Спустя несколько секунд я стоял в центре будки и со звериным оскалом осматривал совершенное мной убийство. У стены лежал старик и дергал в конвульсиях рукой. Возле моих ног с вырванным кадыком хрипел парень, испуская дух. Очень все грязно вышло. Очень! Но назад пути нет. Надо действовать! Я выглянул в окно. Убедившись, что на улице никого, я вышел из сторожки. До дороги было метров тридцать. За то время, что я шел сюда от машины, ни один человек не проехал по шоссе. Бегом я добрался до кустов, где оставил банки и трубки.
«Вот она, расплата за торопливость», – подумал я, схватил вещи для слива и рванул обратно. Сердце ушло в пятки, когда я не обнаружил деда на своем месте. В будке лежал только паренек! Растерянный, я снова выскочил на улицу.
– Все идет через задницу, – произнес я, увидев хромающего, плетущегося по дороге человека. Почему я не добил его! Какой же я идиот! Из-за поворота показалась машина, освещая фарами раненого сторожа. Что делать?! Автомобиль остановился, и оттуда вышел мужчина. Старик рухнул на асфальт, когда водитель подошел к нему. Выбора нет, надо бить их всех! В несколько прыжков я преодолел тридцать метров до дороги и наскочил на мужчину, нанеся ему удар коленом в голову. Тот моментально потерял сознание, распластавшись возле своей колымаги. Я взял их обоих под мышки и так же быстро, как и несся к дороге, поднес к будке. Первым в домик охраны залетел старик, а следом горе-водитель. Чтобы точно не очухались и не разбрелись, я не мешкая вырвал руками старику кадык (все равно он был без сознания), а для нокаутированного водителя приготовил хлороформ, чтобы усыпить, когда он очнется. Не убивать же его просто так? На улице темно, да и я бежал как оголтелый, не видел он меня, сто процентов не видел.
Две лужи крови смешались в одно большое красное пятно, растекшееся на всю комнату. Я попытался успокоиться и взять себя в руки, но ничего не получилось. Суета держала меня стальной хваткой. Благо хватило мозгов выключить свет в будке. Я взял банку, приподнял старика и направил струю крови из его шеи в горлышко стеклянной тары. К черту трубки! Напор крови постепенно ослабевал, заполняя трехлитровую емкость. Спустя минуту, набрав два литра, я бросил тело деда и, шлепая по красной липкой луже, подошел к парню. Из него продолжало сочиться, и я смог добрать до трех литров. Запах крови сводил меня с ума. Закрыв банку крышкой, я впился в разорванное горло деда. Жадно глотал оставшуюся кровь, меня трясло от удовольствия. Как же вкусно! На мгновение я забылся в пьянящем соке утекшей человеческой жизни. В это время дверь в сторожку отворилась. Я резко отвернулся от дырявой глотки и увидел Кешку, стоящего в дверном проеме. Он щурился в темноте. За его спиной виднелись еще двое мужчин. Встретив взгляд Кеши, я схватил банку и выскочил из будки, сбив троих стоящих в проходе мужчин. Я мчался к машине, осознавая, что это конец.
* * *
Двенадцатилетний Федя зазевался и упустил поклевку. Парень схватил самодельную удочку, подсек, но было поздно, рыба стянула червяка с крючка.
– Проворонил?! – раздался голос из-за спины.
Федя вздрогнул и обернулся, сидя на песке. Его обступили четыре парня того же возраста, что и он. Двоих он знал, с одним из них – Димкой – даже когда-то дрался, а двоих других видел впервые. Ребята держали в руках удочки, сачки и сумки с рыболовными снастями.
– Давай отсюда, чеши, хромоножка, – сказал Дима, – это наше место.
Пацаны захихикали.
Поджав под себя левую ногу (правая не сгибалась в коленке) и опираясь руками о песок, Федя кое-как встал, взяв костыли.
– Я вчера тут прикармливал, – нахмурившись, произнес Федя.
– Большое спасибо. Теперь ты свободен.
– Найдите себе место да рыбачьте.
– Мы тут всегда рыбачили.
– Что-то я не припомню.
– Кого волнует, что ты там помнишь. У тебя, наверное, с памятью проблемы. Головой стукнулся, когда упал. – Димка засмеялся.
– Это у этого родители придурочные? – спросил у Димки его друг.
– Да, да, он самый.
– Держи язык за зубами. – Федя сжал рукоять костыля в правой руке.
– Батя помер, говорят, от болезни в заднице, – сказал Дима, – а мамашу теперь мужики сношают за фермой.
– Моя мама писатель! Она порядочная! А отец умер из-за печени! – Федя кипел от злости.
– Ну, приятель, это не мы придумали, – ответил Дима, – такая уж молва ходит, так что не обессудь. Давай, ступай, четырехногий, а то мы тебе поможем.
Федя изо всех сил вцепился ладонью в рукоять правого костыля и перенес вес на левый костыль.
– Речка общая, – не в силах сдержать злость, прошипел он.
– Вот и вали в другое место, – сказал Дима, – даю тебе три секунды. Раз, два…
Ударом костыля Федя фактически снес хулигана. Димка упал на бок и замер. В ту же секунду у Феди брызнули слезы, а следом потекла кровь из носа. Мальчик пошатнулся и рухнул на задницу, стараясь не согнуть правую ногу. Боль от воздействия на колено была бы несравнима с любыми другими увечьями. Один из парней схватил костыли и бросил в речку.
– Нет! Что ты делаешь?! – закричал Федя, приподнявшись на локте.
Деревянные опоры, служившие Федьке много лет, медленно уносило тече- нием.
– Твари, – произнес мальчик и перевернулся на живот, чтоб подняться.
Когда он уперся руками в песок, один из друзей Димки сел ему на спину. Двое других схватили Федю за руки и завели их за спину так, что мальчик взвыл от боли.
– Сломаете! Сломаете! – кри- чал он.
Димка встал и, пошатываясь, подошел к потасовке. Кровь тонкой дорожкой стекала с его виска.
– Поэт наш совсем дикий стал, – произнес Дима.
– Что с ним делать будем? – спросил один из парней.
Дружки главаря Димки начали перебирать варианты:
– Напинаем, может?
– Удочку ему в зад запихнем?
– Давайте песка в рот засунем!
– Проще рожу набить.
– Поверните ему голову набок, – сказал Дима.
– Я вас не боюсь, уроды! – выкрикнул Федя в тот момент, когда один из парней схватил его за волосы и прижал щекой к песку, навалившись всем весом.
– Промою-ка я ему мозги. – Дима вытащил член из штанов. – Держите, чтоб не дергался.
– Ты только на нас не попади, Димастый.
– Не боись, я меткий. Сейчас через ухо все вымоем.
Струя мочи разбилась о щеку Федора. Парень сморщился и закрыл рот, чтоб туда не попали капли. Но когда Дима направил поток на ухо, Федька заорал:
