Так же и наша жизнь.
Как правило, ценность происходящего падает по мере повторения.
Первая в жизни зарплата – событие, сотая – уже рутина. Вторая в жизни доза любого наркотика (от пива до… подставьте что угодно на ваше усмотрение), как правило, радует, иначе в мире не было бы наркоманов. Пятисотая доза по счету – рутина, если не проблема, хуже сотой зарплаты. Если вы замените вредные привычки сколь угодно полезными, с ними будет та же история. От книжки до пробежки – в тысячный раз это уже немного не то. Если найдется счастливец, получающий все большее впечатление-удовольствие с каждой новой книжкой (прогулкой, сексом, бутылкой виски, заработанным миллионом), он редок, с чем его и поздравим. Если у него получилось, это не технология, которой можно поделиться со всеми.
У большинства скорее по-другому. Если новый год максимально похож на предыдущий и тот обладал субъективной полезностью, в новом году ее будет меньше. Я специально заменил слово «радость» экономическим термином…
Можно заметить, что ценность нашей жизни инфлирует, но все еще хуже.
Инфляция – это умножение на некое число меньше единицы. Если у вас есть 1000 рублей, а в стране годовая инфляция 10 %, через год у вас будет уже 900. Через десять лет теми же темпами – всего 348 рублей с копейками. Но даже с годовой инфляцией 100 % ваши денежные активы не станут отрицательными, превратившись в долг. А ценность жизни – станет.
В ее случае скорее происходит не умножение на понижающий коэффициент (например, 0,97 для средней за XX век инфляции доллара США в 3 % годовых), а отрезание кусочка. Образно говоря, если бы ценность была пачкой денег, от начальной суммы 1000 долларов отнимали бы 30 долларов ежегодно. Поначалу кажется, что это одно и то же. Через год действительно одно и то же. 970 долларов будет в обоих случаях. Но первый процесс своим пределом имеет ноль, а второй бездну. Умножая субъективную полезность на 0,97, мы скатимся от любого счастья к мелким, еле уловимым радостям жизни, но все равно останемся «в плюсе». Отнимая каждый год небольшой кусочек, мы имеем тренд, уходящий в отрицательную бесконечность.
Представим, что некто волшебный предлагает нам на выбор мгновенную смерть или вечную жизнь. С условием, что она будет совсем вечная, там не будет кнопки «выключить». Уточним, что, когда люди мечтают о бессмертии, у них все-таки мысленно остается эта кнопка. Бессмертие – это лишь «я не умру от болезней и старости», но «меня можно убить» и уж тем более «я могу убить себя сам». В таком виде это великий подарок, кто бы спорил.
Но по условиям нашей задачки не так. Шоу должно продолжаться, что бы ты к нему ни испытывал. При этом ресурс твоих трансформаций, вероятно, конечен. Можно стать совершенно другим, но не кем угодно. И можно испытать многое, но не все. Пусть ресурс твоей фантазии и суммы технологий подразумевает, что ты проживаешь… ну скажем, миллион разных интересных жизней, если считать под жизнью кусок времени и событий, соизмеримый с тем, что являет собой человеческая жизнь сейчас. Но потом интересные жизни кончатся. Мало миллиона – подставьте миллиард. Но время при этом бесконечно. Ваш триллион жизней меньше сравнительно с бесконечностью, чем секунда сравнительно с триллионом. По большому счету все, что вам предстоит, – это вечное возвращение, но не в хорошем смысле, как у Ницше, а скорее в смысле Мамардашвили, там это почти проклятие («ад – это кусок еды, который ты жуешь вечно и не можешь прожевать»). Ну как, хотите вечную жизнь?
Чтобы было понятнее, в чем здесь фокус и пытка, поясню на примере. Некто (уже не обязательно волшебный) предлагает вам запереться в гостиничном номере. Выходить нельзя. Любые желания в рамках номера – пожалуйста. Вам принесут любую еду, подключат любые телеканалы. У вас, конечно, есть Интернет. Скажем больше, к вам могут приходить люди. Только вы не можете выходить никуда. Сколько будет радовать такая жизнь? День? Неделю? Ответ зависит от привычек и темперамента, но рано или поздно полезность времени, вероятно, станет отрицательной. И после того как это произойдет, вам сообщат, что это навсегда.
Вселенная больше по размеру и запасу вариантов, чем гостиничный номер. Но для конечного существа с бесконечным временем – не намного. Мгновенная смерть – намного более безопасный выбор, чем проверить на себе «научусь ли я получать в аду удовольствие». Бежать от такой вечности как от огня – разумное поведение, если подумать.
От мысленных экспериментов вернемся в реальность. В ней пока ничего особенно страшного. Жизнь, вероятно, радует. Допустим, на 70 баллов. Мы не знаем, что такое «жизнь на 70 баллов», но здесь важно не это. Важно, что скука, «носящая онтологический характер», потихоньку взимает свой налог. Если ничего не изменить и прожить еще один такой же год, будет на два балла меньше. «Жизнь на 68 баллов». Впрочем, зависит от обмена каких-то душевных веществ. Может быть, уже «на 60 баллов», а если вы удачный мутант – вечное возвращение вас радует, счастье нарастает. Если это так, обязательно поделитесь, ваша мутация спасет мир. Но, скорее всего, это не так.
Что делать, чтобы оставалось 70 баллов, а еще лучше – стало 80? Как узнала Алиса у Льюиса Кэрролла, «чтобы оставаться на месте, нужно очень быстро бежать».
К чему бежать? Каким стилем? Здесь мы переходим к практике. С этого места может начать читать сугубый прагматик.
Глава 6
Оставь то, что можно
Привет хакерам. – Добыча счастья по старинке. – 123 интимные хотелки. – Забудь о державе. – Рисуй детали, включая дьявола. – Коуч для маньяка. – Ложные секты истинных желаний.
Давайте вернемся чуть назад. В отношении к счастью мы насчитали три больших партии.
Первая – партия оригинальных мыслителей и их аудитории согласных быть несчастными («в жизни есть вещи важнее»). Из вежливости надо упомянуть, что они существуют, но далее не будем тревожить их вниманием, у них своя жизнь.
Вторая – партия хакеров, полагающих, что коды мозга стоит взломать и добыть из психики счастье, как добывают устрицу из раковины, или, может быть, золото из земли, или возьмите другую метафору… В этой партии очень разные фракции: мистики, наркоманы, йоги, буддисты, коммунисты, совсем уж виртуальные реалисты, отчаянные сектанты и, может быть, еще более отчаянные нейропсихологи. Я с интересом наблюдаю за их поисками. Есть основания полагать, что рано или поздно эта партия получит свое (не будем повторяться, почему и как именно). Одно время я сам, пожалуй, примыкал к ней. Как говорится, чего греха таить – тем более это не грех.
Однако пока особо не получается. Просветленные до полного счастья буддисты существуют главным образом в романах Виктора Пелевина, иначе самыми счастливыми регионами в России были бы Калмыкия, Бурятия и Тыва. Медитации в среднем дают среднему человеку меньше, чем подходящий ему наркотик на первой стадии потребления. А наркотик в среднем с учетом прохождения всех стадий дает меньше, чем дало бы его отсутствие. Будь это не так, мы все давно застыли бы в позе лотоса или хотя бы пребывали под дозой.
