Какими бы ни были обстоятельства смерти Абулхаира, российское правительство оказалось перед новой дилеммой – кто станет новым ханом? Неплюев и Тевкелев дали свои рекомендации петербургским властям. Неплюев объяснил, что у казахских ханов нет ни реальной власти, ни наследования, их выбирают из числа султанов. Поэтому важно добиться того, чтобы в своем выборе они обратились к императрице за одобрением, и в будущем правительство получит возможность назначать ханов. Тевкелев подал подробный перечень всех главных кланов трех казахских жузов и их подразделений. Было два вероятных кандидата – Нуралы, сын и наследник Абулхаира, и Барак, убийца Абулхаира. Мнения Тевкелева и Неплюева разошлись. Считая, что сильный хан будет лучше контролировать казахов, Тевкелев поддерживал кандидатуру Барака. Неплюев считал, что в интересах России поощрять усиление розни между казахами, чтобы ни одна сторона не стала слишком сильной или слишком слабой
[472].
Как и ожидал Неплюев, поддержка сына Абулхаира Нуралы со стороны России привела к новому кругу враждебных столкновений Малого и Среднего жузов. С помощью российской администрации Нуралы был избран ханом; на его сторону встало несколько видных аристократов, но общей поддержки у него не было. Большинство мухтаров Среднего жуза отказались принять его кандидатуру и провозгласили своим ханом Барака. Чтобы большее число казахов поддержало Нуралы, Тевкелев рекомендовал регулярно выдавать новому хану деньги и зерно, убеждая тем самым остальных казахов, что Нуралы и его люди действительно стали подданными России.
В мае 1749 года царским указом Нуралы был пожалован титул хана. Он преклонил колени на вышитом золотом ковре, принес клятву согласно форме, присланной из Петербурга, и поцеловал Коран. Его мухтары стояли или сидели вокруг него «по своему азиатскому обыкновению». Нуралы были вручены сабля, меховая шапка, шуба и специально украшенный указ, к которому он прикрепил свою печать
[473]. Утверждение Нуралы российскими властями в должности хана стало еще одним шагом, символическим и реальным одновременно, который Россия предприняла, стремясь к превращению непокорных казахов в верных подданных империи.
Нуралы-хан и предел верности
Несмотря на роскошную церемонию и заверения нового хана в верности, нелегко было уладить уже традиционно сложившиеся разногласия между казахами и русскими властями. Впрочем, новый хан проявил себя более гибким, чем его отец. Первый его ответ на просьбу собрать русских пленников, удерживаемых казахами, и вернуть его был привычным: у него нет достаточной власти над казахами, поскольку «киргис-кайсацкой народ степной и своевольный». Он добавил, что в данном случае не может воспользоваться барымтой, кочевым обычаем, восстанавливающим справедливость путем разрешения жертвам силой захватить стада или имущество обидчиков. Тогда русский посол предложил, чтобы русские захватили какое-то количество знатных казахов и обменяли их на пленных. Нуралы был счастлив пойти навстречу и вручил список примерно пятидесяти знатных казахов, которых он предложил задержать, когда они придут торговать в Оренбург. Так между российскими властями и казахским ханом возникло сотрудничество нового типа
[474].
Сговор хана с русскими не мог не привести к новым раздорам. Кто-то встал на сторону Нуралы, убеждая других, что без российского покровительства все бы погибли от руки ойратов. Но большинство казахов было всерьез обеспокоено русскими крепостями, выросшими рядом с их пастбищами, и считало, что Россия намеревается окружить и подчинить казахов, как она уже сделала с башкирами. После смерти Барак-султана в 1750 году казахская оппозиция объединилась вокруг Батыр-султана из Среднего жуза и избрала его ханом
[475].
Аналогия с башкирами была не так уж далека от истины. В 1755 году более 1500 башкирских кибиток, бежавших из Российской империи, явились искать убежища среди казахов. Беглые башкиры объяснили, что стали русскими подданными по собственной воле, согласились платить ясак, оказали России бесчисленные услуги и много помогли ей своим трудом. Вначале, как и казахи, они пользовались привилегиями, но потом правительство начало требовать с них больше, чем с их предков. Каждый год положение их ухудшалось, и теперь они были в такой нищете, что уже не могли себя прокормить. Их петиции к царице не доходили до адресата, а их жалобы губернатору оставались без внимания. Губернатор запретил им подавать жалобы напрямую царице, схватил, пытал и убил многих из них; они уже не были свободны в собственных землях и водах. Как можно жить без земли? Военные пришли и разорили их: срубили деревья с ульями, построили крепости и заставили башкир валить деревья, рыть канавы, тесать камни, обеспечивать транспорт, участвовать в военных патрулях и покупать соль по повышенной цене. Беднейшие же из башкир обратились в христианство. Наконец, отчаявшиеся и обездоленные, они решили бежать, хотя российские власти пытались помешать им, приказав казнить по одному оставшемуся башкиру за каждого беглеца: «…и когда-де государыне рабы стали быть непотребны, то-де и им, башкирцам, тамошние места не вознадобились»
[476]. Башкиры предупреждали, что та же судьба скоро постигнет и казахов.
Нуралы не был тронут мрачным рассказом башкир и их суровыми предостережениями. Стараясь произвести впечатление на российские власти своей верностью, а заодно и обогатиться, Нуралы сообщил Неплюеву, что приказал безжалостно ограбить беглых башкир и тех, кто их приютил. Многие башкиры были убиты в последовавшей за этим схватке. Те, кто был схвачен, были оценены в десять кобыл за мужчину, пятнадцать за женщину или девушку, пять за ребенка, после чего, «разлуча отцов от детей, а матерей от дочерей», башкир рассеяли среди казахов
[477].
Но даже Нуралы не мог закрыть глаза на увеличение количества русских крепостей, постепенно окружавших казахов. В письме к Неплюеву он попросил, чтобы новая русская крепость, построенная рядом с месторождением соли на реке Илек, была снесена. Он объяснил, что казахам крайне нужна земля, чтобы пасти свои стада, а из‐за русских крепостей скоро окажутся недоступны пастбища не только вдоль Яика, но и вдоль Илека. Он предупредил, что, если власти не прислушаются к его просьбе, казахи уйдут и он останется ханом без подданных. Неплюев был непреклонен, и имперские указы продолжали запрещать казахам переходить на другую сторону Яика
[478].
