— Опять?! — спросил зло, держа перед моим лицом на ладони упаковку тестов на беременность и новогоднее настроение сразу потухло.
— Ну, у меня уже почти задержка! — огорчённо оправдалась, забрав тесты себе, пряча их тут же в сумку.
Пусть будут, раз он уже в курсе, что я нарушила уговор не покупать больше тестов, чтобы муж не находил меня рыдающей над отсутствующими вторыми полосками.
— А вот врать не надо, я лучше тебя знаю, когда у тебя будет задержка. — уже более мягко сказал Петенька, но укоряющий взгляд остался прежним.
— Ой всё! Не порть мне настроение! — психуя, скидала в сумку остатки своих вещей, разбросанных по салону автомобиля и телефон туда же, потеряв желание снимать снежинки.
— Зай, ну, договаривались же. Никаких тестов. — взгляд мужа уже был до того печален, что мне хотелось зареветь, а потому я поторопилась сменить тему разговора.
— Мандаринов хочу! — резко отстегнув ремень безопасности встала коленками на своё сидение и полезла назад.
Там в пакетах с продуктами откопала сетку с марокканским лакомством и несколько сладких сырков прихватила.
— Оголодала? — спросил муж, когда вернулась с продуктовой добычей на место.
Он уже пытался улыбаться, и тоже как я старался делать вид что ничего не произошло.
— Естественно! Мы же ужин пропустили, а я и не обедала даже. — заметила я, глянув на часы.
— Сейчас домой доберёмся, ты в ванну полезай, а я тебе этих твоих тараканов отварю.
— Ты? — спросила с удивлением, надрывая шкурку мандарина и балдея тут же от праздничного аромата.
— Да.
— Они же воняют, сам сказал. — и этот человек только час назад упорно отказывался покупать креветки, кривясь от одного вида пакета с ними.
— Я потерплю. — отрезал со строгостью в голосе.
Будь мы уже дома, он бы закинув меня на плечо отнёс в ванную, а сам ушёл готовить креветки.
— Нет, я их не хочу. — отказалась, прислушавшись к себе.
Не хочу креветки.
Я всё так и выискивала каждый божий день симптомы беременности, а вспоминая сестрёнок у них это были необычные пристрастия к еде, но у меня всё было по-прежнему обычно.
— Вот Язва! Ты мне в магазине этими морскими тараканами всю кровь свернула, заставила с самого дна упаковку доставать и не хочу теперь?! — Петенька как смешно злился и сопел, что рухнувшее несколько минут назад настроение потихоньку стало подниматься.
— Да. — игриво накрутила локон на палец, за что Петенька натянул мне шапку на лоб.
— А даже и лучше! Ты в ванну, я тогда ёлкой займусь. — переиграл в мгновение свой же план пока я поправляла головной убор.
Не стала с ним спорить, но оценив пробку и скорость нашего движения точно знала, что ни ванной, ни ёлки нам не светит. По возвращении домой муж потребует, чтобы я его немедленно покормила.
Только переступили порог нашей квартиры не так давно ставшей двухуровневой, как Петенька, стянув с меня шубку, буквально насильно затолкал в ванную комнату.
— В машине ты перекусила, так что отмокай часик, я тебя сам выпущу! — крикнул он из-за двери.
— Что значит выпущу?! Эй?! — подёргав дверную ручку поняла, что она заблокирована и пухнорыленький мне не ответил. — У меня даже телефона нет! — выкрикнула гневно, топнув ногой, но в ответ тишина и своего мобильного я не получила.
Ничего не оставалось мне кроме как раздеться и устроить в собственной ванной спа-салон. Скрабы и маски для всех частей тела и даже головы были переделаны за час, а Петенька всё меня не выпускал.
Я ещё раз набрала полную ванну воды налив туда пены, но расслабиться просто не получалось. В голову лезли дурацкие мысли, что Петенька там заснул или просто смотрит футбол, забыв обо мне. Но я стойко вытерпела своё заточение, с радостью встретив мужа, когда он всё-таки открыл дверь заглядывая ко мне.
— Выбирайся русалка! Мы тебя ждём в гостиной. — он улыбнулся очень загадочно, скользнув жадным взглядом по моему обнажённому телу, когда встала.
— Кто мы?! — только и успела спросить, но снова ответа не дождалась.
Пухнорыленький скрылся захлопнув дверь, я от незнания кто там меня может ждать в гостиной не смогла выскочить из ванной как попало. Пришлось тщательно вытираться, заматывать мокрые волосы в полотенце и подбирать приличный наряд с сушилки.
А на ней ничего не сохло кроме мужской майки Петра и моих домашних шортиков.
— Ну это лучше, чем в полотенце замотаться… — с помыслами убить Петеньку натянула на себя эти вещички далёкие от наряда приличного для приёма гостей.
Вышла из ванной и кралась в гостиную, надеясь что там Машка, хотя её Петенька должен был забрать завтра. Заглянула туда осторожно, оставив себе возможность убежать в спальню, чтобы переодеться.
— Обалдеть! — открыв рот от удивления, уже без всякого стеснения прошла в комнату.
— Нравится? — довольный Петенька стоял рядом с огромной елью.
Живой елью!
— А-а-а-а-а! — не думая о возрасте заорала как маленькая, с разбега кидаясь на мужа.
Он поймал меня, и я повисла на нём обхватив руками и ногами.
— Ты как? Я хотел тебя порадовать, а не с ума сводить. — смеясь поинтересовался муж, поднося меня поближе к пушистым веткам.
Аромат детства, праздника и волшебства кружил голову счастьем.
— Я в порядке! Я тебя люблю! — зацеловала пухнорылую моську Петеньки, сжимая его от щемящего чувства руками и ногами так крепко, что он застонал;
— Спина! Спина-а-а-а… — понёс меня к дивану и завалился вместе со мной, хитрец!
— Не прикидывайся! Ты даже нас с Машкой так таскаешь легко, что никакая у тебя спина не болит. — от моей улыбки даже щёки заболели.
— Хмырь! Валим! Нас раскусили! — обратился муж к коту, а ему на удивление было плевать на ель.
Хотя, если он вырос в парке, дерево ему за брата сойдёт.
— Наряжать будем? Или завтра с Марией? — спросила с надеждой, что это будет только наша ёлка на двоих.
Машу я полюбила как родных племянников, но некоторые моменты делить с ней было довольно сложно.
— Нет, ты что?! Сначала ужин! — Пётр сорвал скатерть с журнального столика, вот здесь Персик уже оживился, принюхиваясь встал на лапки.
Столик был заставлен чем-то вкусным, явно привезённым из ресторана.
— Какая прелесть! — хлопая в ладошки я сползла на пол, что Петру не понравилось.
— Давай-ка. — заставил меня привстать, подложив под попу подушку.
— Я тебе в любви призналась, а ты? — посмотрела на мужа с наигранной грустью, на самом деле я знала отлично, как он меня любит.
