– Надругаться?!
– Там публика жила не совсем приятная, не то что в наше время. Сейчас все как-то цивильней стало.
– Что ты такого натворил, что тебя собирались опустить?
– Если коротко, то я свидетельствовал против главаря местной банды. Хотя этих жалких придурков и бандой назвать сложно. Просто беспредельщики. Одного из них посадили. Димка его звали. Друзья этого Димки меня в лес затащили и собирались уже… ну ты поняла.
– И что дальше?
– А у нас за год, наверно, до этого стали люди пропадать. То в нашей деревне, то в соседних. У нас несколько человек исчезли. Ну лежу я на животе, они уже с меня штаны стянули, и дальше рев, крик, кровь. Я только успел понять, что кто-то залез на меня. Лица я не разглядел. Помню, что впился в шею. Я орал, пытался его скинуть, но он был слишком силен. Когда я очнулся, то… нога зажила.
– Нога?
– Да, у меня были проблемы с коленом. Неважно. В общем, я пришел домой, и выяснилось, что меня не было три дня.
– Ты пролежал без сознания три дня?
– Похоже на то.
– А дальше?
– Дальше я открыл в себе кучу новых способностей и одну потребность.
– Кровь.
– Да.
– А как это было? Что ты почувствовал?
– Кать, «что, что?». Я, думаешь, помню прямо так отчетливо все, что я там чувствовал? Был в шоке, сначала не понимал, что делать, потом свыкся, освоился, я уже не помню подробностей. Точнее, подробности помню, но вот что и в какой момент я чувствовал, я тебе уже не скажу. Помню первую охоту, напал на мужика какого-то в поле. Потом продал дом за какие-то копейки, ограбил караван, помню, купил жилье в городе недорогое. Потом куда-то переехал, потом снова переехал. Мне кажется, раз пятьдесят я менял место жительства. Не знаю, что тебе еще рассказать.
– А тот вампир не появлялся?
– Нет.
Я встал с пола и осмотрел гостиную. Кешка лежал на спине возле моего любимого дивана, раскинув руки в стороны. От его разбитой головы растеклась лужа крови, будто красный нимб. Неподалеку на животе распростерлось тело Саньки. Кстати, он мог быть еще жив! Но это я исправлю в ближайшие минуты. Третий бедолага, чья смерть оказалась самой мучительной, валялся в проходе между гостиной и кухней, практически возле нас.
– Надо убрать тела.
– Я так понимаю, у тебя есть отработанная схема избавления от трупов?
– Да.
– Это хорошо. И куда ты их… как бы это сказать, складываешь?
– Они все под нашим полом.
– Что?!
– Не все, но многие.
– Очень смешно.
– Я серьезно.
– Ты хочешь сказать, что мы живем фактически над кладбищем?!
Меня сильно удивила реакция Кати. Сначала она легко приняла то, что я монстр и что я, по сути, ем людей. Но потом устроила мне небольшую взбучку из-за захоронений под домом: «Не мог в другом месте закапывать?!», «Привел меня жить на кладбище?!», «Как я спать буду, понимая, что под нами куча трупов?!».
Мы чуть не умерли, но я был счастлив. Просто камень с души. Теперь не надо скрывать от нее правду.
Как я и предполагал, Сашка оказался жив. Он начал приходить в сознание, когда я стаскивал его по лестнице в подвал. Этот ублюдок держал Катю на включенной плите. Он заслужил мучительной смерти. Но я решил, что хватит на сегодня боли, и свернул ему шею. Когда встретимся с ним в аду, пусть скажет спасибо за быструю кончину.
Двенадцать дробинок насчитал в своем лице. Выковырял их ножом минут за десять. Катя помогла убраться в доме. Я, не знаю в какой раз, разобрал этот чертов пол и закинул туда тела. Перед этим слил кровь, обеспечив себе еды еще на три недели. Катя вымыла гостиную. Все это время она задавала вопросы. Мы болтали, перекрикиваясь через открытую дверь в подвал. Я выложил ей практически всю информацию о своей жизни. Закончив свою часть работы быстрее, я помог девушке разобраться с грязным линолеумом. Потом сбегал в аптеку и купил мазь против ожогов для Катиных ягодиц. От ожогов святой водой, к сожалению, лекарства не существует. На улицу пришлось надеть балахон с капюшоном и солнцезащитные очки, чтоб хоть как-то скрыть продырявленную рожу.
– Я тут вдруг понял, что у нас могут возникнуть проблемы, – сказал я и завалился на диван.
– Какие?
– Эти придурки могли сообщить кому-нибудь о том, куда и зачем они идут.
– И что нам делать?
– Если эта история получит продолжение, с полицией или дружками Кешки, нам придется уехать.
– Куда уехать? А мама?
– У меня есть недвижимость в разных частях мира и деньги. Куча денег. Очень много денег.
– И ты до сих пор периодически переезжаешь?
– Да, но тут я задержался надолго. Чуть больше трех лет. Раньше было проще. Я мог долго таскать стариков из соседних деревень и городков и оставаться незамеченным. Сейчас, в эру технологий, спутников, камер, интернета, стало сложнее, но как-то кручусь.
– Я-то готова уехать, если прижмет, меня, кроме мамы, ничего не держит, но я не могу ее бросить.
– С мамой что-нибудь придумаем. Можно снять ей жилье неподалеку от нового дома. Но, знаешь, это я так пока, просто на всякий случай говорю.
– Я понимаю.
– Мы пока не собираемся уезжать.
– А как мы сможем уехать, если нас начнут искать?
– На машине, пешком, бегом. Не знаю. Меня уже лет пятьдесят никто не искал. Как все это будет выглядеть в наши дни, я понятия не имею.
– Ясно. У нас нет плана, если нас вычислят.
– Не нас, а меня, ты пока ничего плохого не сделала.
– Это не важно, я покрывала тебя и помогла скрыть улики, значит, я сообщник.
– Не волнуйся, я еще подумаю над путями отхода.
Глава 7
Никто больше не приходил, ни Кешкины люди, ни полиция. Вся неделя прошла тихо и спокойно. Первые пару дней мне закрадывались мысли о том, что Катя испугалась меня и делает вид, что готова со мной жить, а сама обратилась в полицию. Теперь мне было стыдно за это. После раскрытия тайны наши отношения практически не поменялись. Катя огорчилась, когда поняла, что я и правда понятия не имею, как обращать людей в вампиров. Ведь это могло избавить ее от слепоты и позволить нам жить вместе, не старея, еще сотни лет, а может, и вечность, до тех пор пока солнце не израсходует весь водород и не раздуется, поглотив землю. Хотя к тому времени мы могли бы улететь на другую планету. Почему нет? Я, может, и улечу, технологии же не стоят на месте. А вот Катя смертна, но я старался не думать о том, что когда-нибудь мне придется хоронить ее. А до этого – ухаживать за старухой, вспоминая былые деньки.
