— А кто же вы? Если вы не скажете, я не обижусь — ваше право.
Этот дом был хорош. Своим спокойствием, атмосферой, идиллией. В нем жили хорошие честные люди, и потому дышалось здесь легко, и почему-то хотелось задержаться.
— Ваша тайна в обмен на мою, — я улыбнулась, знала, что он не сдаст. — Дело в том, что я наполовину Элео.
— Что?!
Мы молчали. Точнее, молчала я, Иннар пытался сохранить вежливое выражение лица, но выходило плохо, мешала ядреная смесь из удивления и любопытства.
— Видите ли, я умерла три года назад, — пояснила я просто, — но почему-то умерла «не так», как умирают другие. Переместилась в долгий осознанный сон, сместилась по частоте.
Ни к чему ему детали моей прошлой жизни, а также ее желания, намерения, имена, подробности.
— И попала к ним, к людям Элео. Провела у них какое-то время, а после очнулась здесь, на Аддаре. Наверное, остались у меня незаконченные дела.
— Так вы… можете прочитать книгу?
При всей его вежливости и терпении мыслил министр бритвенно-остро.
— Я пыталась этой ночью. Прочитала и даже поняла все некоей своей частью, но она глубоко внутри, не могу пока вывести смысл на поверхность.
Заволновались от первого резкого порыва деревья, прошелся по распаренной коже свежий, пахнущий скорым дождем ветер.
Иннар хотел доказательств. Не как человек недоверчивый, жаждущий, но как мальчишка. Скромный, и потому тихий, изнывающий изнутри от любопытства.
Я соткала собственную руку из воды, протянула ее ему — слева от меня перестали дышать.
«Смотри, убеждайся».
Моя рука «текла», не покидая формы локтя, запястья, ладони, пальцев — этот фокус не будет стоить мне после глубокой апатии, лишь ее следа.
«Папа! — хотелось крикнуть ему, как когда-то в детстве. — Папа, ты только посмотри на это!» Но отец его не увидит и не услышит. Потому Иннар впитывал глазами зрелище, подобного которому раньше никогда не видел.
— Как?.. — спросил, как когда-то Кара. — Как это все случилось? Как вы умерли?
— Это неважно. Важно, что я снова здесь.
Когда он заговорил, я вернула себе нормальную руку. Поморщилась, чувствуя боль в нервных окончаниях, костях и суставах. Снова кожа, сухожилия, человеческие клетки; Иннар то и дело бросал взгляды на мою конечность, как на реквизит именитого фокусника. Ему было о чем подумать, ему все еще хотелось удивляться, смаковать и восхищаться, но я прервала:
— Так каким образом можно максимально быстро преломить подпольную систему распространения порошков между «своими»?
С кухни уже непозволительно вкусно пахло сладкой выпечкой; воздух пропитал запах ягодной аскорбинки, от которого у меня текли слюни, как у черничной тли.
— Снять с должности Королей.
— А у кого-то есть для этого полномочия?
— О да, — Иннар невесело улыбнулся. — У Верховного Судьи Аддара, если мы добудем для него достаточно доказательств.
И вновь Судья. Везде он. Значит, скоро.
— Так в чем же дело? Нужно добыть доказательства? Назовите мне имена, адреса…
Не зря мне приснилась квартира «бюро», не зря встретились эти люди. Чем дальше, тем крепче переплетались наши пути. Они нужны мне, я нужна им. В тонкостях поможет разобраться время.
— Все не так просто, Нова.
— Почему?
— Потому что мы не знаем, на чьей стороне играет Судья. Видите ли, когда-то Аид Санара был известен своей жестокостью и непримиримостью к коррумпированным придворным чинам, даже многих из них упек за решетку, некоторых казнил. А после затих, залег на дно. Почему? Не потому ли, что ему хорошо заплатили? Стал получать свою долю, процент?
Аид. Санара.
Меня клинило на звуках его имени, словно сбоил внутренний счетчик, словно нарушались привычные законы Вселенной.
«Непримиримый. Жестокий. Многих упек за решетку…»
— А если бы вы знали, что он не на стороне Королей, отправились бы к нему?
— Полагаю, да. Потому что он стал бы единственным способом повлиять на ситуацию. У него есть полномочия.
Наш разговор мог бы продолжаться до ночи, но вдруг на крыльцо, держа в руках тарелку с клубничным пирогом, вышла улыбчивая полноватая женщина.
— У нас гостья, Иннар, а ты даже чаю не предложил.
Женщина видела мои портреты и потому в ее глазах отблескивала надежда на то, что теперь что-то изменится. Колесо жернова двинется, проскрипит в его лопастях песок и начнется движение. А пирог был тем же самым, как вчера, — с душой.
— Значит, вы тот самый повар, который угостил меня вчера двумя вашими творениями.
Жене министра тоже под пятьдесят, но на щеках все еще есть румянец, а убранные в неплотный узел волосы совсем не портит седина.
— Значит, это для вас Трент попросил у меня угощение? А я все гадала, с чего бы это он, вечно молчаливый, пришел просить?
«Заходил ко мне мириться».
— Майа, познакомься, это Нова. Наш новый… друг.
Мне протянули теплую, чуть влажную ладонь.
— Обещаете заходить к нам чаще?
Я кивнула до того, как успела подумать. Что ж, семьи у меня нет, а заходить куда-то всегда приятно.
— Сейчас вынесу вам приборы и чай.
Майа удалилась.
— Я сумею понять, какие намерения у Судьи и во что он замешан.
Наш разговор на крыльце продолжился уже после двух чашек чая и доброй половины пирога. Шалил поднявшийся ветер, но разговору пока не мешал.
— У вас есть такие способности?
— Есть. Я вижу людей насквозь. В прямом смысле.
— Но Судья… не совсем обычный человек. Боюсь, что в нем самом сосредоточено столько силы, что…
— Я справлюсь.
— И все равно я очень беспокоюсь за вас, Нова. Вы уникальны, а Аид… Про него говорят разное, но все сходятся в своем страхе относительно его беспощадности. Он почти всемогущ и…
— И все же ничего не сможет мне сделать.
— Вы уверены?
— Я уверена. Так как мне с ним встретиться?
Иннару хотелось меня уговорить. И он мог бы попробовать: «Время на нашей стороне. Соберем достаточно улик, будем действовать неторопливо и тонко. Если уж мы с вами встретились, если уж вы нашлись…»
Ему хотелось подружиться со мной и дружить так долго, чтобы моя «водная» рука перестала его удивлять, чтобы успеть наесться чудесами, надышаться ими. Мое присутствие вдохновляло, как новый источник живительной влаги. Слепой отец ослеп не зря, он предвестил приход в команду нового соратника — могучего, удивительного, сильного.
