От представленной картины пробрал смех и я захихикала словно дурочка, ну, скажусь неадекватной, чай сильно не влетит.
— Целоваться не лезь! — нагло потребовал Петенька, оглядывая мои ноги.
Конечно, чулочную эротику я сняла и переоделась давно в обычное платье чуть выше колена.
— Чего?! — опешила, ну подумаешь вчера домогалась немного, но когда ж я к нему целоваться-то лезла?!
Ночь, которую я посчитала сном не в счёт, не думала же, что наяву присосалась к мужику.
— Я, кажется, действительно заболел. Кости ломит, голова трещит. У тебя градусник есть? — озабоченно спросил Петенька, так и отстраняя меня вытянутой рукой.
— М-м. Есть. — смеясь, прошла в гостиную, именно там у меня в шкафу стояла коробка со всякими подобными причиндалами.
— Чего ты хохочешь? Радуешься, что я болен?! — возмутился Петенька из прихожей.
— Нет! Просто у тебя не грипп, это я во сне на тебя спать прилегла. — честно призналась, так как не ржать лошадью я не могла, а выглядеть циничной сволочью не хотела.
— А-а-а! — уличительно протянул Петенька, заглянув в гостиную. — Отдавила мне всё! Ещё и потешается! Корми меня теперь и помогать мне ещё пойдёшь. Раз лишила меня трудовой способности, к тому же, это я из-за тебя проспал! Придавила и я дрых дольше положенного. — нагло заявил, но я даже не смогла возразить, смеяться только перестала.
Помочь, это мне даже на руку, заодно проведаю яйца, посмотрю на месте ли они.
— А градусник ещё надо?
— Градусник не надо, мы же выяснили, что это всё сны… — потирая грудную клетку, он хохатал припоминая мне мой провал прошлой ночью.
За обедом я не могла успокоиться, меня раздирало любопытство, и быстро похватав салатик, донимала Петеньку расспросами, мешая уплетать ему куриную лапшу. Но судя по его довольному лицу, ему всё же это моё любопытство очень даже нравилось.
— И всё же, что я буду делать? — спрашивала, деля свою горячность эмоций на десять, хотя внутри всё кипело так, словно сбылась мечта идиотки и меня пустят в святая святых раньше чем предполагалось.
Посмеиваясь, Петенька глубоко вздохнул, прежде чем ответить;
— Найду тебе задание по уму и способностям, не переживай. Кофейка лучше налей. — хамски потребовал он, а у меня моментально созрел план в голове.
Коварный и лёгкий на исполнение.
Торопливо приготовила для Петеньки кофе, а сама ушла переодеться во что-то, что не жалко было испачкать в краске или чём-то подобном. И не жалко было именно дорогущие итальянские шортики, потому как они оказались самые короткие в моём гардеробе. Правда, подходящая майка обтягиваюая грудь и талию всё же нашлась из простых.
Оценив свой прикид на сотню, подвязала волосы на макушке в высокий хвост и вышла к Петеньке, он уже ждал в прихожей.
— Я готова! — выпрямила руки по швам, чуть честь не отдала обалдевшему от моего вида Петру.
Он осмотрел меня молча, и какая-то едва уловимая тоска промелькнула в серых глазах, красивейшим образом обрамлённых чёрными ресницами.
— А ты что? Ты в этом вот… — он недоговорил, сначала сглотнул, потом продолжил, — В этом работать хочешь?
Хе-хе!
Коварный план работал как надо.
— Да. А что? — невинно обмотала волосы вокруг резинки, превращая хвост в пучок.
— Да нет. Ничего. Пошли. — Петенька секунду назад опешивший, вдруг резко стал как обычно непробиваемым.
Он что-то задумал, подумалось мне, но я всё равно пошла за ним.
Мы зашли в квартиру, Петенька сразу пошёл в гостиную, я же, замявшись в прихожей на несколько секунд, успела незамеченной юркнуть в ванную и украдкой проверить там яйца. Они были на месте, и я выдохнула.
— Не сожрал.
— Что ты сказала? — внезапный Петенька оказался рядом, как чёрт из табакерки.
— Я?! Да говорю плитка такая классная, вот думаю у себя переделать, что ли. Как думаешь? — сделала лицо попроще, но вот Петенька на меня смотрел с подозрительным прищуром.
Ах! Какие же у него глаза… Именно эти глаза выполнили роль успокоительного, невозможно было одновременно восхищаться их нереальной красотой и трястись при этом от страха.
— Ерунда! У тебя отличный кафель, делать нечего, как переделывать его. Пошли. Я нашёл тебе применение по возможностям.
Он пошёл вперёд, я за ним и поняла, что не разулась, до сих пор в тапочках.
— Петенька, а… — не успев осознать, что проговорилась, врезалась в его плечо, потому как он резко остановился с улыбкой на лице.
— Как-как ты меня назвала? — уточнил со смехом.
— Петенька… н-не нравится? — спросила неуверенно и морща лоб.
Ох! И так не хотелось переучиваться, он уже въелся в мозг как Петенька и никак иначе. Я только в крайних случаях могла его Петром назвать, а вариант Петя требовал приставки Петушок, что было тьфу! Нехорошо как-то…
— Да нет. Сойдёт. Леночка. — ехидно согласился Петенька и повёл меня под руку мимо гостиной и спальни, уточнив по пути; — А чего хотела-то?
— Да я про обувь, ничего что я в тапках? — ну так-то тупить, конечно, было вовсе глупо, ведь Петенька тоже был не босой.
Он посмотрел на мои розовые тапки с меховыми помпонами и едва улыбнулся. Явно с трудом сдерживал громкий смех.
— Тапки жалко, конечно, можешь переобуться. Кеды есть? — спросил и при этом всё ещё вёл меня в комнату, где я вчера не была, видимо, будущую детскую.
— Да ладно, тапки как тапки, их постирать можно будет, если что. — промямлила я, а мы дошли до места.
Просторная комната с большими панорамными окнами во всю стену. У меня такая комната тоже имелась, но применения ей пока не нашлось. Только шторы повесили и шикарным ковром застелили полы, чтобы гулко не было от пустоты.
— Вот здесь слона надо будет нарисовать, а прежде загрунтовать эту стену под покраску. Так как ты мне всё отлежала, лишила меня работоспособности, тебе и грунтовать. Берёшь валик, вот так катаешь и грунтуешь снизу вверх. — Петенька, долго не размусоливая показал, как и что делать.
— А почему снизу вверх то? — возмутилась я, мне казалось это глупым и неудобным.
Петенька тяжело и шумно вздохнул, словно проклинал в уме родителей моих, породивших меня на свет, а стало быть, на его голову несчастную.
— Что ж ты такая поперечная Леночка… — протянул он, — И как ты дожила до своих лет? — искренне удивился, вручив мне валик на длинной ручке, — Валяй сверху вниз. Посмотрим, что у тебя выйдет.
Мне бы задуматься при виде ехидный Петиных глаз и улыбочки, но я, фыркнув обильно смочила валик в грунтовке и задрав его к верхнему краю покатила вниз.
— Блин! Ай! Ай! — на меня начали падать крупные капли грунтовки, на волосы, лицо, майку, шорты и ноги, а главное, в глаз!
