– Говорю же, не получится.
– Кто ты такой?! – он шагнул назад и уперся спиной в стену.
Все-таки я решил вытащить орудие из головы, потому что рукоять мешала обзору.
– Я вампир.
– Что?
– Вампир.
– Вампир?
– Да, да, вампир.
– Я тебе голову проломил! Ты… ты…
– Я вампир, да.
– У меня галлюцинации.
– Нет.
– Да.
– Хочешь, я тебе сломаю руку и ты поймешь, что боль реальная?
– Нет, нет, не надо. Хорошо, пусть вампир. Что тебе надо?!
– Я пришел убить тебя.
– Что?!
– Я пришел убить тебя, ты глухой?
– За что?!
Я задумался над тем, как лучше сформулировать причину. Убить за то, что ты продвигаешь в массы дерьмовое творчество. Я вдруг осознал, что это звучит странно. Повод ли это? В принципе нет, но я убивал и более невинных людей. Чтоб его смерть приобрела больший смысл, я решил попробовать утащить его в лес, или в подвал, или… черт, опять все непродуманно! В общем, слить потом как-нибудь с него кровь.
– Чего ты молчишь? Зачем я тебе сдался? Если нужны деньги, забирай, я все отдам!
– Зачем вы продвигаете это в массы?
– Что? О чем ты?
И тут меня понесло. Я рассказал ему все, что чувствовал, видя и слыша музыкантов уровня Гузовой. Я вылил на него все отвращение к их творчеству, что накопилось во мне за последние годы. Я искренне не понимал, зачем так делать. Если можно делать хорошо и со смыслом, то на кой черт они все это творят?! Я рассказал ему про свое представление о поэзии и музыке и даже раскрыл себя вопросом: а что именно не подошло в моих стихах? Мне нечего было скрывать, ведь вскоре этого человека не станет.
– А что нам еще делать? – он развел руками.
– Как что? Пропускать только настоящую музыку, настоящие стихи. Настоящих творцов. Что тут сложного? Вы портите людей ложными представлениями!
– Да? С чего ты взял, что мы не пытались? – возмутился он.
– В смысле?
– Ты думаешь, мы выпускаем этих размалеванных дрыгающихся клоунов в эфир с песнями про тачки, шмотки, деньги, потому что нам самим это кажется круто и интересно? Ты думаешь, мы даем развитие бездарным шкурам, которые не то что петь не умеют, они зачитывают под биты с сотой попытки, потому что даже в ритм попасть не могут? Ты думаешь, нам нравится это? Мы сами, может, такое слушаем? Я еду на работу и слушаю песню про танцы в тачке, про синие волосы, про безответную любовь? Или про то, как какой-то там крутой человек может позволить себе яхту? Думаешь, я хочу, чтоб мои дети такое слушали?
– Я понятия не имею, что ты там слушаешь.
– Да я это дерьмо в гробу видал! Но у нас нет выбора. Мы пробовали зайти на рынок с нормальным контентом, но это никто не воспринимает. Тупой массе нужна эта формульная параша. Берем клоуна, красим ему все что можно, набиваем тату, учим крутым жестам, в уста вкладываем тексты про примитивнейшее дерьмо, и школьники это жрут. И просят еще! Я ненавижу шоу-бизнес, понимаешь, но мы не можем ничего поменять.
– А вы пытались что-то поменять?
– Конечно, пытались. Я начинал свою карьеру как писатель и поэт. И знаешь, пока я не начал писать любовные романы под женским псевдонимом, про боссов и их любовниц, меня отказывались печатать. Но потом тупые курицы сотнями тысяч копий скачивали мои однотипные книги. С поэтическими текстами была такая же беда, пока я не взял в раскрутку одного блогера десять лет назад. Я написал ему песню про то, как весь мир его не понимает. Все плохие, а он такой несчастный. Мы прям по формуле рассчитали песню, использовали специальные слова-триггеры типа: никогда, навсегда, расставание, дождь, слеза, чуждый мир, ты ушла, горят мосты, разбитое сердце… и еще какие-то, не помню… песня вся состояла из этих слов-триггеров. В итоге этот трек выстрелил и принес нам славу и деньги. И каждый бестолковый школьник страдал под этот высер, думая, что песня о нем, о его чувствах. Мы поняли, как делать деньги. Мы нашли ключ к быдлу. К самому тупейшему быдлу. К людям, не имеющим вкуса. К людям, не имеющим интеллекта, и оказалось, что их большинство! Мы были в шоке, осознав это. Поэтому сложно устроенные вещи имеют меньшую популярность, а песенка про тачку, где нет музыки, а есть легкий бит на заднем плане, нравится всем. Такие песни выстреливают. Как мы можем сделать песню, сложно устроенную, с кучей нот, с гаммами в каком-нибудь гармоническом миноре… да кто это поймет? Их примитивный мозг не сможет услышать всю нотную последовательность и насладиться музыкой. Они будут слышать шум. Они даже не поймут, где там музыка. Это, кстати, касается всего. Музыки, кино, прозы, поэзии, хобби, работы, целей. Мы много раз пытались изменить это, но люди хотят жрать дерьмо. Они заставляют нас давать им дерьмо. Они платят за него. Сколько же я потерял денег на проектах, которые оказались чуть сложнее, чем два плюс два! Но мы пробуем, постоянно пробуем пропихнуть что-нибудь хорошее, что-нибудь, что могло бы приобщить их и к музыке, и к поэзии, но на подобном я и моя команда продолжаем терять деньги. Быдломассе нужна примитивнейшая музыка с примитивнейшим текстом вроде «танцев в моей тачке, во рту жвачки» и прочее дерьмище! Ты спросил, почему я не взял твои стихотворения? Да потому, что быдло не оценит это. У тебя была песня про расселение людей по континентам и про аналогию с современным миром, где мы пытаемся добраться до других планет. Мне она понравилась больше остальных. Остальные тексты неплохие тоже, но похуже. Так вот, кому это понятно про расселение в космосе? Да многие даже не знают, что больше: Земля или Солнце! Какие им другие планеты?! Какие им звезды и перелеты?! Их вселенная скудна, как банка консервная. Мир попсы и шоу-бизнеса – это прежде всего работа с быдлом, и им нельзя давать что-то сложное. Вопреки всем законам, я пытаюсь продвигать научпоп-проекты, некоторых интересных авторов, рассчитанных на небольшую аудиторию, и пару музыкальных коллективов с инструментальной музыкой. Это только сейчас, а сколько подобного я пропихивал раньше и обсирался! Кто вернет мне деньги и время? Это все очень накладно, но есть идея разбавить дерьмо хоть как-то.
В этот момент в гараж зашел ребенок лет семи.
– Здравствуйте, – произнес мальчик.
Я молча кивнул пареньку.
– Пап, ну мы идем в кино? Ты же обещал вчера. Все возишься, возишься в своем гараже.
Я чувствовал себя идиотом во второй раз за эти выходные. С чем я собирался бороться? Что я хотел изменить? Зачем я тут стою? Зачем вообще я устроил весь этот цирк вчера и сегодня? Какой же я тупица! Все, что я делаю, – это глупость. Я несозревший пацан, сам не понимающий, что ему надо! Мне хотелось провалиться сквозь землю и очутиться прямиком в аду.
– Пап, а чего дядя в маске? Это твой друг? – спросил мальчик.
– Да, это мой старый знакомый зашел в гости, – ответил Виктор.
