Поначалу я посмеивался над Сашкой, когда он увлекся Мирославой. Они вообще ничем не похожи. Но тем не менее, он смог добиться своего. И теперь я вижу, как эти двое счастливы. Только родители не пришли в восторг. Что было не удивительно. Они почему-то считают, что вправе решать за нас, с кем нам быть. Уже подобрали каждому из своих отпрысков по «идеальной» кандидатке. Могли их разочаровать — нам на их выбор было плевать.
Время шло. Лида все так же сидела на подоконнике, а я прогибал несчастный забор. Заставить себя уйти не мог. Вон она… рядом. Нас разделяла только металлическая дверь. Периодически кто-то выходил из подъезда. При желании я мог проскочить. Но, думаю, сейчас Лида была бы не рада моему присутствию. Как еще не почувствовала, что за ней наблюдают. Настолько погрузилась в свои мысли? Или просто устала, чтобы замечать подобное.
В этой ситуации был один очень важный момент — я теперь окончательно убедился в том, что проблемы в семье девчонки выходят за рамки отношений между людьми, уважающими и любящими друг друга. Она словно пряталась в подъезде от родителей. Да и, чтоб меня, синяк на ее лице был очень красноречив. И будь у меня возможность, я бы поговорил с ее отцом. Только вот… мне пока никто не давал такого права.
Встал только когда худая фигурка Лиды исчезла из поля зрения. Она дернулась, оторвалась от чтения и в следующий миг скрылась из виду. И снова я стоял, внутренне надеясь на то, что она вернется. Я снова ее увижу. Но нет, девчонка больше не появилась. Словно почувствовала наблюдателя и решила скрыться. Однако, я был уверен, что меня она не увидела. В этом дворе, пока выберешься на нормально освещенную дорогу, все ноги по пути переломаешь. Да и деревья скрывали меня от любопытных взглядов.
В кармане куртки завибрировал телефон. Машинально достал смартфон. И только после этого перевел взгляд с окна на гаджет. Дрон, чтоб ему там чихалось, вспомнил о старшем брате. Никак и завтра собирался стащить у меня тачку. Другой причины, по которой он поинтересовался, где меня черти носят, я не видел. Даже родители уже смирились с тем, что я могу до поздней ночи пропадать в фитнес-клубе. И так было до того момента, пока там не появилась Лида. Именно из-за нее я стал уходить раньше. Стал избегать компании Ульяны, которая и не собиралась понимать намеков, что не интересна мне. Пыталась набиться в друзья. Не видел логики, но и послать девчонку не мог. С Ульянки сталось бы устроить скандал на глазах у всех. Поэтому я старался общаться с ней сдержано, но держать границы, за которые ей переступать было не позволено.
Пришлось возвращаться к метро. Как бы ни хотелось мне еще хотя бы мельком увидеть Лиду, стоять под ее окнами подобно отвергнутому Ромео не собирался. Все равно увидимся завтра в фитнес-клубе. Одно не давало покоя — не будет ли завтра утром она замазывать уже не один, а два синяка. Мне бы ее забрать отсюда. Но, опять же, никто не давал мне понять, что я могу рассчитывать на что-то большее, чем просто дружеское общение. Да и на дружеское наши пикировки пока не тянут. Она так легко общается со своим Димой, и так зажимается, когда рядом со мной. Черт поймешь, радоваться этому или пора насторожиться. Я не понимал ее. Впрочем, она меня, скорее всего, тоже. Разные ли мы? Не стоило и сомневаться в этом. Но отступать я не собирался. Саня с Мирой тоже разные. Но тянутся друг к другу. Никто, казалось, не может их разлучить. И плевать брат хотел на мнение родителей. Он добился своего. Значит, и у меня есть все шансы.
Выбравшись из темного двора, направился по освещенной фонарями дороге в сторону метро. Я окончательно все для себя решил. Это в свою очередь означало, что на свидание Лиды и Димы придется идти. Если девчонка узнает, точно воздвигнет между нами невидимую стену. И мне нужно было сделать все возможное, чтобы о моем присутствии она даже не догадывалась.
