— Ты против, чтобы я работала? — удивляюсь, хотя мы ведь никогда об этом не разговаривали. А вдруг он действительно не желает, чтобы его женщина занималась чем-то, кроме дома и его сына. Вдруг он домостроевец? — Но… у меня ведь образование, мне оно нравится, я люблю экономику, работу свою любила. Просто меня сократили, фирма урезала штат. Макс, я с первого курса работала, пыталась расти над собой, мне элементарно скучно просто готовить и стирать, уныло.
Я тарахчу, как из пулемёта стреляю, а Максим щёлкает меня по носу и улыбается.
— Нет, я не против, чтобы ты работала, — его голос спокойный, Макс полностью расслабленный. — Я против, чтобы по всяким бессмысленным собеседованиям ходила — глупости это. Ты могла меня просто попросить, у меня в компании всегда есть свободные вакансии. Зачем тебе какие-то другие фирмы?
— В “Византии” бывают свободные вакансии?
— Чему ты удивляешься? — не понимает. — У меня огромная компания, с множеством разных подразделений и филиалов, производств и контактов. Так что одному образованному и очень симпатичному экономисту там местечно точно найдётся.
Я осмысливаю его слова, а он наклоняется ко мне, проводит носом по шее и шепчет:
— Только ты должна понимать: придётся проводить собеседование с генеральным. Он, знаешь ли, очень требовательный и жёсткий… а ещё, у него в кабинете полная звукоизоляция и широченный стол.
— То есть предлагаешь через постель место получить? — мне нравится этот обмен пошлыми дерзостями, нравится чувствовать тепло тела Максима, ощущать вибрацию низкого голоса.
— Конечно, через постель. Обычно, генеральный так не делает, но тебя обязательно захочет трахнуть на своём широченном столе. А потом в конференц-зале, и в переговорной…
Но вдруг он отстраняется и, став необычайно серьёзным, спрашивает:
— Чему ты всё-таки удивилась? Насчёт “Византии”?
— Просто Павлик… я ведь хотела, я спрашивала у него. Всё время спрашивала! Он говорил, что штат полностью укомплектован и ещё требования у компании слишком высокие, мне мозгов не хватит…
Господи, какой ужас. Как я вообще могла всё это терпеть?
Теряюсь, замолкаю. Не хочу больше об этом говорить — неприятно, а я ведь самой себе поклялась, что не впущу в свою жизнь негатив, но от мыслей и воспоминаний никуда не деться, их слишком много во мне.
— Штат может быть полностью укомплектован только в крошечных фирмах, — заявляет, поглаживая большим пальцем мой подбородок. — Знаешь, вначале пути мне достаточно было одного бухгалтера и мы со всем справлялись. Но когда растут масштабы, и каждый день в компании появляются новые проекты, новые филиалы, вакансию всегда можно найти. Павлик тебе лгал. Впрочем, я не удивляюсь.
Максим отпивает большой глоток кофе и смотрит на меня со значением.
— Но это, наверное, будет неправильно… у нас же отношения.
— У нас не просто отношения, ты скоро будешь моей женой, но я всё равно не вижу в этом ничего ненормального. Единственное, к чему тебе нужно быть готовой: не все сотрудники в восторге от меня. Я жёсткий руководитель.
Я откусываю кусочек булочки, жую. Вкусно, а в голове тысяча мыслей, но я хочу устроиться в компанию Максима. Работа в “Византии” — неплохой шанс проявить себя.
Мы завтракаем. Кормим друг друга, болтаем о всякой ерунде, смеёмся. Пока не проснулся Ярик, есть время побыть только вдвоём, и мы на всю катушку этим пользуемся, наслаждаемся случайными касаниями, взглядами, поцелуями, поглаживаниями и любовью.
Так проходит час, а в дверь вдруг звонят. Максим усмехается, спускает меня с коленей и просит подождать немного. Уходит прочь, а я убираю тарелки со стола, напевая себе что-то под нос.
Я просто счастлива, и больше мне ничего не нужно.
За спиной шаги, и яркий цветочный аромат наполняет комнату. Оборачиваюсь, смотрю на Максима, а он протягивает мне огромный букет цветов.
— Ну что? Готова?
— К чему?
— Стать моей женой. Сегодня. Готова?
42. Инга
Я набираю полную грудь воздуха, дышу глубоко, встряхиваю кистями рук, чтобы унять нервную дрожь в кончиках пальцев. Не помогает. Вытаскиваю из квадратной коробки бумажную салфетку, пропитанную тонким ароматом цветочного парфюма и промакиваю вспотевшие ладони. Они липкие — я слишком волнуюсь.
Стук в дверь заставляет вздрогнуть, но я улыбаюсь, понимая, что там, за тонкой преградой, Максим.
— Вообще-то невесту до церемонии видеть нельзя, — повторяю глупую фразу, услышанную однажды в каком-то фильме, и напряжение постепенно уходит на второй план.
— Инга, открывай или дверь с петель снесу, — в голосе угроза, хотя я знаю: он шутит.
Или нет — с Максима действительно станется.
Сердце бьётся гулко-гулко, когда осматриваю себя в зеркало: красивое тёмно-синее платье с открытой спиной и ажурными рукавами. Оно потрясающее, с расходящейся книзу юбкой, и тонкая ткань с лёгким отливом мягкими складками собирается вокруг ног.
Я отказалась от услуг визажистов, парикмахеров — с неброским макияжем и не самыми сложными в уходе волосами справлюсь сама. Единственную вольность позволила себе сегодня — тёмно-вишнёвую помаду на губах. Шикарно, честное слово.
В ушах модные крупные серьги — не бриллианты, стильная бижутерия, — но мне и не нужны золотые цацки. Мне вообще не так много в этой жизни нужно — меньше, чем готов подарить Максим. О, моего будущего мужа хлебом не корми, дай навесить на меня очередную побрякушку.
“Мне нравится тебя баловать”, — говорит он всякий раз, привозя с собой большой букет или какую-то жутко дорогую безделушку в бархатной коробочке с логотипом известного ювелирного дома.
Я понимаю, зачем он это делает. Отчего так много и часто.
Потому что мальчик из предместий, как любит о себе говорить, но очень щедрый. Добившись всего сам, он знает, что деньги только тогда приносят удовольствие, когда за них можно купить эти самые удовольствия. Когда они украшают жизнь, делают её ярче, красивее.
А ещё он хочет показать, что я всего этого достойна. Заставляет с каждым днём всё сильнее верить в это. И в себя. Доказывает, что ничем не хуже тех, кто вырос в шелках. Мне пытается это доказать, и всему миру заодно. Ну а я всё-таки девочка и, чего греха таить, мне нравится внимание самого лучшего мальчика.
— Инга, ты долго, я теряю терпение, — разбавляет грозные слова хриплым смехом и несколько раз дёргает ручку.
— Нетерпеливый какой, надо же.
Я распахиваю дверь и… боже мой, какой же он красивый.
Блестящие тёмные волосы красиво уложены, глаза в обрамлении тёмных ресниц блуждают по моему лицу, горят, а в уголках губ улыбка. Белоснежный воротничок рубашки, стильный брендовый пиджак, элегантные тёмные брюки, в которых, я знаю это, задница Максима смотрится невероятно эффектно. А ещё никаких галстуков, и я смотрю на смуглую могучую шею, на которой трепещет жилка.
