести к власти в Казани своих сторонников. В следующем году сочетание военного, экономического и дипломатического давлений принесло ожидаемые плоды. В Казани произошел переворот, Сафа Гирей был свергнут и бежал к своему тестю, ногайскому бию Мамаю.
При всем недовольстве Сафа Гиреем казанцы не могли прийти к согласию, кто должен его заменить. Один из кандидатов, Шах-Али, прежний промосковский хан, был дискредитирован. Наконец было достигнуто компромиссное решение: на престол взошел Джан-Али (Яналей), брат Шах-Али, живший в Касимове. В течение трех лет Джан-Али представлял в Казани пророссийскую партию, пока в 1534 году не случился еще один переворот, в результате которого Джан-Али был убит, а в Казань вернулся Сафа Гирей
[323].
