— Давай душек. — просил он следом, получив в руки гель.
— Зачем это? — обернулась на него в недоумении, мы же в ванне сидим, вода набирается, что ещё то?
— А шкурку смочить? — он уже вспенивал гель на мочалке, прямо спец по шорканью спинок.
Эта мысль уколола так явно, что я закусила губу от досады и потянулась за лейкой душа. Перевела на неё воду и начала, как выразился Петенька, смачивать шкурку.
— Я сам! — выхватил из руки лейку и стал поливать сразу на макушку, делая из меня мокрую курицу.
— Ай! Ты зачем?! Зачем ты мне волосы намочил?! — начала отбиваться от воды, пытаясь ещё спастись.
Напрочь из головы вылетели мои показательные выступления с шампунем и бальзамом, которые Петеньке вовсе были по барабану.
— Ты же голову мыть собиралась, вот я тебе и спинку потру и голову намылю! — заявил Пётр, поднимая лейку с бьющей водой выше, так что мне было не достать, — Не вертись! А то вода в глаза попадёт, глазки щипать будет. — ровно сказал он, а меня пробрал смех.
— У тебя сто процентов есть дети! — радостно крикнула я, понимая, что человек не имеющий детей, так разговаривать со взрослой тёткой не станет.
Это же получается автоматически только в том случае, когда у человека опыт. Его же не пропить, он сам наружу всплывает.
— С чего ты так решила? — осторожно поинтересовался он.
— Ну, а где же ты нахватался этих глазок, которые будет щипать? — спросила хохотнув, хотя к ребёнку же и мама прилагается.
— Нет. Нет у меня детей. Племянница только, но они за границей живут. — коротко пояснил он, — Не вертись, я буду голову мылить! Глазищи щипать будет, если будешь как вошь на гребешке! — странным голосом объявил Петенька и я обернулась посмотреть, что с ним.
А всё было проще некуда, он прижал намыленную заранее мочалку подбородком к шее. Поторопился, а теперь не знал, куда её пристроить.
— Давай я подержу. — протянула руку, хотела помочь.
Но Петенька лишь глазами в меня стрельнул, веля тем самым отвернуться и смирно сидеть. Ну чисто маньяк! Енот полоскун!
Отмыл и отшоркал, выполоскал меня на неделю вперёд, мне аж жарко стало в процессе такого купания. Кожа раскраснелась и хотелось на свежий и прохладный воздух.
— Ух! Какая ты розовенькая! Как поросёночек! — красноречиво оценил Петенька, с улыбкой вручая мне мочалку, — Теперь ты меня. — огорошил так огорошил.
— Ты же уже мылся. — буркнула я, желая вырваться туда, где попрохладней и можно принять горизонталь.
По телу ещё ощущались отголоски бурного вечера, особенно внизу живота, ещё и слабость в ногах и руках. Кстати, следов от Петиных связываний чулками не осталось.
— Так не тем же. Бальзамом. — напомнил мне, а я нехотя взяла мочалку.
— Ну давай местами поменяемся, что ли. — я встала, придерживаясь за крючок на кафельной стене, и Петенька встал, и не только он, хотя… это же тоже он.
— Вот с него и начинай! — нагло заявил Пётр, указав на свой торчащий возбуждённый член.
— Каков хитрец… — протянула я, не глядя пальцами отыскала петельку на мочалке, и быстро повесив её на торчащее как крючок достоинство Петеньки, выскочила из ванны и ванной комнаты с хохотом.
— Сам помоешься! — крикнула ему уже в щель двери, убедившись, что за мной не бежит.
На второй заход меня бы точно не хватило, а как попало не хотелось. Зато спать очень и я уже пошла в сторону спальни, а Петенька сообразил с ответом.
— Не смей захрапеть без меня! — проорал из-за прикрытой двери, а я пошла в кровать.
Так хотелось спать, что я забила на всё! На мокрые волосы, на тарелки в гостиной и бурчащий там же телевизор, испорченные чулки на кровати и на трусы. Я забралась под одеяло мокрой и голожопой. Думала закрою глаза и провалюсь в сон, но приказ Петеньки был исполнен. Сон без него не шёл и я таки дождалась его. Готовая отбиваться от сексуальных посягательств заткнула одеяло по бокам.
— Сладких снов, язва! — пожелал Петенька и выключил свет.
— Сладких… — едва шепнула, сил не было вовсе и я всё ещё ждала домогательств и даже уже готова была сдаться.
Но вместо этого была снова поцелована Петенькой в нос и он рухнул голый прям поверх одеяла, придавив меня своей рукой.
— Теперь можем храпеть… — пробурчал куда-то мне в плечо и мгновенно отрубился.
Ну чистый хорёк!
Глава тринадцатая
Просыпалась несколько раз за ночь. То Петенька храпел как трактор в ухо, то он же придавил мне ногу своей отчего она затекла и онемела. Два раза перекатывала его к краю кровати и вновь сладко устраивалась на своём месте, а Петенька возвращался во сне обратно. Первые совместные ночи, казалось, прошли как-то проще. И пробуждение было то ещё!
— Что такое?! — спросила с раздражением, проснувшись оттого, что мои ступни щекотали и спрятаться под одеялом не получалось.
У ног сидел голый Петенька, и даже сквозь густую бороду проступало удовольствие на его мордашке. Удовольствие и наигранное удивление, словно не он меня только что пытался разбудить щекоткой.
— Ничего. Но раз сегодня мне помогать не сможешь, ты должна меня вдохновить. — нагло заявил Петенька, я даже проснулась окончательно.
Взбодрилась от возмущения.
— Это когда же я тебе задолжать успела?! — уже села, натягивая одеяло повыше и пряча ноги подальше.
— Спала тут красивая такая, смотри, что сделала! — он качнул бёдрами, демонстрируя свою боевую готовность. — Как мне с этим на работу? Он и в штаны не влезет, надо убрать… — потребовал Петенька и нырнул под одеяло, поглаживая мои ноги подбирался выше, покусывая и целуя другие доступные ему части моего тела.
Я уже не могла сидеть и медленно опустилась на подушку покорно раздвигая перед Петенькой ноги. При этом меня не покидала мысль, что со мной вышло всё так же, как и с холодильником. Стоило подпустить Петеньку так близко, теперь не отбиться от него, проще сдаться и чего греха таить наслаждаться.
А по утрам он такой нежный. Каждый поцелуй и касание были медленные, растягивали момент удовольствия, возбуждали не меньше рьяной страсти, заставляя сладко томиться в ожидании большего. Петенька медленно выбирался из-под одеяла и когда его голова показалась, он притянул меня к себе, поцелуй осторожный, нежный. Я растаяла.
— Какая ты по утрам хорошенькая. — прошептал мне в губы, спускаясь после к шее, всё так же нежно покусывая.
— Просто я ещё не до конца проснулась. — укусила его за плечо совсем не нежно, за что и получила мгновенный ответ.
Оторвался от моей шеи.
— Язва! — озвучил мой диагноз и резко вошёл в меня, воруя тем самым воздух из лёгких.
Всё что я могла после этого, это прикрыть глаза и отдаться ему полностью, пока он жадно, вжимаясь, сжимая, словно ненасытный зверь овладевал мной. Подхватив под поясницу, увеличивал темп и в этот же момент умудрился прикусить сосок, заставляя стонать от болезненного, но всё же удовольствия. И его движения во мне, яростные, страстные и бескомпромиссные неумолимо вели к оргазму.
