Гадство.
Я ведь пришёл в их квартиру не с целью пугать Ингу. Я действительно хотел поступить порядочно, хотя бы попытаться. Но мозги слетели с катушек, и на волю вырвались все мои глубоко спрятанные под тоннами самоконтроля инстинкты.
Гадство ещё раз.
А теперь ещё есть Ярик, и это всё стало чертовски сложно.
В раздумьях проходят два часа, и самолёт наконец-то идёт на посадку. Снижает скорость, я раскрываю глаза. Ступив на столичную землю, ёжусь от сырого ветра и выше поднимаю воротник пальто. Что ж так холодно, а?
Сергей ждёт в условленном месте, молча кивает и профессиональным взглядом осматривает меня. Ни о чём не спрашивает, потому что оживлённая парковка столичного аэропорта — не место для лишней болтовни. Всё потом.
Ныряю в салон, кладу сумку с ноутом рядом, пристёгиваюсь. Сергей заводит мотор, а я позволяю себе передышку. Паузу.
За окном накрапывает дождь, и хмурые люди горбятся, прикрываются зонтами, печалятся и торопятся по своим наверняка самым важным делам в мире. У каждого из них свои заботы, своё горе и слишком много того, что мучает.
— Теперь мне нужны подробности, — сообщаю, когда проезжаем пару километров вдоль новой ветки скоростного шоссе, а дождь пропускает всё сильнее, делает асфальт практически чёрным.
— Вышли на ребят, которые шуршат с фальшивыми доками, — неторопливо выкладывает, излучает спокойствие человека, хорошо выполнившего свою работу. — Одного мягко тряхнули, второго слегка припугнули, вот и наскочили на того, кто Павлику паспорт сделал на имя Сазонова Ивана Сергеевича.
— Павлик не оригинален.
— Пошёл самым простым путём со слишком распространёнными данными. Чтобы сложнее искать было в случае чего.
— Давно он паспорт заказал?
— Почти месяц.
Значит, когда он привёл тогда Ингу в ресторан, улыбался ей, гладил руку, он уже готовил пути к отступлению. Честное слово, больше всего меня всегда удивляли люди, не способные расставить все точки вовремя. Ну, не любишь ты уже свою жену, ну так найди смелость уйти от бабы достойно. Что за детский сад?
Подонок и трус.
Сергей продолжает, отвлекая меня от странной философии, которой отчего-то переполнены мои мозги:
— Потом засекли регистрацию на рейс в солнечный Тай. В общем, едва успели. Я сам полчаса как приземлился, ребята из столичного департамента подсобили. Без них бы не справились. Павлик просчитался, но такое случается, если мозгов в голове, как у морковки.
— Морковка бы фуру налево не увела, — резонно замечаю, и Серёга вынужден согласиться. — Но вообще молодцы, ребята. Справились.
— Это дело повышенной важности, — усмехается Сергей. Вижу, гордится всё-таки собой, хоть и прячет тщательно самодовольство от меня.
Но двенадцать лет совместной работы — это вам не шутки. Знаем друг друга лучше себя самих.
Достаю из бардачка сигареты, всегда лежащие на случай глобальных катастроф в любой принадлежащей мне машине. Сергей понимающе косится на меня, но в целом остаётся безучастным. Молчит, я закуриваю, и аромат хорошего табака и кофе наполняет салон. Тишина в салоне душная и плотная. Опускаю стекло, и струйка дыма вылетает на волю, растворяется в дожде.
— Кстати, Павлик с бабой улетать собирался, — вдруг говорит Сергей, а я от неожиданности давлюсь табачным дымом.
9. Максим
Впрочем, что-то такое и можно было предположить. Новая баба, новая любовь, новая жизнь. Кинул за спину спичку и беги вперёд, к светлым горизонтам. Только понять не могу, какого хрена его потрахушки на солнечном побережье именно я должен был спонсировать?
— Её тоже взяли?
— Господь с тобой, Максим Викторыч. В аэропорту осталась, — Сергей коротко смеётся. — Павлика технично выманили, а девица небось до сих пор ждёт, когда он из туалета вернётся.
— Ничего, случается в жизни и не такой пиздец. Другого слизняка себе найдёт.
— Другой ради неё, может быть, уже не захочет воровать.
Курить мне больше не хочется, и я вдавливаю тёмную сигарету в пепельницу. На языке остаётся горький привкус. Сплёвываю в окно, чтобы избавиться от него. Не помогает. Противно, словно дерьма хлебнул.
Машина сворачивает вправо, на узкую тропинку, ведущую к моему столичному офису. Я бываю здесь регулярно, как и в любом другом филиале своей компании. Как и на производствах, на таможне и ещё в чёртовой уйме мест, в которых требуется моё срочное и безотлагательное присутствие. Люблю держать руку на пульсе. Правда, как показала история с Павликом, всегда найдётся авантюрная крыса, решившая натащить моё добро в свою норку.
— Он во второй переговорной, — докладывает Сергей, первым входя в здание с чёрного входа.
Я люблю появляться неожиданно, потому каждый мой офис оборудован отдельным входом, которым пользуюсь только я. И особенно важных клиентов тоже предпочитаю встречать здесь. Меньше лишних глаз, ушей, больше свободы. Как раз по мне.
Проходим через пост охраны и “вертушку”, попадаем в просторный коридор, ведущий в маленькую вторую переговорную. Из-за капитальной шумоизоляции сюда не доносится ни единого звука. Здание кажется пустым и мёртвым, тихим и всеми покинутым. Отлично. Именно то, что надо. Особенно сейчас.
Минуем вход в мой кабинет, проходим мимо нескольких одинаковых чёрных дверей, пока не останавливаемся у последней. Там, всего в нескольких шагах, Павлик.
— Юристы и мои СБшники на низком старте, — сообщает Сергей.
— Как и наш бравый майор.
— Подмётки рвёт, надеется на премию и новые погоны?
— Так точно. Но пока оставь нас наедине, пока это только моё дело.
— Держи себя в руках, — просит Сергей, а я отмахиваюсь.
Не спорит, уходит, а я распахиваю дверь.
Я замечаю его первым. Он сидит на одном из стульев, его плечи опущены, голова поникла. Такой мелкий, как блоха, жалкий. Конечно, я предвзят, но это не делает Павлика лучше и чище. Даже если не брать в расчёт Ингу, он вор и подлец.
А не брать в расчёт Ингу всё равно не получается.
— Ну что, Павел, не запыхался бегать?
Павлик пытается вскочить на ноги, но что-то ему явно мешает. Приглядываюсь и правда. Наручники. Мой “гость” пристёгнут к будто бы специально для этого созданной тонкой, но прочной перекладине под столом. Но, честное слово, Павлик первый. Обычно я не приковываю никого из приходящих сюда.
— Не дёргайся.
Но он не может остановиться. Дёргается, злится, пучит на меня глаза, играет желваками. Самец, поглядите на него. Хозяин прайда.
— Это противозаконно! Я буду жаловаться! Ваши амба…
— Заткнись, дурачок. Поздно глотку рвать.
