Улыбаюсь, а Ярик вертит головой, ахает и смеётся. Ему хорошо, мне тоже.
— А папа всегда билеты в компьютере покупает, — сообщает будто бы по секрету.
— Можно и в компьютере, а можно вот так просто прийти и купить билет на любой фильм.
— На любой-любой? — поражается. — И даже на драки?
Его глаза совсем круглые, и я понимаю, насколько он ещё маленький.
— Чтобы на драки ходить, нужно у папы разрешение спрашивать, а он у нас суровый.
— И деловой, — хихикает. Похоже, ему нравится это слово, а оно как нельзя точно характеризует Максима.
Например, всю эту неделю он практически жил в своём офисе. Приезжал поздно, уезжал рано, и каждый раз хмурился, понимая, что жду его. Утром ворчал, когда я готовила ему в четыре утра завтрак. Но разве мне сложно? Это такая мелочь, но каждый ведь достоин того, чтобы о нём заботились.
Пока стоим в очереди, спину сверлят взгляды охранников Максима. Без них никуда, а деловой папочка даже слышать не хочет, чтобы отпускать ребёнка без сопровождения нескольких шкафоподобных мужчин. Но Ярик, похоже, привык к ним, как к неизменной части своей жизни, а мне немного не по себе. Всё-таки я к совсем другому привыкла.
Мультфильм оказывается чудо каким интересным. Словно маленькая, слежу за каждым движением на экране, смеюсь шуткам и даже хлопаю в ладоши. Когда нарисованная собачка попадает в лапы жестоких ловцов, переживаю искренне и чуть не плачу в момент большой опасности. А после хохочу во всё горло, облегчённо, радуюсь счастливому финалу.
Мы выходим из зала в окружении охраны, но после сеанса мне настолько радостно, что согласна забить на временные неудобства. Но что-то мучает меня. Это ощущение со мной с самого начала фильма и не покидает даже на улице.
Поворачиваюсь и замечаю высокую светловолосую девушку в тёмном свитере и синих джинсах. Она стоит в нескольких метрах от нас с Яриком и смотрит прицельно. Пялится я бы даже сказала. Мы ныряем салон машины, но мне никак не удаётся отделаться от прожигающего затылок взгляда.
Странное что-то, очень странное.
Но может, показалось?
25. Инга
Я подписываю протокол допроса и мысленно хвалю себя, что не расклеилась. Ничего из того, что я нафантазировала себе бессонной ночью накануне не случилось: на меня никто не давил, пакет на голову не надевал и каверзные вопросы не задавал. Максим предупредил, что Павел активно сотрудничает со следствием, деньги сразу после суда на счёт фирмы вернутся, потому беседа со мной — всего лишь часть рутины. Я поверила и стало проще, и Максим вновь не обманул меня.
Следователем по делу Павлика оказался приятный мужчина с благородной сединой на висках, пухлыми “девичьими” губами и удивительно волевым подбородком. Задавал вопросы по существу, не тянул кота за хвост и не пытался запугать. Просто побеседовали.
Я отдаю пропуск, выхожу на улицу и меня едва не сбивает с ног порывом ледяного ветра. Холодно-то так! Кутаюсь в пальто и жалею, что решила отпустить Егора. Всё-таки в машине было бы намного теплее, но мне хотелось прогуляться, подумать о своём, а теперь на голову приземляются первые ледяные капли дождя, а пальцы стынут. Температура воздуха падает стремительно, тучи на небе сгущаются, а где-то вдалеке глухо рычит гром.
Оглядываюсь в поисках стоянки такси, но по периметру лишь служебные автомобили. Замечаю белую вывеску кафе и решаю, что переждать непогоду в уютном заведении будет лучшим выходом. Стоит переступить порог, и дождь льётся на город, словно кто-то воду спустил.
— Ничего себе! — восклицает девушка-хостес, глядя за мою спину на чёрное от туч небо и восхищённо добавляет: — Машка, нас точно сегодня смоет!
Невидимая Машка причитает, а хостес переключает своё внимание на меня:
— Добро пожаловать! — радуется кажется даже искренне, а я читаю на бейдже, что её зовут Оксана. — Вы одна? Или спутник позже подойдёт?
— Нет, я просто заскочила к вам выпить чашечку кофе.
Девушка ослепляет меня улыбкой и, взмахнув рукой в сторону наполовину пустого обеденного зала, ведёт за собой.
— Располагайтесь, пожалуйста.
Тонкая и прямая, словно молодая берёзка, Оксана возвращается на свой пост. А ко мне спешит уже та самая Машка с папкой меню наперевес.
— Добро пожаловать в “Лунный город!”. У нас сегодня акция: при заказе фирменного миндального кофе — макарун в подарок.
Вот же искусители. Но я никогда не пробовала хвалёных французских пирожных, от того соглашаюсь выбрать именно миндальный кофе. Он оказывается недопустимо приторным, а воздушный ярко-салатовый кругляшок макаруна добавляет ощущения, что я махом высыпала себе в рот целую сахарницу. Так можно и без зубов остаться.
Отстукиваю Максиму сообщение, что у меня всё хорошо. В ответ почти мгновенно получаю короткое “Принято” и убираю в сумку телефон.
Глядя на улицу, где беснуется непогода, пью переслащенный кофе и вспоминаю детали допроса. Я всё-таки решилась рассказать о тех бритоголовых, будто сошедших с карикатур знакомцев Павлика. Они были такие… гипертрофированные, что ли, вызывающе брутальные и очень странные. Таких тётка называла шелупонь и запрещала братьям смотреть ментовские сериалы. Не знаю, наверное, боялась, что они станут Сашей Белым и Космосом в одном флаконе и кончат свою жизнь в канаве с простреленной головой.
Я очень постаралась вспомнить любую деталь, которая могла стереться в памяти. Где я видела этих людей? Может быть, слышала обрывки разговоров или при мне что-то эдакое обсуждали? Сколько их было? Как выглядели? Всегда ли были одни и те же или персоналии менялись? Что отвечал Павел на мои расспросы?
Всю ночь я спрашивала себя: не из чувства ли мести хочу выложить всё следователю? Не потому ли, что обида на Павлика слишком сильная, а самолюбие рассыпалось в пыль. Но потом поняла, что так поступить будет правильно. И женская гордость тут играет не самую большую роль.
Дождь постепенно стихает, оставляя после себя лужи на асфальте. Небо проясняется, и я вызываю такси. Несколько операторов отказывают из-за большой загруженности на линии, но в итоге мне везёт. Хочется скорее к Ярику, он сегодня должен был нарисовать для меня картину. “Сюрприз!”, — сообщил он мне утром, уплетая за обе щёки любимую молочную кашу.
Официантка Маша кладёт на столик папочку со счётом, и я торопливо вкладываю в неё две купюры. Максим щедрый, хотя я ни о чём его не просила, но и отказываться не стала. В конце концов, мне нравится думать не только о других, но и себя баловать. Вот, в кафе посидеть — чем не маленькая радость?
— Я надеюсь, ты не думаешь, что я тебе за секс плачу? — спросил Максим, когда оставлял мне утром деньги. — Ты сложная и замороченная, но эту ересь даже думать не смей. Я тебе запрещаю, ясно?
Вот так и согласилась.
За окнами мигает фарами приехавший по моему вызову серый Опель, я прощаюсь с милыми девушками и выхожу на улицу. До машины всего несколько шагов, и я почти касаюсь ручки, но рядом возникает всё та же девушка, которую я видела в кинотеатре.
