Все мысли были о слоне, какой это будет слон, какие цвета, фон. Рисовать-то я очень люблю, но со взрослой жизнью давно забросила это дело, а из-за Петеньки всё так ожило внутри. Он меня, можно сказать, вдохновил и хотелось скорей приступить к работе.
— Я помогу тебе, но только до обеда. Мне потом свою работу надо сделать. — не любила я сроки на заказы срывать, а уезжать сейчас в деревню ну совсем не с руки.
Петенька, опять же, а там я кучу времени потрачу тупо на растопку печку, а не на работу.
— Отлично! — обрадовался мой кормилец и сел рядом, — Там всё просто. Сегодня стену оштукатурим, она день просохнет, потом шпаклёвка, потом финишная, потом покрашу, просохнет и можно будет рисовать. — кратко описав фронт работ, он принялся за завтрак.
После я переоделась по-рабочему, без всякой провокации. Спортивные штаны и свободная футболка, собрала волосы всё в тот же пучок. А когда мы поднялись в сто одиннадцатую квартиру, меня ждал сюрприз.
— Ой фе! Чё это так воняет? — на пороге квартиры я скривилась от запаха, Петенька меня в этом поддержал и подхватив под руку подвёл к источнику.
— Из тебя недавно вывалилось, убери будь добра, а то правда воняет уже. — серьёзно заявил Петенька, указывая мне на то самое яйцо, что вывалилось из моего пучка волос позавчера.
Это что, он ходил мимо этого незадачливого яйца и даже не удосужился убрать?! Ну надо же!
— А чего же ты у меня дома полы протирал? Там же тоже я натоптала! — поплелась за Петенькой, понятия не имея, чем убирать эту зловонную массу, нужно было попросить совок и метёлку хотя бы.
— Ну там вроде как твоя территория, а носки я мог замочить свои, тебе всё равно было, ты же босая. Короче, я для себя старался, а тут ты напакостила, тебе и убирать! — резонно рассудил он, вручив мне совок и маленькую щётку, — Кстати, ты должна ликвидировать все яйца, те, что в ванной и под раскладушкой я тоже не трогал. — с ехидной улыбкой признался мне и как только я развернулась, фыркнув от досады, он шлёпнул по заднице!
— Ай! Блин! Больно! Прекрати так делать! — потёрла свободной рукой свою несчастную пятую точку, мне уже мерещилось, что от его шлепков она болит не хило.
Доискалась называется приключений. Надо бы проверить, не синяя ли она уже от этих проявлений мужского внимания.
— Прости. Я стараюсь, но не могу удержаться, манит он меня. — улыбнувшись кровожадно напоследок, Петенька резко взялся за какое-то ведёрко и с интересом углубился в изучение инструкции словно я за секунду растворилась и не со мной он только что разговаривал.
И тогда я молча пошла убираться. Вот же яйца эти дурацкие! Ещё на стадии моего плана вляпалась в них, убирала и теперь снова здорова. Дыша ртом, собрала в совочек незадачливый боеприпас и выкинула в мусорный мешок, стоя́щий возле двери. Сходила за остальными яйцами их Петенька даже не трогал, как уложила, так и лежали, и на моё счастье, эти были целые и не вонючие. Я же переживала за те яйца, которые остались у меня, как бы не вернутся с ремонтных работ в вонючую квартиру…
— Я всё! — объявила, как бравый пионер, найдя Петеньку в той комнате, где предполагалось рисовать слона.
— Молодец! Теперь шпатель бери, буду учить тебя штукатурке. — прозвучало довольно угрожающе и в руках Петра была какая-то длинная палка.
Но все мои страхи были абсолютно беспочвенные из пухнорыленького был вполне сносный учитель. Долго показывал мне, как правильно накидывать на стену шпаклёвку, хвалил хотя, откровенно получалось не очень. Кривоватенько как-то. Да и потом всё это снималось со стены и отправлялось Петенькой в ведро.
— Шпаклюй начинай, я тут ве́рхом займусь маленько. — велел он, после подробного мастер-класса по шпаклеванию поверхностей.
