Врал мне, ни просто недоговаривал, а врал и не ходил со мной никуда, потому что кто-то мог узнать, и я бы что-то узнала.
— Слушай, я всё объясню. — он двинулся ко мне, протягивая свои руки, а на правой были часы.
Наградные часы!
У папы такие же. Коллега значит! Разведённый!
— Объяснишь конечно! Только не приближайся ко мне лживый скунс! — Петины брови сошлись, и я поняла, что про скунса я вслух сказала и он от этого зол.
Когда эта злая пухнорылая морда двинулась на меня, я с визгом побежала в гостиную.
— Иди сюда скунсиха моя, я тебе всё-всё расскажу… — словно заклинатель скунсов тихо говорил Петенька, гоняя меня вокруг моего винтажного дивана.
— Вот тебе! — показала ему шиш, вытянув руку вперёд, и он меня чуть не поймал, — Я издалека могу послушать! — взвизгнув, рванула к выходу и очень зря!
Чем я думала, когда это делала? Забежав в спальню, я тут же оказалась в западне. Убегать от пухнорыленького было негде. Это диван стоял посередине гостиной и вокруг него можно было бегать, а вот кровать стояла вплотную к стенке.
— Вот ты и попалась! — Петенька в лёгкую перемахнул кровать и настиг меня в углу спальни, обдав резким хвойным ароматом, далёким от запахов недорого геля для душа.
— Надухариться успел, а мне про дочь рассказать нет? А если бы я пиццу не понесла? Я бы и не узнала да? Так и ходил бы ко мне на обеды в спецовке? — шипела на него, глядя прямо в глаза, хотелось стукнуть, но было нечем, руки мои он сразу сцепил за спиной.
Только вот Петенька не торопился отвечать на мои вопросы, он хотел задать свои.
— То, что в лифте сказала правда? Ты беременна? Или от злости придумала?
— строго спросил, прижимаясь ко мне так, что на его лицо смотреть было сложно, приходилось сильно запрокидывать голову.
А злость во мне кипела и ища выхода нашла-таки, я чуть подалась вперёд и со всей силы укусила Петеньку за плечо, обтянутое дорогой тканью.
— Эй! — возмутился он, ловко увернувшись от моих зубов, на футболке остался влажный след укуса. — Я вопрос задал, отвечай. — потребовал, перемещая меня на кровать, уронив на которую, придавил так, что теперь можно было только дышать и разговаривать.
Наносить телесные возможности не было и осталась только бить словами.
— А ты меня по себе не суди! Я не вру! — его глаза метали молнии, — Тесты в заднем кармане! — рявкнула на него и всё-таки смогла ещё раз укусить, когда он полез по карманам попутно облапывая меня.
Второй укус был сильней первого, даже зубы заболели, но Петенька не только ни звука не произнёс он ещё и отпустил меня.
Всё что его волновало это были тесты с полосками, он перебирал их, тщательно просматривая каждый.
— Завтра в загс поедем. — заявил Петенька, даже на меня не глянув, по второму кругу пересматривая тесты и.… любуясь полосками.
— Да щаз-з-з! — взбрыкнула и улучив момент выбежала из спальни.
Ещё бы меня так замуж не брали, как корову какую-то выгодно молочную. Ни тебе романтики, ни конфетно-букетного периода, свиданий под луной и в кинотеатрах! Да даже без предложения. По приказу! Вот ещё!
Пока я пила на кухне воду и успокаивалась, Пётр, впустил в квартиру папу, не обратив никакого должного внимания на мой отказ и бегство из спальни. Оба этих товарища браво зашли на кухню, словно за награждением после участия в спецоперации.
— У вас пять минут чтобы объясниться и больше вас не задерживаю. Я устала и спать хочу. — после залпом выпитой воды тошнота подкатила к горлу, и я нехотя села за стол, куда тут же приземлились эти два хитрющих орла.
Лица у них при этом были ну такие довольные, что кирпич жалко.
— Это не я дочь! — развёл руками папа, — У вас всё само сошлось. Я и не думал даже, что вы познакомитесь. Потому что, что? — папа обратился к Петеньке, сидящему теперь так невозмутимо, что само собой наступила ему на ногу.
Даже бровью не повёл, скунс! Зато на папин вопрос ответил с небольшой заминкой и неохотой.
— Я должен был не высовывать носа из квартиры. — отчитался Петенька и наступил мне на ногу в ответ.
Вспыхнув от негодования, подобрала ноги на стул, прижав коленки к груди. Это что ещё такое?! Это он так намекает, что я сама виновата, что ли?! Ну и скунс!
— Вот! — радостно подтвердил папа, но мне то с этого что?
Всё равно ничего не понятно. С каких таких пряников Петенька полгода сам ремонтировал свою квартиру, прячась от всего мира под видом нищего разнорабочего?
— Что вот папочка? — в мыслях моих все вопросы звучали красочней, вслух безжизненно, потому что тошнило.
И от мысли что Петенька сейчас папе заранее разболтает тоже. Я ж тогда его из квартиры не вытурю, а он ещё и маму подтянет.
— А что я мог сделать? Мне его спрятать надо было. — папа указал на Петра и по выражению его лица было ясно, он для него непросто коллега, они ещё и породниться успели за моей спиной.
— Зачем? — ох!
Вздохнула несколько раз глубоко, но всё равно все мысли были лишь о тяжести тошнотворного чувства. Не хочу допрос! Хочу в ванну и лечь потом на кроватку. Была уверенна, что приняв горизонтальное положение я избавлюсь от чувства тошноты. Этот что так всю беременность будет? Типа какой папочка, такая и беременность? Вредная для спокойствия?!
— Ты же понимаешь, что я не могу тебе рассказать всего? Разглашение получится. — жался папа, — Но, если кратко, кое-кто решил Петю подставить за его заслуги по службе и не просто так, а завещанием на солидный куш. Очень солидный. На него такие люди охоту объявили, что только примитивно и можно было справиться. Они же умные, примитивно мыслить не умеют, и не искали только под своим носом и нищего. Так что ты дочь особо не злобствуй. — попросил папа, поднимаясь со стула, и уже положив на стол ключи от моей машины, добавил, — Пётр он и так рисковал жизнью, когда в магазин для тебя бегал и участкового привлекал. Могли засечь и посечь. — очень пафосно закончил свою речь и пошёл с кухни, решив, что с него объяснений хватило.
— А что мне нельзя было сказать? — шикнула на молчавшего Петеньку, — Я бы никому… — показала ему кулак, больше злилась я не за эту операцию по прикрытию, а за дочь и бывшую жену, но с этим мы без папы разберёмся, потому я и шептала в ожидании, когда хлопнет входная дверь.
— Завтра жди нас с матерью! Она за мной сегодня не увязалась только моими обещаниями, что завтра официальное знакомство с твоим женихом! — крикнул из прихожей папа и ушёл, наконец хлопнув дверью, я и возмутиться не успела, хотя это было очень!
Возмутительно!
А как дверь хлопнула на меня сразу обрушился весь спектр Петиных чувств. Он сорвался с места, я и пикнуть не успела, как уже сидела на его коленях, а он на моём стуле.
