Хаггерти заметил, как шеф поджал губы, это был сигнал, что пора переходить к делу.
— Поэтому я решил навестить миссис Кушинг. Она сказала, что набросилась на Бейтмана за то, что тот сильно расстроил слушателей опасностью быть похороненными заживо, а потом прицепил к их пальцам веревочки от колокольчиков, которые якобы через дырку в крышке гроба выводятся на поверхность могилы. Он еще попросил их пошевелить пальцами, как бы звоня в колокольчик на могиле, чтобы кто-нибудь услышал, что они еще живы.
— Вы шутите!
— Нет. Не шучу, шеф. Именно тогда, наверное, все и началось. Одна восьмидесятилетняя леди, страдающая клаустрофобней, начала визжать и упала в обморок. Миссис Кушинг сказала, что собрала все колокольчики, прервала лекцию и почти вытолкала Бейтмана за дверь. Потом она выяснила, кто предложил провестн эту лекцию.
Для эффектности Хаггерти сделал паузу.
— Этим человеком была медсестра Зельда Маркей, дама, которая любит без предупреждения входить в их комнаты. Сара Кушинг выяснила, что Маркей много лет тому назад ухаживала за тетей Бейтмана в доме престарелых и подружилась с семьей. Она также узнала, что Бейтманы были очень щедры в своей благодарности за ее заботу о старой тетушке.
Он покачал головой.
— Женщины умеют все разузнать, не так ли, шеф? Вам известно, что встал вопрос о странных смертях этих леди во время сна, которые происходят в пансионате? Миссис Кушинг говорит, что многие из них были на той лекции, и она не совсем уверена, но, кажется, все умершие в последнее время присутствовали тогда.
Хаггерти не успел закончить, а Брауэр уже набирал номер инспектора Лоры Хорган. Поговорив с ней, он повернулся к детективу.
— Лора намерена потребовать эксгумации тел миссис Шипли и миссис Райнлендер, тех, кто умер в «Латам Мейнор» совсем недавно. И это только начало.
70
Ровно в 20.00 Нейл проверил часы. Он проехал Мистик Сипорт на 95-м шоссе. До Ньюпорта еще час. Он хотел позвонить Мэги, но передумал, опасаясь, что та может отказать ему во встрече сегодня вечером. «Если ее нет, я буду ждать возле дома, пока она не вернется», — решил он.
Он злился, что не уехал раньше. Мало того, что на всем пути дорога была забита, на Северном 95-м шоссе какой-то трейлер перекрыл движение почти на час.
Но время не прошло даром. У него наконец-то появилась возможность подумать о том, что он узнал после разговора с миссис Арлингтон, клиенткой отца, потерявшей почти всо свое состояние, связавшись с Хансеном. Подтверждение о покупке акций: здесь явно было что-то не так.
Ситуация немного прояснилась, когда он вспомнил, что Лаура Арлингтон говорила, будто получила это подтверждение только что. Документы посланы почтой сразу после заключения сделки, поэтому она должна была получить их гораздо раньше.
В то утро, однако, он узнал, что не было подтверждения о собственности на акции миссис Гебхарт, которые, по заявлению Хансена, он для нее приобрел по девять баксов за штуку. Сегодня эти акции упали до двух долларов. Неужели Хансен играл на том, что внушал клиентам, будто купил акции за одну цену, зная, что они скоро упадут, а потом ждал момента, чтобы оформить сделку, когда они достигнут нижнего предела. В таком случае Хансен мог прикарманить разницу.
При оформлении придется подделать подтверждение клиента. Это но просто, но возможно. «Стало быть, я разгадал уловку Хансена, — подумал он, когда наконец проехал мимо плаката „Добро пожаловать на Род-Айленд“. — Но какого черта этот мошенник вертится вокруг дома Мэги? Как это связано с кражей денег у доверчивых старушек? Здесь, должно быть, что-то еще».
«Хоть бы Мэги была дома, когда я вернусь, — молил Нейл. — Ты разворошила слишком многое, и я больше не позволю тебе заниматься этим в одиночку».
71
Мэги подъехала к музею Эрла Бейтмана в 20.30. Перед отъездом она сравнила найденный в шкафу колокольчик с тем, что выкопала на могиле Нуалы. Они теперь стояли рядышком на столе в мастерской под ярким светом настольной лампы.
Почти подсознательно она достала полароид и сфотографировала колокольчики. Она не стала ждать, пока проявится снимок, а вынула его из камеры и положила на стол, чтобы исследовать, когда вернется.
Потом, нагрузившись сумкой с двумя камерами, пленками и линзами, вышла из дома.
Ей не хотелось возвращаться в это место, но другого пути в поисках истины, похоже, не было.
«Ты должна с этим покончить», — сказала она себе, заперев на два замка входную дверь, и села в пикап.
Спустя пятнадцать минут она уже ехала мимо похоронного дома Бейтмана. Очевидно, в заведении дела шли неплохо. От подъезда отъезжал нескончаемый поток автомобилей.
«Завтра еще одни похороны... Хоть бы это не имело отношения к „Латам Мейнор“, — мрачно подумала Мэги. — Вчера, например, все обитатели пансионата были на месте и пересчитаны».
Она свернула в тихую улочку, где находился музей, въехала на стоянку, с радостью заметив, что катафалка нет поблизости, и вспомнила, как Эрл говорил, что хочет поставить его в гараж.
Подойдя к старому дому, она удивилась, увидев, что сквозь зашторенное окно первого этажа пробивается слабый свет. «Это, наверное, свет от таймера и он скоро погаснет, — подумала она, — но с его помощью я смогу собрать камеру», Она захватила с собой фонарик. Несмотря на то что Эрл Бейтман разрешил ей приходить к музей в любое время, она не хотела включать много света и привлекать внимание.
Ключ был там, где оставил его Эрл, — под цветами. Как и в прошлый раз, он издал громкий звук, поворачиваясь в замочной скважине, и она первым делом опять увидела манекен в ливрее, хотя теперь его взгляд казался скорее враждебным, чем внимательным.
«Действительно здесь противно», — думала Мэги, поднимаясь по ступенькам и стараясь не смотреть в комнату, где на кушетке лежала восковая фигура молодой женщины.
Она вообще пыталась не думать об экспонатах на втором этаже. Включив наверху фонарик и направив луч света на пол, она прошла последний пролет лестницы, но воспоминание об увиденном ранее преследовало ее — эти две последние большие комнаты: одна с изображением похорон знатного римлянина, другая с коллекцией гробов. Обе ужасны, но вид гробов, собранных в одном месте, показался ей особенно отвратительным.
Мэги надеялась, что третий этаж будет таким же, как в доме Нуалы — студия, полная больших шкафов и полок. К сожалению, на третьем этаже тоже оказались комнаты. С досадой она вспомнила, как Эрл рассказывал, что поначалу в доме жила семья пра-пра-прадедушки.
Стараясь не давать волю нервам, Мэги открыла первую дверь. В неверном узком луче фонаря она разглядела незаконченную экспозицию: деревянное, похожее на шалаш покрытие для носилок стояло в стороне. «Кто знает, что это значит, — подумала она, содрогаясь, — или для чего предназначено». К счастью, комната была почти пуста и не нуждалась в обыске.