Лида
Услышав, как на нижних этажах распахивается дверь, я вынырнула из задумчивости, вызванной сложным определением. В голове никак не укладывалось, что хотел сказать автор, так коверкая слова и сплетая эти самые слова в причудливое и очень сложное предложение. Конспекты я отложила почти сразу, позорно признав, что разбираться в собственном почерке очень сложно при таком освещении.
Соскочила с подоконника, одновременно с этим захлопывая книгу. Быстро сунула ее в сумку. Накинула на плечо ремешок, обернулась, проверяя, ничего ли не забыла. И только потом осознала, что дверь открылась не на нужном этаже. Но… сколько я просидела в подъезде? Настолько ушла в свои думы, что потеряла счет времени. Нужно было спуститься и прислушаться. Если шума за дверью не будет слышно, то можно рискнуть и зайти в квартиру. А там… будь что будет. Ночевать в подъезде из-за любви родителей к скандалам не собиралась.
Подождала, пока возня в подъезде стихнет. Оказалось, дядя Вова, сосед, живущий прямо над нами, забегал к Василисе Павловне, узнать, работает ли у нее телевизор. У него там какая-то авария случилась. Как по мне, им в столь позднее время нужно спать ложиться, а не о телевизор глаза ломать.
Спустилась на этаж. Подошла к двери почти вплотную и прислушалась. Вроде все было тихо. По крайней мере, кричать перестали. Ладно, была не была.
Отперев осторожно дверь, прошла в прихожую. Запирала замок так же тихо. Почему-то было боязно издавать лишний шум. Словно поняв, что дочь вернулась домой, родители выскочат из спальни и снова набросятся на меня со своими ненужными расспросами. Но, слава богу, все было тихо. Свет в квартире не горел. Из дальней комнаты доносился громкий храп отца и более тихое посапывание матери.
Кому-то, наверное, нравилось, когда его встречают после работы. Накрывают на стол, расспрашивают о прошедшем дне. Мне же было спокойнее, когда меня вообще не трогают. Еще лучше — если не замечают. Погреть поесть я и сама себе могу. В крайнем случае нет ничего сложного в варке пельменей. Не то чтобы я не умела готовить, просто в последнее время мне не хватало на это сил. Да и не знаешь, что можно взять, а что нет. Как-то я посолила рыбу, которую жарила мать, так столько крику было… Видите ли, ее нельзя было солить. Потому что родительнице вдруг приспичило сесть на диету. И ее не смутило, что она оставила у меня у плиты, не дав никаких инструкций, а сама помчалась в салон красоты краситься и стричься.
Стащив с ног ботинки, отставила их с прохода. Потом сняла куртку, перед этим поставив сумку на пол. Вроде обычные действия, которые я проделывала каждый день. Но именно сегодня казалось, что делаю я все это очень шумно. В обычное же время и не заметила бы, как неприятно шуршит ткань куртки. И молния на сумке еле расстегивается. И шаги мои не легкие, а слишком явные. Чего уж там, казалось, я сама вся скриплю, как несмазанная телега. Все чудилось, что отец проснулся и вот-вот появится на пороге. Но нет, он продолжал спать. Я прислушивалась, слышала его храп и продолжала делать свои дела. Сначала сходила в ванну, умылась, переоделась. И только потом пошла на кухню, грабить холодильник.
Как я и предполагала, поесть особо было нечего. Мать не любила готовить дома, считая, что этого ей и на работе хватает. Поэтому у нас не всегда было первое-второе. Зато пельмени имелись. Их я и решила по-быстрому сварить. Телефон, который я положила на стол, когда пришла проводить ревизию на кухню, пиликнул, оповещая о входящем сообщении. Поставив кастрюлю с водой на разогретый металлический блин плиты, пошла смотреть, кто там такой припозднившийся решил дать о себе знать. Признаться, думала, что это Димка. Но сообщение пришло от неизвестного номера. Но я почти сразу поняла, кто это такой беспокойный снова напомнил о себе. Откуда у Пономарева мой номер не сложно было догадаться. Для этого ему достаточно было написать своему младшему брату. Или Мире… Я не разговаривала с подругой по поводу подозрительного интереса, что вдруг появился у Ивана Пономарева по отношению ко мне. Не до этого как-то было…
