— Молодец какой твой Мамонтище, не то, что Викулькин Бычок. — ляпнула я, с кряхтением стягивая ботиночки.
Прям старая кляча, с ужасом подумала и тут же забыла.
— А что с ним не так? — уточнила Сватка с тревогой за старшенькую сестрицу.
— Да! — и вот кто меня за язык тянул?! — Папа тут жаловался, наверное, дядя Дима ему донёс, что он Вике совсем не помогает. На работу умотал, а она беременная с двумя детьми, всё сама да сама. — выкрутилась, свалив всю вину на папу с дядей, с них не убудет и я крайней не останусь.
— Ерунда какая. И вообще-то, у Вики свекровь и свёкор есть, в трёх метрах от дома. Я недавно заезжала к ней, так детей даже не видела. Родители Андрея забрали и до вечера не отдавали. Потом папа с мамой в очереди на внуков постоянно. Чую, скоро до драки дойдёт, хорошо Сава пока маленький и они на него не посягают.
— А, ну да, это папа любит с больной головы на здоровую переложить. Моим тоже внуков подавай, это вы их с Викулькой раздраконили. Они мне уже в каждом органе дырочку проели этой темой, ей-богу, скоро в клинику поеду. От донора им рожу.
— Двойню сразу! — съязвила Светка, но при её состоянии даже это было мило.
— Добрая ты, какая двойня?! Меня порвёт! Смотри в тебе один ребёнок сидит, а ты и то скоро лопнешь!
— Да не лопну, но рожать скоро! — прозвучало как угроза и Светка охнула, схватившись за пухлый бок.
— Что?! Эй! Не смей рожать! Мамонта нет! — в панике заверещала я, хлопая себя по карманам джинсов, должен же хоть в одном из них быть телефон.
— Повелась! — захохотала Светка.
Развела сучка! Но меня хоть отпустила паника.
— Куда! — взвизгнула она, хлопнув меня по руке, когда я нервно сунулась к блюду с фруктами, отщипнуть виноградинку и зажевать стресс. — Ты руки мыла? — пуча глазки, спросила сестра.
— Ты же знаешь, что нет. Приняла бы роды грязными руками. — передразнила её и пошла к раковине.
— Как тебе наша ёлочка, кстати? — гордая своей елью Светка, быстро потеряла интерес к моим немытым рукам и принялась поправлять на ёлке бантики.
Ель была на мой вкус отвратительно украшена. На ней всего было слишком, и мой внутренний минималист бился в предсмертной судороге, видя это зверство. Если бы у меня и была ель, я бы максимум украсила её однотонными шарами и макушкой. Но будь я даже самой отпетой гадиной сказать этому пузатенькому Мимиметру, что её ель ужасна, я не смогла. Поэтому врала и не краснела.
— Слушай, она просто шикарна. Праздник! Феерия! Завидую белой завистью. — тяжело вздохнула для верности, — А бантики сама делала? — просушив чистые руки бумажным полотенцем, подошла ближе, пытаясь найти для себя хоть что-то приятное в этом зелёном комке всего и сразу.
— Бантики делал Гриня. — сияя от удовольствия, проворковала Светка, — Правда миленько? Ты разве не видела? Я же в инстаграме видео выкладывала.
— Нет, что-то пропустила. Наверное, работала тогда.
— Я сейчас покажу! — хохоча, сестрёнка понеслась по всем предметам мебели искать телефон, но тут одновременно сработал таймер у духовки и с прогулки вернулся Мамонт с Савелием.
— Мамуля! Мы вернулись, раздевай ребёнка! — басил Светкин бугай из прихожей.
— У меня мясо! — крикнула ему сестра, бросая поиски телефона и кидаясь к плите.
— Так, тётка вам на что? Я хоть и двоюродная, но я ого-го-го! И руки помыла! — выплыла в прихожую, жадно потирая ручонки, — Привет, Григорий! Как жизнь? — не дождавшись его ответов, засюсюкала с племяшом, — А кто это у нас здесь такой холосенький? А кто это у нас тут такой зубастенький? Тётку забыл поди? — Сава радостно заулыбался, делая одновременно тыг-дык сидя в коляске.
— Да не забыл. Неделю назад же виделись. — хрипло пробасил Мамонт, оттого и Савелий всех любит и нихрена не боится.
Думаю даже если рядом товарняк сигнал подаст, мальчишка даже не вздрогнет.
— Иди сюда моя пельмешка с маслицем! — выцарапала племяша из его детского транспорта, смешной коляски на гормональных колёсах и понесла добычу на диван.
Распаковывать и тискать.
— Лена раздевай его! — крикнула Светка, — А то вспотеет и будет нервничать!
— Докуда раздевать? — вернулась в гостиную с открытой кухней, именно такую и стряпает Петенька, кроша стену над моей головой
— Да комбинезон с шапкой сними, и всё.
— А варежки? А ботиночки?
— Ну ты и зануда Ленча!
— Всё-всё, кашеварь не отвлекайся. Я жрать хочу! — а то пицца моя тю-тю, пока я Петькину алую тыковку поливала, доставка не дождавшись заказчика сделала ноги, добавив меня в чёрный список.
Вечер в Мамотячьем уютном несмотря на ужасную ель логове прошёл фантастически весело. Уезжать не хотелось от них, тем более что до парковки к своей машине я не шла, а катилась, объевшись вкусностями сестринского приготовления. Светка, некогда такой же профан в готовке, как я сейчас, казалась теперь мне чудо-человеком. Садясь в автомобиль, поняла, что и спине моей тоже хана, как и фигуре. От игрищ с Савелием трещали все суставчики. Не ребёнок, а целый комплекс упражнений.
Минут десять я грела машину и набиралась решимости тронуться, плюс время пути, затянувшееся в небольшой пробке на въезде во двор. Домой я приехала спустя лишь час после того, как вышла от Мамонта и Светки, поднимаясь в лифте, построила простой план. В нём было лишь два пункта. Первый — это принять ванну, горяченькую, с ароматной пенкой и второй — это лечь спать. Хотя на часах было начало одиннадцатого, для меня практически разгар дня, а не конец вечера, но вся эта катавасия с Петенькой порядком меня вымотала.
К тому же я не сомневалась, что всё его благородство завершится ровно в девять утра. Спать до обеда снова не выйдет, а это уже преступный недосып.
Только когда я вышла из лифта на своём этаже, меня ждала не ванная, а Петенька, дядя в форме полицейского и какой-то тип стоя на коленях перед моей дверью ковырялся в замочной скважине.
Потеряла дар речи за этот день дважды. Стояла, смотрела на этот беспредел молча, хлопая глазами, пока меня не заметил мужчина в форме.
— Чего вам гражданочка? Проходите куда шли, тут вам не цирк! — отчеканил он, и вновь вернулся к происходящему с моей дверью.
В голове молниями пролетали мысли пока я пятилась к лестнице.
Воры! Домушники! Убьют! Расчлинят и раскидают по оврагам!
И Петенька, не сразу сообразивший посмотреть, с кем разговаривает его подельник повернул голову в мою сторону.
Сердце, по ощущениям трепыхавшееся где-то в желудке, рухнуло уже в пятки стоило только встретиться взглядом с серыми глазами. На ровном месте я оступилась и повалилась на кафельный пол, смачно шлёпнувшись задницей. После такого уже все трое уставились на меня, а я, уже без всяческих надежд на спасение посмотрела в сторону лестницы. Она была вовсе не далеко, но шансов удрать не было, тем более на меня уже надвигался Петенька.