Ну вот где бы я ещё научилась этому?! Нигде! А так, может и в жизни пригодится, но если нет, то считай вместо фитнеса. После ремонтных работ знатно мышцы потягивало, хотя… возможно это и не от этого.
— Почему это я внизу? Я может быть наверх хочу! — закапризничала как маленькая, мне действительно хотелось оказаться на стремянке, а ещё мне не хотелось испортить стену, что было очень вероятно в отсутствии над моей душой Петеньки.
— Ну во-первых, была бы ты в платье я бы тебя может и пустил ещё на стремянку… — снова Петенька отвлёкся, за секунду с горящими глазами обшарил меня своими ручищами с ног до груди.
— А во-вторых? — уточнила я, увернувшись от него, хотелось уже приступить к делу, не терпелось начать рисовать слона.
— А во-вторых, ты упасть можешь, шею свернуть, а мне трупы на объекте никак иметь нельзя. — говорил медленно, также наступая на металлические ступеньки, взяв маленькую кисточку и такое же ведёрко с непонятной розовой жижей.
— В смысле во-вторых?! Что штаны на первом месте?! Это тебя огорчает больше, чем моя свёрнутая шея?
— Да! Так и есть! Под юбку я бы заглянуть мог, полюбовался бы твоими секретными прелестями. Ещё, юбку я бы мог задрать, а тебя отодрать в самом пошлом смысле этого слова. А со свёрнутой шеей ты мне зачем? Одни беды на голову. — прямолинейно пояснил Петенька, ловко справляясь со своей работой под потолком.
Я же стояла и пялилась на него снизу вверх, не решаясь начинать. Ну хреновый с меня помощник.
— Леночка, а на мне юбки нет. — посмеиваясь надо мной, произнёс Петенька, — Да не боись, начинай, а то до обеда ты мне ощутимо не поможешь, даже время потраченное на твоё обучение не оправдаю.
— Хм. Ну… я и завтра могу помочь, — призналась, подумав что могу, время есть, — Слазь, а? — запросила умоляюще и пухнорыленький расхохотался.
Как всего несколько дней назад мне хотелось от души напакостить, сейчас с такой же силой не хотелось накосячить.
— Завтра не надо уже, это всё сегодня зашпаклюем, и до послезавтра сохнуть будет. Я же тебе говорил, чем ты меня слушала? Я что со шкафом разговаривал? — строго и с обидой спросил Петенька, но меня терзали те самые популярные сомнения.
Смутные.
— Ты сейчас надо мной смеёшься да? — прищурившись, смотрела на его спокойное лицо, ни тени улыбки и даже намёка на веселье.
— Делать мне нечего! Начинай, я скоро спущусь, а мне правилом пройтись даже негде. — потребовал он, и переступив через крайнюю ступеньку, отвернулся от меня, как бы шлёпнула, если бы не стремянка.
Но навернётся ещё, морда пухнорылая и наглая!
Шуточки закончились ещё до того, как Петенька спустился со стремянки, доделав свой верх, а после того как спустился, началась самая настоящая работа. Мы работали в поте лица! Пётр был строг и хмур до такой степени что его брови сходились в одну линию. Я поначалу переживала, что за мной косяки, и он от этого недоволен, но молча накидывала шпаклёвку на стену, ожидая замечаний. Не решаясь спрашивать всё ли правильно, а Пётр лишь молчал и хмурился.
Ближе к обеду у меня с непривычки отваливались руки и ноги, ломило шею и ныла спина. Я перестала думать о возможных неточностях в своей работе, все мысли занимал лишь один вопрос. Скоро ли обед? Так как часов у меня с собой не было, я даже телефон не взяла, надежда была лишь на пухнорыленького. И с нетерпением я ожидала, когда же он скажет заветное слово «баста»! Хотя, у Петеньки тоже не было на руке часов, и телефона я у него в принципе не наблюдала. Но он ведь ко мне на обед являлся как часы! Значит, что-то же зазвенит в нужный час на его объекте.
